— Боже-боже-боже! Только бы не убила, — лихорадочно шептала, пытаясь выпростать себя из-под монументального тела.

Я понятия не имела, какие последствия наступают, если ударить человека по голове кувшином, но надеялась, что его веса не хватит, чтобы что-то сломать. Пока пыталась нащупать пульс, уже осознала, что переборщила, надо было найти другой способ побега. Дрожащими пальцами блуждала по шее, пока не почувствовала легкое биение. Уфф… Кажется, убийцей я не стала.

Огляделась вокруг, обнаружила кобуру с оружием и наручники, к счастью, не запертые, и быстро пристегнула запястье Макса к ножке кровати. Нда, он ведь сможет освободиться, приподняв кровать. Но выбора не было, ибо не было других подходящих предметов.

Оделась мгновенно, даже проигнорировав трусы — все равно та тряпочка, в которой я отправилась на прием, погоды не делала, а других мне не купили. Стянув все еще влажные волосы в узел, заколола их десертной вилкой. Надо же, держатся! Хоть мешать не будут.

Когда распахнула раму, прохладный ветер, ударивший в лицо, взбодрил. Адреналин все еще плескался в крови, страха совсем не было. Оглянулась на бесчувственное тело, так и не подающее признаков жизни.

Действовала подобно героине дешевого приключенческого фильма, быстро связывая простыню с пододеяльником. А что оставалось делать, если веревки не входили в обязательное оснащение номеров? С легкой усмешкой подумала, что парень, писавший сценарий моей жизни, оказался изобретательным. И надеялась, что ему не пришло в голову прервать развлекуху раньше времени, уронив меня из окна.

Отель располагался в историческом здании, поэтому карнизы были прямыми и широкими. Я вылезла наружу и попыталась слиться со стеклом. Спокойно, всего второй этаж. Мне нужно только схватиться за импровизированную веревку и попытаться приблизиться как можно ближе к земле, а потом прыгнуть. И надеяться, что пододеяльник, зацепленный за радиатор отопления, не оборвется. Вокруг по случаю ночного времени суток не было ни души, только ряд припаркованных вдоль дороги автомобилей, еще какой-то фургон практически напротив окна, и меня это полностью устраивало.

Вспомнив советы психолога не переживать о том, чего еще не произошло, быстро мысленно настрочила список позитивных идей.

Первым пунктом стояла надежда, что даже падение с такой небольшой высоты чревато лишь серьезными переломами. Далее… Далее додумать не удалось, потому что из комнаты донесся тихий стон и шорох. Все, думать нечего! Аминь!

Присела, ухватилась за ткань и с ужасом отлепила ноги от карниза, пытаясь упереть их в стену, как делают скалолазы. Ноги упираться не желали, уверенно скользя вниз. Вслед за ними скользила и я, а руки нещадно жгло от трения по ткани. В какой-то миг мелькнула мысль, что парень-сценарист решил передышки вообще не давать, и сейчас я…

Оформиться до конца мысль снова не успела, потому что снизу меня неожиданно подхватили сильные руки, прижав спиной с чему-то жесткому, и тут же широкая ладонь зажала рот.

«Что-то жесткое» оказалось жилетом спецназовца. Спиной я успела ощутить все неудобство спецобмундирования, пока меня буквально тащили в ближайшее укрытие, коим оказался ранее замеченный припаркованный у обочины фургон.

— Молчи, свои, — успела услышать у уха, прежде чем меня закинули внутрь.

Сердце бешено колотилось, дыхание сбилось, в глазах стояла пелена, мешая осознать происходящее. Мне в руки сунули стакан, и я, не задаваясь вопросами, опрокинула в себя его целиком. Скривилась, ощутив на языке горечь. Пустырник, чтоб его! Зато помогло прийти в себя.

Бегло оглядев окружение, решила, что все же не помогло — слишком уж многолюдно было в фургоне.

Помимо притащившего меня спецназовца, еще двое в форме и наушниках сидели, сосредоточенно склонившись, у каких-то радиоэлектронных прибамбасов.

Потом, здесь находился Потапыч, все еще побитый, но уже вполне бодрый. Он что-то увлеченно обсуждал с Сергеем, моим бывшим бодигардом. И уж совсем невероятным показалось присутствие Марины.

Нет, сам факт ее наличия вполне укладывался в мои представления о возможном, а вот видок! Пожалуй, теперь я была готова поверить в ее талант перевоплощения. Ее я узнала только после кинутого мне весьма довольным тоном:

— Да уж, дорогуша, твое исчезновение было фееричным, как и мой гонорар за внеплановый выход.

С этими словами девушка поднесла к лицу зеркало, поправляя в уголке губ кроваво-красную помаду. Я окинула взглядом странный макияж «а-ля 90-е» с голубыми тенями и нарумяненными щеками, начесанную челку и химические кудри осветленных волос.

Потом опустилась ниже — на короткий топ, открывающий плоский живот, джинсовую куртку и мини-юбку, колготки в сетку и высокие ботфорты.

На мой взгляд Марина лишь усмехнулась:

— Ты права, у Савельева мерзкий вкус, зато я стрясу с Марка еще и компенсацию за моральный ущерб. А во сколько ему обойдется восстановление моих волос! Но все ради тебя, лапочка! — и подмигнула мне.

— Так, интердевочка, твой выход, — прервал ее тот самый спецназовец, который меня привел.

Марина сунула за щеку жвачку и легко, будто на ней не было сапог на умопомрачительной шпильке, выпорхнула из транспорта. Я услышала стук каблуков, но посмотреть мне не дали, захлопнув дверь.

Теперь я смогла, наконец, рассмотреть «спасителя». Высокий, лет сорока пяти, с сединой в темных волосах. Цепкий взгляд, говоривший о своем хозяине больше, чем внешний вид. Впрочем, вид позволял с 99 %-уверенностью предположить, что мужчина работает в силовых структурах.

Он отвечал мне тем же, разглядывая с огоньком интереса в глазах.

— Интересный способ покидать помещение, — лениво отметил он.

— Что есть, все мое, — огрызнулась я. — Может, расскажете, что происходит.

— Операция по вызволению тебя у нас происходит. И по задержанию особо опасного преступника. Хм, об этом потом. Сейчас наша интердевочка хорошенько внедрится, и…

В этот момент я вспомнила о Максе и перебила:

— В номере со мной был мужчина. Он наверняка уже обнаружил…

— Он наверняка уже обезврежен, — перебили меня. — И не хочу расстраивать, но если бы ты подождала еще немного, тебе не пришлось бы изображать из себя Лару Крофт. Хотя, представление в номере было неплохим.

Осознав, о чем он говорит, я покраснела и скрестила руки на груди. Присела на раскладной табурет и решила выяснить, откуда здесь Потапыч, хотя, вообще-то, изнывала от желания узнать у Сергея, где его босс. Но почему-то не хотелось демонстрировать свой интерес этому мужчине, все еще разглядывающему меня с иронией. Поэтому вздохнула с облегчением, когда один из мужчин в наушниках снял их и позвал:

— Орел, послушай-ка.

«Где же субординация?» — вопросил внутренний голос. И я с ним согласилась.

— Что-то у меня возникают сомнения в легитимности этой операции, — пробурчала под нос, но была услышана.

— Еще и умная! — деланно удивившись, произнес этот самый Орел и отошел.

А я, наконец, смогла уделить внимание Потапычу. История, которую он поведал, пролила бы свет на многие события, как текущие, так и касающиеся моей прошлой жизни.

Но увы, почему-то в последние недели в моей жизни все идет вразрез с представлениями о нормальном. Стоило мне повернуться к Потапычу, как от мужчин со стороны приборов раздались сочные ругательства. Тот, кого называли Орел, стремительно ломанулся к мне. Но в столь ограниченном пространстве любые стремления встречают массу препятствий. Вот и Орел не успел.

Дверь фургона распахнулась, чья-то рука перехватила поперек туловища, выбив из легких воздух, и вытащила наружу.

В щеку с силой уперлось что-то жесткое и холодное. Дуло пистолета! Я наблюдала, как из фургона вываливаются люди, но не подходят, а остаются поодаль, что-то говорят, наставив оружие на удерживающего меня мужчину. Кстати, я так и не поняла, кто это. Дракула? Макс?

Все происходит так медленно, будто кто-то поставил проигрыватель на слоумоушен. Или это работа мозга ускорилась? Как бы то ни было, на всплеск адреналина и кортизола организм отреагировал директивой «беги!»