А потом появилась я. Полюбив одного брата, его убили, и, спустя годы, влюбилась по уши в другого, потому что он был всем, чем должен быть мужчина, и он дарил мне всю эту красоту.

И я сидела здесь и думала о том, что происходило в этом зале.

Это была жизнь.

Семья.

Беспорядочное, странное, неуклюжее, сумасшедшее скопление людей, которые полностью подходили друг другу, когда не должны были. Отчего речь Гэри стала такой же красивой, даже несмотря на разбитое сердце от осознания, что они пришли сюда, потому что их сына не было рядом с Вай.

Это было то, чего я всегда хотела.

И это было то, что у меня всегда было. Возможно, моя семья была не такой принципиальной, не такой приличной, странной, еще более неуклюжей и определенно более сумасшедшей.

Но это была семья.

И, сидя рядом с Бенни Бьянки, в окружении семьи, я знала, даже не сомневаясь, что на планете нет больше места, где я предпочла бы находиться.

* * *

Я стояла у панорамного окна нашей с Бенни хижины, глядя на темное озеро.

В отеле было семьдесят пять номеров и вереница домиков вдоль озера. Бенни поселил нас в одном из домиков на все выходные. Так что после завтрашних празднеств у нас с Беном будет почти целый день побыть в окружении этой природной красоты.

Но завтра Бен, Кейт, Кира, Феб и я собирались отправиться на озеро в лодке Колта, которую он спустил на воду. Мы собирались покататься на тюбинге и водных лыжах.

Шерил и Вай собирались в спа-центр отеля, сделать массаж, освежить лицо, навести лоск перед тем, как сделать прическу и макияж.

Меня пригласили в спа, но я не хотела. Вчера я сделала маникюр / педикюр, вполне могла сама сделать прическу и макияж.

Что мне было нужно, так это время с Бенни и время на скоростном катере по прекрасному озеру с двумя великолепными девушками, классной цыпочкой и приятным парнем.

Бен пришел в отель пешком из домика на репетицию, поэтому он отвез меня назад на моей Z.

Он принес мою сумку в спальню.

Я смотрела на озеро, думая, что никогда не испытывала того чувства, которое испытывала сейчас. Я не знала, что это было за чувство, потому что это было не просто счастье.

А нечто большее.

Мне казалось, что я чувствовала себя так же, как выглядела Вай сегодня вечером (когда она не плакала из-за речи Гэри).

Безмятежно, умиротворенно.

— Думаю, что Кэл не подумал, когда потребовал, чтобы они поженились после появления Энджи на свет, — крикнул Бен, входя в комнату. — Девочки едут в Чикаго, чтобы провести неделю с Беа и Гэри. Но Энджи поедет с Вай и с ним в «Вирджин Горда». Я не уверен, что медовый месяц будет всем, чем он может быть.

— Когда Кэл полон решимости что-то сделать, думаю, у него все получится, — заявила я в окно.

— Ага, — ответил Бен, затем спросил: — Холодильник полон, детка. Хочешь выпить?

— Нет, мне достаточно.

Мне правда было и так хорошо.

Лучше, чем когда-либо.

Две секунды спустя мне стало еще лучше, когда Бен прижался своей грудью к моей спине и обнял меня.

Я почувствовала его лицо на своей шее, и мне стало еще лучше, когда он прошептал:

— Моя детка успокоилась.

— Твоя детка счастлива.

Его руки сжались.

— Спасибо, что подарил мне этот вечер, Бенни Бьянки.

Он услышал меня. Еще ближе прижал к себе. Он понимал, что этот вечер означал для меня.

Я поняла это, когда он прорычал:

— Господи, Фрэнки, — уткнувшись мне в шею, его руки очень крепко сжались.

— Некоторое время назад, — сказала я, глядя на озеро, — ты сказал, что любишь меня.

Его руки не ослабли, но губы скользнули к моему уху.

— Да? Когда это было?

Как будто он не помнил.

Но я напомнила ему:

— В тот день, когда родилась Энджи.

— Ну, я не врал.

Он вспомнил.

Я закрыла глаза, чтобы в полной мере ощутить великолепие его слов, окутывающих меня.

— Больше ты никогда этого не говорил, — отметила я.

— Я показывал, — ответил он.

Он действительно показывал. Постоянно.

— Да, — прошептала я, скользя ладонями по его рукам, пока он держал меня, положив свои руки на его. — Мне показывать?

— Tesorina.

Больше он ничего не сказал.

— Я хочу показать, — сказала я так тихо, что едва слышала себя, но я чувствовала, как мой голос дрогнул от чувств. — Я хочу знать, что я показала. Хочу знать, что ты почувствовал. Даже когда ты далеко от меня. Хочу знать, что ты просыпаешься каждое утро и ложишься спать каждую ночь, зная, что у тебя есть моя любовь.

— Никогда ты мне этого не говорила, Фрэнки.

Я открыла глаза и посмотрела на озеро.

— Ну, я говорю это сейчас. Я люблю тебя, Бенни Бьянки. Даже когда тебя нет со мной, я просыпаюсь, зная, как сильно люблю тебя, и ложусь спать с этим же чувством.

Я только произнесла слово «чувством», как исчез вид озера, потому что Бен развернул меня в своих объятиях. Рука скользнула вверх по моим волосам, другая прижала меня к нему, и он наклонил ко мне голову.

Затем поцеловал медленно, глубоко, великолепно.

Но когда он поднял голову, то просто тихо сказал:

— Пойдем в постель.

Не было другого места, где я предпочла бы сейчас оказаться с ним.

Я не озвучила этого Бену.

Просто почувствовала, как он отпустил меня, взял за руку, а потом повел меня в постель.

* * *

— Детка, я должен уже быть у Кэла! — крикнул Бенни в сторону ванной, где Фрэнки засела уже полвека назад, натягивая пиджак от смокинга и благодаря Бога за то, что Кэл был таким, каким был Кэл. Будучи человеком, ненавидящим галстуки, следовательно, человеком, который не только не надевал их на свою свадьбу, но не ждал, что другие мужчины, стоявшие рядом с ним, наденут их.

Шаферы Кэла были одеты в смокинги с темно-фиолетовыми рубашками, Кэл и Вай заказали всю одежду специально для каждого, все, включая смокинги, они могли оставить себе.

Ему не нужен был смокинг, хотя он и не сказал «нет». Но даже темно-фиолетовый цвет был темным, материал — прекрасным, так что рубашка была просто крутой.

Кэл был одет в черную рубашку со смокингом. С другой стороны, кроме синих джинсов, Кэл никогда не носил ничего, кроме черного.

— Езжай! — крикнула Фрэнки в ответ через закрытую дверь. — Я поеду на Z.

— Не нужно ехать на двух машинах, стоянка будет забита битком. К тому времени, как ты доберешься туда, тебе придется преодолеть целую милю. Ты должна меня отвезти. Можешь потусоваться с Мими, — ответил Бен.

Он направился в ванную, чтобы открыть дверь, но внезапно остановился, когда дверь открылась и появилась Фрэнки.

Ее волосы были уложены в большую, беспорядочную, сексуальную, свободную прическу на затылке с завитками и волнами. Макияж и украшения были лучше, чем вчера, вероятно, потому что это была свадьба. На ней не было туфель.

Ему нравились ее шпильки, но это платье не нуждалось в шпильках.

Бирюзовое, без бретелек, короткое, обтягивающее, с двумя толстыми полосками черного кружева, идущими по диагонали — одна на бедре наискось огибала ребра, другая на ребрах с другой стороны, наискось огибала грудь и заканчивалась на верхе платья, в виде рюшки, выступающий из бирюзы, была такой чертовски милой, что походила на еще один аксессуар.

Фрэнки умела всегда менять оттенки безумно красивой.

Он никогда не видел никого за всю свою жизнь настолько чертовски сногсшибательного.

— Я только возьму свои туфли… — начала она.

— Да ну? — прервал он ее.

Она перестала двигаться, и ее глаза обратились к нему.

Прочитав его мысли, он понял, что она прочитала его намерения, когда начала пятиться, говоря:

— Бенни, моя прическа…

— Да ну, — сказал он снова, на этот раз как утверждение, начиная приближаться к ней.

— Мы не можем, Бенни. Ты должен быть уже в отеле.

— Мы сделаем все быстро, — ответил он, и она врезалась в стену.

Она начала скользить по стене, но он остановил ее, упершись рукой в стену рядом с ней.