Даже в старшей школе я знала, что не хочу связываться с таким мальчиком, каким бы симпатичным он ни был. Неважно, что у него была эта «штука». Неважно, что я тайно наблюдала за ним и сильно желала, чтобы у него была страсть к одному типу девушек (вместо любой девушки, которая бы от этого не отказалась), и страстно желала, чтобы он был моим.

И даже в старших классах я знала, почему непревзойденная привлекательность Бенни Бьянки была для меня непобедимой.

У моего отца, наполовину итальянца, наполовину ирландца, был ребенок — мой брат Дино — от какой-то цыпочки, которую он обрюхатил, прежде чем обрюхатил мною мою мать.

Энцо Кончетти, мой отец, был горячим (все еще). Он был жестким. Сумасшедшим. Искал приключения. И он получал удовольствие от моей мамы. Итак, после того, как он сделал ее немножко беременной, он взял ее в законные супруги, и они безмерно наслаждались друг другом следующие пять лет. За это время мама родила обеих моих сестер, Катарину и Наталью, и моего младшего брата Энцо-младшего.

К сожалению, время шло, брак и семья были неразрывно связаны, ни папа, ни мама не переставали сходить с ума и думать, что жизнь заключается только в том, чтобы чертовски хорошо проводить время как можно чаще, насколько это возможно, но если жизнь тебе не предоставляет такой возможности, то находишь ее сам. Рутина семьи и супруга была именно такой тягомотиной.

Итак, все пошло так, как и должно было пойти, когда мои родители столкнулись с ответственностью, от которой никуда не деться (хотя они и пытались), ведь у них были дети. Все стало не совсем красиво в семье, уродливо, а родители не хотели выглядеть уродливо. Поэтому они не стали бороться за важные вещи, сохранять что-то, пытаясь починить свой брак. И, будучи такими, какими они были, они не позволили долго оставаться уродливыми, прежде чем разбежались.

Папа так и не женился повторно. Следующие десятилетия папа занимался тем, что ему нравилось больше всего — отлично проводил время. Папе в настоящее время было пятьдесят шесть, и он жил со своей последней девушкой, которая была на четыре года старше меня.

Ма действительно выходила замуж еще три раза. Все трое ее мужей были хорошими парнями, мне они нравились. Все они потерпели неудачу, потому что парни были хорошими парнями и хотели в конце концов остепениться, или которые остепенились и думали, что смогут повеселиться с ма какое-то время, а затем остепенить ее. Когда они потерпели неудачу, они сбегали. Или, что более важно, она сбегала или делала так, что у них не было выбора, кроме как сделать то же самое. В настоящее время она жила во Флориде, и у нее было кольцо на пальце, она строила планы жениться на пятом номере.

Очевидно, что все это не способствовало созданию стабильного дома в детстве. Мама и папа ладили, у них все получалось, когда они были вместе, и не было ничего необычного в те времена, когда они чувствовали себя одиноко, мама могла оставаться на ночь в доме у папы или папа у нас, они часто соединялись для поездки по переулкам памяти.

У них не было официального соглашения об опеке.

Ну, на самом деле, оно было, просто они не придерживались его. Они плыли по течению. Поэтому нас перебрасывали от одного к другому, к тетям, дядям, бабушкам и дедушкам, парням, подругам, где бы они ни были или, когда им нужно было от нас избавиться. Когда мы стали старше, мы просто уходили туда, куда сами хотели. На самом деле им было наплевать, где мы и с кем обитали, главное, чтобы мы в конце концов вернулись домой живыми.

Из-за этого у меня развилась глубокая ревность, о которой я никогда не рассказывала ни одной живой душе, к моему брату Дино. Его мама взяла себя в руки, вышла замуж за стоящего парня, подарила Дино брата и сестру, много любви, крепкую семью и хороший дом.

Так что к тому времени, когда я перешла в среднюю школу, четко поняла, что хочу именно такую семью. Я не хотела, чтобы парень хорошо проводил время с миссией по трахаться и напиться как можно чаще, участвуя в кулачных боях на парковке и потасовках в баре, которые случались по пути.

Я хотела крепкую семью. Хотела совместно построить хороший дом. После этого хотела потратить свою энергию на то, чтобы все оставалось хорошо.

Как эти мои желания привели меня к Винни, я понятия не имела, за исключением того факта, что взгляд мамы в конце концов остановился на нем из-за меня.

А Винни был Бьянки.

Винни был хорош собой. Винни был бросающийся в глаза, шумный. Винни был душой любой вечеринки. Не было такого человека, кому бы не понравился Винни. Если только вы не раздражали его безмерно. Тогда у Винни не было никаких проблем, чтобы сообщить вам об этом, и действовать в соответствии своих умозаключений.

У Винни был один жизненный план — жить на широкую ногу. Он просто не знал, как его осуществить.

Поэтому он увидел хорошую идею — бурный успех ресторана своего отца — и попытался убедить Винни-старшего открыть пиццерию по франшизе, сказав отцу, что это сделает их миллионерами.

Завершилось все не слишком хорошо. Винни-старший был категорически против, считая, что пиццерия «Винни» — это качество и традиции, которые, без сомнения, будут потеряны при попытке общенационального франчайзинга. Винни-старший зашел так далеко, что был разочарован (открыто) тем, что его сын этого не понимал и предложил франчайзинг.

Чтобы доказать своему отцу, Винни-младший умыл руки в пиццерии и открыл собственный бизнес по производству сэндвичей. Он понятия не имел, как их нужно делать, хотя я сказала ему, что сначала нужно изучить вопрос и научиться, прежде чем тратить время и ограниченные деньги на подобные вещи. В конце концов, что неудивительно, его бизнес провалился.

Дюжина других идей, все не доведенные до конца, либо умерли сразу же, либо так и остались прожектами.

И решение войти в клан Сэла и его бизнес, к чему Винни отнесся с пугающей легкостью, но я-то должна была понять, что это такое было и чем могло все обернуться, и поняла, когда все произошло.

Несмотря на все это, Бьянки смотрели на меня как на женщину, стоящую за мужчиной, подталкивающую Винни к глупостям, чтобы он смог вручить мне весь мир. Они не судили прямо. Они ни черта не говорили. Но время шло, и я чувствовала вину, которой на мне не было.

Я же не сказала им ни слова.

И не сказала им ни слова, потому что мне нравилась их пиццерия. Мне нравилось то, что она собой представляла. Прочность их семьи. Их история. Их верность. Их шуточки друг над другом. Их теплота и душевность друг с другом. Их пикантность, когда один из них злился, но это было нормально, потому что это было основано на любви и верности, и было приятно находиться рядом.

Поэтому я держалась, хотя знала, что должна была отпустить семью Бьянки. Я почему-то продолжала надеяться, что Винни в конце концов вытащит голову из задницы и даст мне то, чего я хотела — крепкую семью. Я держалась, потому что мне нравилось быть частью Бьянки, чего я всегда хотела.

И я держалась, потому что любила Винни. Он был шумным и любил жизнь, и я это понимала. Я мечтала о такой семье, живя со своими родителями. Я чувствовала себя с семьей Бьянки комфортно, хотя и знала, что это опасно.

Я держалась.

Хотя держаться особо было не за что.

Я была слишком молода, чтобы понять, что нашла копию моего отца.

В то время я также понятия не имела, что выбрала не того брата. Я понятия не имела, что мне придется наблюдать сначала вблизи, а потом издалека, как Бенни со временем придет в себя.

Сначала он уволился со стройки и пошел работать в пиццерию. Это означало, что он перестал пьянствовать по ночам, потому что работал по ночам.

Потом он купил этот дом.

Дом в середине ряда таких же домов, построенных у тротуара. Переднее крыльцо. Заднее крыльцо. Несуществующий передний двор. Задний двор достаточно большой, чтобы играть в догонялки, вмещал гараж на две машины и еще одно место для семейной парковки. Во всех остальных домах было четыре спальни, но у Бенни было три, с переделанной главной ванной. Гостиная/столовая впереди. Кухня, кабинет, подсобное помещение в задней части дома. Маленькая дамская комната внизу. Семейная ванная наверху.