А может, это инициатива Варн Мундса? В свое время я подозревал, что он участвовал в заговоре против Владетеля, но доказательств не было. С тех пор он возненавидел меня и не упускал возможности навредить.

Секунды казались вечностью.

Наконец послышалось далекое шарканье, которое медленно приближалось. Я повернул голову в сторону звука. Внизу, в районе пола, темнота изменила свою плотность. Вытянув руки, я пошел в сторону светлеющего полумрака и наткнулся на шероховатость деревянной двери. Скользя по ней кончиками пальцев, опустился на корточки, а затем нащупал узкое окно, способное пропустить разве что откормленного крийса. Шаркающий звук становился ближе и, вместе с ним тьма неохотно отползала в глубь камеры, уступая место робкому свету.

Свет, как и звук, замер у двери. Послышался лязг, словно тот, за дверью, поставил на пол фонарь.

Сквозь дверное окошко на мои ступни упал подрагивающий луч. Оранжевый свет раздвинул тьму. Я смог уловить очертания камеры, в которой оказался. Три на пять шагов. В одном углу — топчан с соломенным матрасом, в другом — черный провал дыры в полу от которой несло нечистотами.

За дверью послышался влажный шлепок, и сквозь узкую прорезь влетела железная тарелка с кашей, рядом плюхнулся бурдюк. Я подтянул тарелку ближе.

— Эй! — крикнул в прорезь. — Я хочу поговорить с тюремщиком.

Мне не ответили.

Свет медленно гас, исчезая вслед за тихим шарканьем, которое удалялось по коридору, пока я вновь не остался в темноте.

Оставив у двери тарелку с нехитрым варевом, я вернулся к тапчану, лег на него, заложив руки за голову.

Что ж, не привыкать. На некоторое время, тьма, мне придется стать твоим гостем. Думаю, скоро все выяснится…

Не выяснилось. Ни через день, ни через неделю, ни через две.

Соломенный матрас потерял свой солнечно-травянистый запах, он пропитался сыростью и потом. Мне уже не нужен был свет, чтобы ориентироваться в камере. Теперь я знал ее лучше, чем свою комнату в доме на Лирейной улице. Знал, что деревянный топчан собран без единого гвоздя. Знал, что тот, кто был до меня, пытался вынуть камень из кладки в одном из углов. Знал, что где-то в глубине стены пополнилось крысиное семейство. Единственное, чего не знал, это причину, почему я здесь.

День за днем мерил камеру шагами, не понимая, что происходит. Мне не выдвинули обвинения. Никто не посетил, словно все забыли о моем существовании. И только тьма, которая приняла как родного, нашептывала беспокойному сознанию страшные сказки, да миска с кашей появлялась в окне с завидной регулярностью.

— Арвен! — из полузабытья меня выдернул знакомый голос — аркканцлер Карнак Ви Рей. — Что ты натворил?

Я бросился к мерцающиму светом оконцу, но увидел только края туфель старого друга.

Человеческая речь. Не думал, что буду настолько рад ее слышать. Незримый тюремщик всегда молчал, как бы я ни пытался его разговорить.

— Тебе выдвинули обвинение? — голос Карнака дрожал.

Впервые на моей памяти. Всегда уверенный, спокойный, решительный Ви Рей боялся. Что у них произошло?

Я опустился на пол, сползая по стене. Слава Ледарису, теперь уже не один.

— Нет. Почему я здесь?

— Двор гудит. Теории одна безумнее другой. Начиная с поедания младенцев и заканчивая государственным переворотом. Говорят есть доказательства, что ты планировал похищение венца владетеля.

— Зачем? — я слегка опешил.

— Хотел занять его место.

— Карнак, вы же знаете, что я не имею на это права.

— Знаю. Но попробуй докажи это другим, в тайне мечтающим сделать то же самое. Владетель в бешенстве. Это он подписал приказ. Лично. Послушай меня: вспоминай, что ты кому сказал, по пьянке, по дружбе, в постели. Тот, кто на тебя наговорил, хорошо знал, раз сумел убедить Владетеля.

Все обвинения были ложью. Как и то, что я мог случайно что-то обронить. Не имел привычки обнажать душу. Друзей у меня не было, скорее немного приятелей, зато врагов хватало.

— А что Вар Груберт? — устало спросил я.

— Молчит, словно язык отрезали. Он не пойдет против Владетеля. Не теперь, когда все настолько серьезно.

Жаль. Я рассчитывал на помощь аншефа. Тот часто вытягивал меня из неприятностей.

— Расспросите Варн Мудса. Это он производил арест. Может, что-то знает.

— Уже расспрашивал. От него нет толку. Арвен, не отвлекайся на пешек. Твой враг слишком могуществен. Я попытаюсь вытащить тебя, но без твоей помощи, не смогу ничего сделать. Без фактов к Владетелю идти бесполезно. Прости, больше задерживаться не могу. И так слишком тяжело было прорваться к тебе. Я попытаюсь прийти еще раз. А ты вспоминай!

Торопливые шаги Ван Рея удалились, вместе с ними угасло бледное мерцание света.

За мной пришли еще через пару недель. Сковали так, что пошевелиться было тяжело. А затем вывели к ожидавшему райясу. Радовало то, что магия, впечатанная в айхран, скрывала мое лицо. Иначе моя жизнь оборвалась бы за первым поворотом.

Среди людей в темных плащах, которые передали меня работорговцу я узнал Барта Ви Лана, интригана и труса. Он наклонился ко мне и прошептал: «Во имя любви ко всему живому». Его слова резанули слух. Именно эта фраза была написана рядом с местом нападения кайлота.

Воспоминания оборвал стук в дверь.

— Лейр Вар Виджерс приглашает вас и ваших спутниц на ужин.

— Передайте, что мы принимаем приглашение.

Я поднялся и накинул камзол. Негоже заставлять ждать хозяина. Мельком взглянул на свое отражение. Холодный блеск айхрана издевательски подмигнул в ответ.

Я завистливо ковырялась в тарелке, мельком поглядывая на Ррр. Та с аппетитом поглощала жаркое, урча от удовольствия. Мне бы такую выдержку.

Не то чтобы я была слишком переборчива, дни проведенные в лесу отбили всякое желание быть брезгливой. Но вид полуразложившегося умертвия, которое стояло рядом, не добавлял аппетита, пусть даже оно благоухало незабудками.

Мы сидели за длинным столом, уставленным всевозможной снедью. Мясо, похожее на говядину, салаты с огурцом и паприкой, какие-то непонятные фрукты, среди которых я заметила нечто похожее на фиолетовую грушу, лысоватые бордовые персики и вполне обычные яблоки, которые, похоже, универсальный фрукт еще со времен Евы. А еще вино: сладкое, тягучее с фруктовыми терпкими нотками.

Конечно, я абсолютно не разбиралась в местной флоре и фауне, но то, что лежало на тарелках, мало походило на дары местного болота. Потому как по пути сюда мне не встречалось ни огородов, ни хлевов, ни тем более виноградников. Подозреваю, что у хозяина этого пира где-то есть портал в чужой холодильник.

Во главе стола восседал Экхард Вар Вирджес. Его седые волосы длинными сосульками падали на черный шелк камзола, превращая серебряную вышивку в грязные росчерки. Рядом с ним, напротив друг друга сидели Арвен и Ррр. Я — за Арвеном, скрываясь за его фигурой, скромно опустив глаза в свою тарелку.

Когда полчаса назад в нашу комнату вошел маг и сообщил о приглашении на ужин, я почти вежливо отказалась, предложив всем отправиться в тур по болоту. Сначала запугали, а потом на ужин тянут. Только в качестве кого? Возражения были отброшены большинством, потому что для Экхарда это, видете ли, будет слишком подозрительно. Чихать я на него хотела. Но Арвен пообещал расспросить того о забытом боге, и я сдалась. Ну а вдруг, правда, он что-нибудь знает, вроде умный же человек.

Сюрпризом для меня стала гардеробная в нашей комнате, набитая всевозможными платьями. Она и аляповый потолок в купидончиках заставили взглянуть на нашего хозяина по иному. Похоже, он тот еще шалунишка, и дамы в его берлоге не такая уж редкость. Надеюсь, хоть живые.

Арвен подобрал для меня несуразное платье в безобразный цветочек. На фоне его строгого темно-синего камзола я казалась расфуфыренной поганкой. В отличие от Ррр, которой вернули ее бронелифчик. Он выгодно подчеркивал всю ее суть, оставляя открытыми литые мышцы рук. Мне даже интересно стало, на что она рассчитывает: очаровать старикашку или напугать его?