Мира медленно осела на диван и, устроив голову у Теодора на коленях, вытянула гудящие ноги. Лёгкие горели, воздух казался острым и грубым для них. Ощущение пустоты внутри было непривычным после такого длинного марафона. Сколько это длилось? Час? Целый вечер?

В чувства привело бережное прикосновение. Отодвинув в сторону копну волос, Теодор вытер тыльной стороной ладони испарину на шее Миры. Его руки в сравнении с её разгорячённой кожей казались прохладными.

– Ты в порядке? – бархатно спросил он.

– Более чем.

Теодор помассировал остаточные следы от верёвки на запястьях, полумесяцы от ногтей на ладонях. Кончики пальцев начали покалывать. Под рёбрами приятно пекло, и это тепло опускалось вниз и приливами возвращалось вверх. Каждая клеточка тела умерла и возродилась вновь.

Мира устала. Одновременно с этим, она никогда не ощущала себя живее. Повернув голову, она поцеловала ширинку под своей щекой. Затем лизнула её.

– Скверная девчонка.

Мира тут же потянулась к молнии на мужских брюках, с удовольствием отмечая, как слюна скапливается под языком. Пресекая, Теодор накрыл её руки своими: мягко, но настойчиво. Мира подняла глаза.

– Почему мне туда нельзя?

– Отдыхай. Лучше к тебе сейчас не прикасаться.

– Это я собралась прикасаться к тебе.

Миру сделала ещё одну попытку забраться ему в штаны, но её вновь остановили. Она озадаченно уставилась на Теодора. Тот примирительно погладил её волосы.

– Спасибо.

– За что? Ты же мне отказываешь.

– За твоё желание доставить мне удовольствие.

Мира развернулась головой к другому краю дивана – подальше от соблазна, и уложила стопы Теодору на колени.

Ты дико странный.

Вслух же она сказала:

– Сам ещё попросишь.

В ответ Теодор криво улыбнулся.

Мысли лениво переваливались в голове. Мира погружалась в невероятную лёгкость, не ощущая собственного тела и тревоги в груди, что копилась весь вечер.

– Ты молчаливая. Я не перестарался?

Мира отрицательно промычала.

– Позволь я проверю?

– Ещё чего! – она поёжилась. Тело остывало, становилось прохладно. К тому же, прояснялось в голове. Теперь снова было неловко лежать голой перед полностью одетым Теодором. Хотя это уже не так смущало, как прежде.

– Не касайся себя сегодня больше. Вряд ли это окажется приятным.

– Думаешь, мне после наших встреч хочется этого? Я и не собиралась трогать себя. Полностью меня выпотрошил.

Склонившись к Мире, Теодор попытался расцепить её скрещённые на груди руки: они закрывали ему обзор. Но его ладонь была тут же взята в плен объятий. Мира погладила её, изучая.

– У тебя такие длинные сильные пальцы, – она засмеялась, поняв, как это звучит после случившегося. – Ты учился ими пользоваться? Тренировал?

– Да, – тон не подразумевал иронии.

– Где такому учат, позволь полюбопытствовать?

– Любопытство – уникальная и сильная форма красоты, – Теодор отобрал свою руку и выпрямился. – В Амстердамской консерватории.

Мире это мало о чём говорило.

– Ты ходил на уроки музыки, чтобы научиться удовлетворять девушек?

– Нет, чтобы играть на фортепиано.

– Ты умеешь играть?

– Да.

Мира решила, это просто затянувшая шутка. Но Теодор не спешил её разубеждать.

– Серьёзно?

– Серьёзно.

– Я думала, ты закончил что-то вроде классической филологии. Или журналистику.

– Нет.

Множество вопросов затолкались в голове.

– Но ты ведь пишешь.

– Ты тоже, а у тебя ещё нет диплома.

Она не знала, что ещё спросить. Как эта информация столько времени ходила мимо неё? Или что подвигло Теодора признаться сейчас?

– Сыграешь мне? Когда-нибудь…

Теодор погладил покрытый красным лаком ноготь на большом пальце её ноги.

– Симпатично, – оценил он.

Мрачное молчание сгущалось. Мира ждала. Пауза выжмет своё, если её не перебивать.

– Я не играл несколько лет, – наконец продолжил Теодор.

Не отказ сыграть, не согласие. Понимай, как знаешь. И точкой в конце – иссушенная интонация, внёсшая ясность – это всё долгая история.

***

Обёрнутая в полотенце Мира сидела в кресле. Теодор подал вино и опустился перед ней на пол. Он вопросительно замер, заметив, что на секунду Миру это напугало.

– Не обращай внимания. Я просто дёрганная сегодня. Всегда дёрганная вообще-то.

– Кручёная, – исправил он с улыбкой и уложил её ноги себе на колени. – Твоей энергии нужно обнуляться. Тело к этому привыкло. Раньше ты тренировалась, теперь нет. А энергия продолжает накапливаться и требовать выход. Например, через движения. Жестикуляцию.

– Да нет, я же давно бросила спорт. Просто я всегда была тормошённая. А рядом с тобой особенно нервничаю.

– Прости? – переспросил Теодор.

– Раньше постоянно волновалась перед нашей встречей. Ты заставлял моё сердце частить.

Последовавшая пауза смутила Миру не меньше, чем возможность смотреть на Теодора сверху вниз.

– Тебе там удобно?

– Спасибо за вечер, – ответили ей невпопад.

И как на такое реагировать?

– Вечер же ещё не закончился.

– Я искренне надеюсь на это.

Хмыкнув, Мира сделала глоток вина.

– Ты иногда дико странный, – она поёрзала, бросив на Теодора взгляд. Пристальное вниманием этого человека до сих пор заставляло её краснеть. – Я могу спросить?

Уголки губ Теодора дёрнулись.

– Ты можешь. Но лучше было сказать: «Ты ответишь?»

Мира хотела игриво пихнуть его, но Теодор перехватил её ногу.

– Почему ты всегда так делаешь? – всё же спросила она.

– Что делаю?

– Это всё. Ты знаешь. «Отдохни, расслабься, хочешь то, хочешь сё?»

– Потому что тебе необходима порция заботы.

– Но почему?

– Чтобы ты не ушла отсюда с ощущением использованности. Это правильных выход из сессии.

– И всё?

Он вздохнул.

– Нет. Не всё.

Она не просто так настаивала на пояснениях. Сегодня Теодор превзошёл себя. Он буквально был вокруг, вбирал глазами. Как если бы помешался, «Девушка, у меня в доме девушка. Настоящая. Тёплая».

– Я просто хочу. И могу. Мне нравится это делать.

Миру ответ не совсем устроил, и Теодор это почувствовал.

– Знаю, как воздействовать на людей, и пользуюсь этим, – добавил он.

– Зачем?

– Например, чтобы заполучить желаемое.

– И что тебе нужно от меня?

– Чтобы ты попала под мои чары и больше никогда от них не избавилась.

– И как? Получается? – усмехнувшись, Мира глотнула вина.

– Уже. Даже если ты этого пока не поняла. Но таков план. Инструкция о том, как понравиться женщине, очень похожа на инструкцию, как успешно вести страницу соцсети. Главное в обоих случаях – регулярность. Так однажды сказал мой редактор. Внимание. Изысканность не обязательна. Достаточно и постоянства, размеренности. Это уже вполне глубоко. Оно же и поведёт нас ещё глубже.

Мира сделала вид, что поперхнулась от шока.

– То есть, ты возомнил, будто приручил меня?

Теодор выглядел как распоследний засранец.

– Нет, мистер Вермеер. Это я тебя сняла. Я тебя первая выбрала.

– Вдруг это тоже часть моего коварного плана? Чтобы ты думала, будто привязала меня. А на самом деле всё наоборот.

– Нет, не наоборот, – Мира откинулась в кресле, демонстрируя, кто здесь хозяйка положения. – К тому же, именно ты сейчас сидишь передо мной на коленях и массируешь мне ступни. Кто ещё кого приручил?

Теодор рассмеялся с долей восхищения. Больше пояснений он не дал. Ему не нравилось говорить о себе. У него стойкая аллергия на вопросы. Он раскрывается только если сам хочет. Выдаёт механизм своей сложно устроенной натуры по деталям, винтикам и пружинкам. Без инструкции. И собрать его обратно – большая наука.

– Ты не похож на людей, что я обычно встречаю, – начала Мира издалека.

Теодор заинтересованно прислушался.

– Продолжай.

– Не знаю, стоит ли. Я уже однажды назвала тебя щепетильным. Хотела сделать комплимент, но не вышло.