— Что там с Дракулой? — тем самым вогнав окружающих в легкий ступор.

— Ну, с Дракулой, этим типом с замашками маньяка? — видя, что меня не поняли, пояснила я.

— А, Савельев! — Сергей уселся на край дивана, ровно так, чтобы не утонуть в жутко неудобных подушках оного. — Ему, так скажем, крупно не повезло.

— Погиб?

— Может, лучше бы погиб. Потому что в том состоянии, в котором он находится сейчас, годится только на борщ.

— Он совершенный и стопроцентный овощ, — подсказал Марк, передвинув пальцы на мою шею и поглаживая ее. — В той аварии его чуть не сплющило с концами. Он в реанимации и вряд ли сможет хоть когда-нибудь восстановиться.

Не могу сказать, что это меня сильно огорчило. Но был еще один человек, судьба которого почему-то была мне важна. Не смотря ни на что.

— А… Макс? — я подняла голову, в упор взглянув на Марка.

Его рука тут же замерла, напрягшись, а взгляд заледенел. Тем не менее спросил вполне спокойно и даже мягко:

— Тебя так сильно волнует его судьба?

— Да, — не стала скрывать и ответила твердо. Если кому-то это не нравится, их проблемы. — Как бы то ни было, он в итоге меня спас. И я знаю, что у него были свои мотивы для совершения всех поступков. В том числе по отношению ко мне. Я это пережила. И, в конце концов, вряд ли среди здесь присутствующих много людей с кристально чистой совестью.

На последний словах я прямо посмотрела на отца. А тот усмехнулся. Правда, в глазах застыло что-то, похожее на грусть.

— Дарина, — он сделал шаг ко мне и присел на корточки, оказавшись ниже меня. — Я вижу в тебе черты своего характера.

— Весь характер, который у меня есть, исключительно мой, — может, чересчур резко, зато откровенно. — Я его воспитала сама. А еще детдом.

В горле встал ком, но я твердо договорила:

— А вы уж извините. Но к вам я не испытываю сейчас ничего.

Юрий Анатольевич едва заметно дернулся от моих слов.

— Понимаю. Понимаю. — Устало потер переносицу, закрыв глаза. Потом вновь взглянул на меня. — Но я хотел бы наладить с тобой отношения. Попытаться. Это возможно?

— Возможно, — не стала кривить душой. — И с Германом мы могли бы подружиться. И с Лерой… наверно. Кстати, где она?

— Эмм, понятия не имею, — это уже голос Марка.

— В общем, бог с ней! Вы ушли от ответа. Что с Максом?

Отец вновь усмехнулся, как бы намекая, что и в этом моем упрямстве видит черты собственного характера.

— С ним все в порядке, — сообщил неохотно Марк. — И… я в курсе, почему он так поступил. К нему претензий нет, учитывая проявленное содействие.

— И почему же?

Блондин встал и отошел, уставившись в окно.

— Видишь ли… Савельев когда-то спас жизнь его родной сестре. Ну как спас… Дал денег на сложную и дорогостоящую операцию в Европе. А потом поместил ее в какой-то пансионат. Так сказать, из благих намерений. Но по факту…

— Держал в заложницах, — закончила я.

Марк пожал плечами, а я испытала непонятное облегчение. Нет, видеть Макса, наверно, пока не хочу. Но осознание того, что у него практически не было выбора. Ну, оно меняет очень многое.

Глубоко вздохнула.

— Ладно, ребят! Теперь давайте о деньгах!

Не знаю, что именно всех так рассмешило, но дружный хохот буквально сотряс стены. А я… я присоединилась, потому что в этом смехе смогла выплеснуть все накопившееся напряжение. Поэтому смех мой был чем-то средним между здоровой разрядкой и истерикой.

Марк будто ощутил мое состояние. Подошел, поднял с кресла и обнял. А я вскоре утихла, удивленная его поступком. Нет, не то чтобы я была сильно умудренной опытом женщиной, в мои-то годы, но точно знала, что по части распознавания чувств мужики обычно чуть интуитивнее полена.

— Ты в порядке? — уточнил блондин, уткнувшись губами в макушку.

— Да, наверно. Просто… — я не могла сформулировать, что именно меня напрягает. — Я что-то упускаю.

— Ты просто устала. Но миллионы обязательно поднимут тебе настроение.

Хмыкнула. Ну да, миллионы. Я пока никому не сообщала о своем решении пожертвовать эти деньги на благотворительность. Это будет сюрприз.

Я стояла на пороге банка, сжимая ручку увесистого чемоданчика так, что побелели костяшки пальцев. Оказалось, что ячейка находится вовсе не в московском банке, а в питерском. Смутное предчувствие неприятностей не покидало, и я нервно выстукивала какой-то ритм носком туфли. Марк настоял, чтобы я оделась не в привычные шорты, кроссовки и топ, а в более статусную одежду. По его словам, это облегчит задачу.

Так и было. Нас встретили более чем учтиво, быстро оформили все документы и провели к ячейкам. Надо заметить, что только сейчас я узнала Марка… как юриста. Если бы не его поддержка, как правовая, так и личная, поход за «миллионами» обошелся бы в несколько миллиардов нервных клеток.

С того момента, как мы проснулись в одной постели, прошло несколько дней. Понятно, подобные дела не делаются быстро. Нужно было вернуть ключ, а еще решить ряд вопросов лично с Марком. Почему-то на данный момент он был единственным человеком, которому я доверила свои сомнения. И мы вместе кое к чему пришли.

Вместе. Странное слово в отношении этого холодного и влиятельного мужчины, который когда-то бесцеремонно похитил меня. Впрочем, доверие он начал заслуживать намного раньше. Например, тогда, когда подставился под нож ради меня. А еще тогда, когда я сообщила, что не готова повторить интимное общение. Для меня это было слишком, а наш новый статус нервировал. Да и был ли он? Мы переспали, два взрослых человека. Под воздействием адреналина. Что тут такого?

Ему 35. Я почти на десяток лет моложе. Мне точно не нужен папочка, который начнет с высоты своего опыта вещать, что делать с моей жизнью.

Он — уверенный в себе состоявшийся мужчина, юрист. Я варю кофе в баре и не обременена лишними деньгами. Мне точно не нужен покровитель, оплачивающий капризы.

Что между нами общего? Да если бы ни вся эта история, пути столь разных людей просто не могли пересечься.

Тем не менее поведение Марка безупречно. Он не настаивал на близости, но касания и почти целомудренные поцелуи несли такой заряд, что можно было бы осветить какой-нибудь не сильно большой населенный пункт.

А еще, когда я озвучила свой план, блондин его принял. Не сразу, после жарких споров, почти ссор, но принял. Признал во мне отдельную взрослую личность, которая тоже чего-то стоит.

Прикосновение чужой руки к плечу заставило вынырнуть из потока сознания. Сзади в область почки уперлось острие ножа.

— Не рыпайся, цыпа, — хриплый голос над ухом и специфическое дыхание заядлого курильщика неприятно пощекотали нервы и обонятельные рецепторы. — Пойдем, зая, только спокойно!

И широкая шершавая мужская длань недвусмысленно накрыла мою руку, стискивающую чемоданчик. Не оставалось ничего другого, как разжать затекшие от напряжения пальцы.

Меня не оставляло ощущение, что кто-то погрузил меня в матрицу в ту не столь далекую июльскую ночь, и теперь я обречена испытывать чувство дежавю на регулярной основе. А реквизит, как и действующие лица, могут меняться. Что ж, видимо, лимит эпизодов кражи сумочки исчерпан. Настала эпоха похищения меня с использованием огнестрельного и холодного рекви… оружия, конечно.

«Так, спокойно, Дара, ты этого ожидала», — вещал внутренний голос. Ожидала, как же! Даже спровоцировала! Но это не превращает потенциально опасную для жизни ситуацию в безопасные съемки кино. И я очень надеялась, что правильно рассчитала мотивы режиссера, позволяющие мне не сильно переживать за свою жизнь. Хотя, почка уж точно лишней не будет, хоть это и парный орган.

Меня затолкали в машину. Снова. И повезли куда-то. Опять. И я надеялась, что не очень далеко, потому что реально все достало! Пользуясь тем, что похитители перестали проверять мое тело на прочность ножом, решила уточнить:

— И куда меня везем?

Ехидный и не сильно испуганный тон вопроса заставил двух мужчин — да-да, тех самых! — напрячься и повернуть головы в мою сторону. Все бы ничего, но один из них сидел за рулем и как раз вливался в поток разнокалиберных машин на проспекте.