Домой я добралась ближе к 9 утра и рухнула в кровать, апеллируя к небесам:

— Какого хрена?!

Из дурного сна, в процессе которого за мной гонялись доктора с гигантскими шприцами, спасали полицейские в костюмах бэтмена, а я отбивалась ото всех шпильками из волос, вырвал звонок. Едва разлепив глаза, сощурилась на особо мерзкое утреннее солнце.

Уже пару дней меня преследовал то бред, то кошмары, так что на полноценный сон времени не оставалось. На работе дали небольшой отгул, но уже завтра утром я должна была явиться на работу. Маньяки маньяками, но деньги зарабатывать надо.

Скатившись с кровати, поплелась открывать дверь. В ответ на вопрос «Кто?» получила тишину, накинула цепочку и приоткрыла дверь. В нос ударил слегка затхлый подъездный запах. Я огляделась, насколько позволяла щель — Пусто. А звонок раздался снова.

Хлопнув себя по сонному лбу, пошла на звук мобильного. Оказалось, звонили из больницы. Ранее мне уже сообщали, что изменений никаких, и спасенный пока в сознание особо не приходит. Для конспирации я даже разок навестила его, посидев рядом с койкой и наблюдая за размеренным дыханием мужчины. Красив, демонюка, с грустью думала я.

У лечащего врача узнала, что особого беспокойства пациент не вызывает, рана оказалась не столь страшной, сотрясения мозга нет. А длительный сон вызван некоторыми медикаментами. В себя он приходил, но не во время моего визита. И вот, снова звонок.

— Дарина Юрьевна? — бесцветный голос принадлежал лечащему врачу. — Ваш жених уже неплохо себя чувствует. Он ждет встречи. Часы приема обычные.

— Благодарю.

Я нажала на отбой и задумалась, проигнорировав новый статус незнакомца, который присвоили ему романтичные медсестры.

Надо сходить и хотя бы вернуть имущество. Да и просто увидеть мужчину еще раз хотелось. Правда, в обществе красавчиков я обычно теряла контроль над речью и начинала нести чушь. Ну и ладно, я научилась жить с этой своей особенностью, не расстраиваясь. Как и с другой.

Дело в том, что еще в детском доме у меня выявили обсессивно-компульсивное расстройство, развившееся, видимо, на фоне особенностей системы воспитания в данном учреждении. На нервной почве я начинала все прибирать, да и без стресса вид неаккуратно брошенной одежды или капли кофе на столе вызывал желание взяться за уборку. Собственно, ОКР отчасти заставило меня поступить на психфак. Там я изучила проблему и научилась с ней сосуществовать. А куратор курса, практикующий психолог, частенько помогала советами. Нет худа без добра — мою чистоплотность ценили на работе, и даже в час-пик барная стойка оставалась идеально чистой.

Не трудно догадаться, что после пережитых событий моя крошечная квартирка блестела. Делать было нечего, и я с чистым сердцем отправилась в больницу.

Интересно, что значит — ждет встречи? И что может подумать нормальный человек, который потерял сознание холостым, а очнулся уже почти женатым. Хотя, откуда мне знать, может, он и не холостой вовсе, и ожидает вовсе не меня, а какую-нибудь настоящую невесту?

С другой стороны, он не мог не заметить, что его называют явно не тем именем, которое было дано при рождении. Судя по словам доктора, меня не выдал. Странно все это и подозрительно…

Впрочем, я могла банально угадать с именем. Ну да, и с фамилией, и с отчеством, да и с возрастом тоже.

Под такие захватывающие мысли, с неясным томлением и ожиданием тайны я добралась до больницы. Июльское солнце жарко ласкало кожу, легкий ветерок колыхал шифоновую юбку, и она мягко обвивала ноги при каждом шаге. В воздухе витали неясные речные ароматы, присущие только Питеру с его многочисленными каналами. Прогулка позволила слегка прийти в себя.

В стерильных коридорах было тихо и малолюдно. Нацепив на лоб солнцезащитные очки и накинув выданный медсестрой халат, я прошла в знакомую палату, постучала. Услышала сдавленное «Войдите» толкнула дверь и застыла.

Сдавленно голос звучал вовсе не от того, что пациенту было плохо, как я сперва подумала. Вовсе наоборот. Предстала занятная и весьма привлекательная картина, и возникшая было жалость уступила место удивлению.

Спасенный отжимался. На нем были потрепанные пижамные штаны, видимо, выданные из запасов хозблока в виду отсутствия одежды. И больше ничего. Мышцы спины перекатывались под загорелой кожей, на мощных руках от напряжения проступили вены. Я как-то не привыкла думать, что больные с травмами головы ведут себя так. Но чрезмерный восторг от увиденного заставил молча стоять у двери.

Впрочем, мужчина уже вскочил и развернулся, давая возможность разглядеть рельефный пресс, пластины грудных мышц, вздымающиеся от тяжелого дыхания.

Мое дыхание тоже было далеко от нормы. Точнее, его совсем не было. Говорю же, в обществе красивых парней иногда неадекватно себя веду. Я невежливо таращилась на него, он выжидающе, потирая шею, на меня.

Наконец, решил первым прервать затянувшееся молчание:

— Вы и есть моя спасительница?

Бархатный голос с легкой хрипотцой только ухудшил ситуацию. Правда, я наконец взглянула мужчине в глаза. И мысленно застонала. Карие, теплые, с перчинкой. Продолжая молчать, я, видимо, производила впечатление не очень умного человека. Может быть, даже озабоченного человека. Не знаю. Но все-таки отмерла, ибо организм воспротивился насилию, требуя законной порции кислорода — выдохнуть выдохнула, а вдохнуть забыла.

Не иначе, нехватка кислорода оказала свое действие на умственные способности. Наполнив легкие воздухом, я затараторила:

— Я ничего особенного не сделала. То есть то, что я сделала, сделал бы кто угодно, вызвать службу спасения не сложно, если есть телефон. А у меня как раз завалялся по случаю, ха-ха. — Воздух в легких закончился, поэтому чуть слышно завершила речь. — И я вызвала.

Незнакомец медленно улыбнулся. Очевидно, такие упражнения с лицевыми мускулами вызвали неприятные ощущения, потому что тут же поморщился.

— Понятно. А как я оказался, вдруг, Игорем Анатольевичем и почти женатым? — ехидно уточнил.

Я покраснела. Как объяснить, что он мне понравился, поэтому я сочинила небылицу, чтобы иметь возможность узнать о его здоровье? Так и объяснила, упустив незначительную деталь о своей симпатии:

— Ну, я беспокоилась. А так как незнакомым о состоянии пострадавшего не сообщают, представилась вашей девушкой. Пришлось придумать имя. И что вы сирота… Вот и все. А медсестры уже перевели вас в статус жениха. Но я не при чем!

— Почему сирота? — недоуменно поднял брови он. И снова поморщился.

— Чтобы меньше вопросов было о родственниках.

— Сама идея откуда, я имею в виду.

Помолчав, призналась:

— Я сама из детского дома, — и порадовалась, что прозвучало это спокойно, как констатация факта, а не жалостливо.

Мужчина задумчиво помолчал, минуту разглядывая меня, вызвав неловкость. Потом спросил:

— Как тебя отблагодарить?

— Да никак, — я удивилась. — Простого спасибо будет достаточно. Просто вы никак по-другому не отблагодарите. Вот такой я альтруист. Все для людей. А что вы могли бы предложить? Деньги? Ужин в ресторане? Обед в закусочной? Или завтрак у вас дома?

Я несла околесицу. А новый знакомый ошалел от моих инсинуаций и примиряюще поднял руки. Шагнул ко мне, усмехнувшись, наклонился, поцеловал в щеку, опалив жарким дыханием:

— Спасибо. Тогда с меня услуга.

— Вот и договорились. Что-то известно о нападавших? — я спросила без надежды на ответ, только чтобы скрыть охватившее меня замешательство.

Мужчина отстранился и отвернулся.

— Понятия не имею. Ко мне еще менты не приходили.

Мне показалось, что он не настроен говорить на эту тему. Ну и ладно. Он огляделся по сторонам и попросил мой мобильный. Я разблокировала и отдала. Мало ли, вдруг, его телефон украли, а надо позвонить. Но нет. Он просто вбил в память номер и отдал мне. В контакте было написано «Макс».

— Если все же надумаешь, чем могу быть полезен, набери. В любое время. Но лучше бы тебе поторопиться, я через пару дней уезжаю из города. Надо только закончить одно дело.