Моё предложение немного его отрезвляет, и он сразу заводит мотор машины.

— Нет. Не хочу. Лучше конкретизируй куда мы едем.

— К тебе. Куда же ещё, — в такие моменты разговаривать с Никитой было сложно, но я не боялась его прямоты и жёсткости.

— Уверена? — судя по тому, как он нервничал, уточнял он скорее у себя, чем у меня.

— Уверена.

На свой чёткий ответ получаю краткий кивок, и мы пулей вылетаем с парковки. По всей видимости Никита решил сегодня игнорировать весь свод правил дорожного движения. Во всяком случае ограничения скорости в особенности.

— Если хочешь, чтобы замедлил ход говори. Не надо меня терпеть, — по его словам и выражению лица лишний раз убеждаюсь, что настроение у него более чем плохое.

— Я тебя и не терплю, — понимаю, что это провокация, но всё же ведусь. Мягко. — Что-то будет не устраивать скажу сразу.

— Правда? — усмехается Никита, не отрывая глаз от дороги, явно увлечённый скоростью.

Пусть внутри меня немного потряхивает, но я и взмахом ресниц не покажу, что это так. Вздохнув, поглубже решаю всё же поступить умнее.

— Зачем ты это делаешь? Анисимов же ничего не делает просто так?

В ответ Никита сначала только морщится, но скорость сбавляет.

— Прости, — затем Никита замолкает, и как только я начинаю предполагать, что он снова уйдет в себя решает заговорить. — Просто меня колбасит. Жестко.

— Это я уже поняла, — мягко отвечаю, осторожно глядя на него.

Несмотря на его состояние меня не тревожит факт того, что он за рулём.

— Хорошо, что поняла, — резко начинает Никита, а затем после глубоко вздоха размеренно отвечает. — Просто… Для начала… Отец Дины вёл дело о поджоге. Дело ещё не закрыли. Поджигателя так и не нашли.

— Вы же знаете виновного? — моментально уточняю, хотя понимаю, что просто знать определённо мало для дела.

— Доказать ещё надо… Да и то не факт, что это Егор.

Что-что-что?

— В смысле!? — шокированная его ответом, резко разворачиваюсь в его сторону. — Как так не факт?

— Давай до дома доберемся сначала, — Никиту начинает трясти, но я вижу, как он пытается держать себя в руках.

— Можешь объяснить хотя бы почему ты так встревожен?

— Из-за тебя! Ты заставляешь меня так себя чувствовать, — машинально выдаёт Никита, но не успевает мой мозг обработать полученную информацию как меня отдергивают. — Стой. Молчи. Ничего на это не отвечай. Дай объяснить. Я не сказал, что это плохо. Просто в тот момент, когда я всё это пережил у меня была глубокая депрессия и мне на всё искренне было плевать. Потом я как-то привык к проблемной части своей жизни и начал принимать её за норму. Ведь мне совершенно безразлично, что со мной будет дальше. Но теперь… Теперь нет. Теперь мне не безразлично. Теперь я понимаю насколько моя жизнь далека от нормальности. Понимаю сколько в ней грязи, бреда и прочего дерьма и ещё сильнее прежнего хочу от этого избавиться. Я словно отрезвел. Понял, что нахожусь в полной заднице, и что моя жизнь кроме боли и гнева из себя ничего не представляет. И окончательно понял, что не хочу в этот мир идти с тобой. А я хочу быть с тобой! И для этого мне нужно встретится с каждым своим кошмаром, пропустить через себя, прожить его, чтобы распрощаться и выйти победителем. Переступить прошлое. И только тогда… Только тогда я смогу надеется на что-то светлое рядом с тобой.

После его речи я и вовсе теряюсь, что ему ответить. Каждое слово настолько кристально чистое, искреннее, что пробирает до глубины души. Пусть у меня и щемит в груди от этих слов, но в этот момент я понимаю почему я здесь. Рядом с ним. Такие слова имеют силу похлеще любого признания, которое и ценности для многих не представляет.

Тишина понемногу начинает напрягать Никиту, и он задумчиво протягивает.

— Вот та-ак, — затем резко снова давит на газ. — Прости мне всё надоело, да и осталось не так далеко.

Мы вихрем мчимся в сторону его дома, но теперь скорость почему-то меня не трогает. Я до сих пор не могу отойти от его слов и кручу их в голове уже в сотый раз, пытаясь как можно больше деталей зафиксировать в памяти. Поэтому того момента, когда мы уже паркуемся на месте и вовсе не замечаю.

— Не будешь против, если я выпью? — неожиданно спрашивает Никита.

Я удивленно оглядываюсь на него и встречаюсь с его усталым взглядом и до непривычного мягкой слабой улыбкой.

— Ты меня спрашиваешь? — только и могу выдавить из себя.

— Тебя. Кого же ещё? Ты же моя девушка помнится, — по всей видимости после того, как Анисимов высказался ему полегчало, но мягкость всё равно была для меня в диковину.

— Ты всегда будешь спрашивать?

— Нет. По ситуации.

Глядя на то как тает лёд в его синих глазах мне хочется только одного. Недолго думая обняв ладонью его за шею притягиваю к себе и жадно впиваюсь в его губы. Никита не теряется перед моим порывом, а напротив моментально подстраивается под моё настроение. Наши поцелуи получаются горячими отрывистыми и эмоциональными.

Это состояние эйфории настолько кружит голову, что и секунды не проходит, как откинув водительское кресло подальше я устраиваюсь на Никите верхом. В этот момент сложно не отметить, что, на счастье, машина не такая и тесная. Но не смотря на вскружившую голову страсть, на сладкие поцелуи, на руки, блуждающие по всему телу, мы не пытаемся друг друга раздеть.

В один момент Никита осторожно отстраняется и шепчет мне на ухо.

— Может в дом войдём или тебя прямо здесь взять?

Я разом трезвею и осматриваюсь. Ну да. В силу моей щепетильности в машине на парковке пусть и у дома не особо хочется. Тем более мать Никиты любит за ним следить. Задержав взгляд на Никите, я задумчиво закусываю нижнюю губу.

— Что? — сбивается с толку Анисимов моей реакцией.

— Вопрос немного неловкий, — краснею, ведь мне и правда сложно подобные высказывания получать в лоб напрямую.

— Надо было не спрашивать?

— Момент мы не упустили если ты об этом. А вообще спасибо, что спросил, — в эту минуту понимаю, что люблю его ещё больше.

Так. Стоп. Люблю? Это умозаключение заставляет сердце биться ещё чаще, что я готова опять наброситься на Никиту и на этот раз довести дело до конца. Да и чувствуя тепло его тела под собой желание меньше не становится.

— А-ри-я, — нежно шепчет Никита по слогам моё имя пытаясь вернуть меня в реальность.

— Что? — отвечаю немного сбитая с толку.

Никита сначала хочет что-то сказать, но по итогу мягко приникает к моим губам, словно оставляя на память вкус своих губ.

— Глядя на тебя мне хочется утопить тебя в нежности, но никак не разговаривать с тобой, милая, — Никита заглядывает мне в глаза и нежно поглаживает тыльной стороны ладони по моей щеке. — Если ты хочешь наконец-то выудить из меня информацию с этим надо что-то делать.

— А мне не хочется тебя расспрашивать. Но и с этим надо что-то делать, — честно признаюсь в ответ.

— И что будем делать?

Этот момент эйфории, нежности, искренности и улыбок настолько пьянит, что хочется остаться в нём навсегда. Кто знает, увижу ли я ещё такой мягкий взгляд Никиты, по своему одурманенный и задумчивый. Оттого сильнее не хочется терять возможность наслаждаться ею.

Только судьба видимо в своей привычной манере решает всё решить за нас ведь раздаётся назойливый звук моего телефона. И мы, всё также глядя друг на друга начинаем смеяться.

— Ей богу, я его снова разобью когда-нибудь, — улыбаясь подмечает Никита.

Я в свою очередь не тороплюсь ответить на звонок, а только сильнее прижимаюсь к Никите мягко кончиками пальцем изучая очертания его лица. Только теперь приходит осознание, что это всё моё. Он весь мой.

— Ответить не хочешь? — шепотом спрашивает Никита и я улавливаю в его взгляде и дыхании возбуждение.

— Только если это звонишь ты, — отвечаю находясь всё ещё немного в прострации.

Никита в свою очередь возвращается с небес на землю и достаёт у меня из кармана телефон.

— Мама. Думаю, ответить всё-таки стоит, — он разворачивает телефон экраном ко мне, и я соглашаюсь.