— Что, Никит? Правда глаза режет. Тебе же инвалид не нужен? Такая обуза. Ноша непосильная. Жизнь свою гробить не хочешь. Даже окончательных прогнозов врачей не дождалась. Смотрелось жутко не спорю, но как видишь хожу сам. И ни в ком не нуждаюсь, — Лера отводит взгляд, вижу, что ей неприятно, но остановить себя не могу. — А или по залёту? Трахнулись по пьяни, да он тебе ребёнка заделал. Так хоть ячейка общества будет. Безотцовщины в стране и так хоть отбавляй. Или отец настоял?

— Хватит! Пожалуйста, — тихо просит Лера дрожащим голосом сдерживая слёзы.

— Пожалуйста? Самое бесполезное слово. Вроде просишь-просишь. Вежливо просишь. А тебя не слышат. Ты меня тоже тогда не слышала. Даже не пришла не разу. Я что таким мудаком был, что тебе даже не было чисто по-людски интересно как я себя чувствую? М? Ответь, — боль прошлого спокойно выходила наружу, я не кричал, но язвил, вкладывая в слова побольше яда, чтобы неприятнее было.

— Не был, — тот же дрожащий тон.

— Вот видишь. Не был. И рядом никого тоже не было. Значит надо быть мудаком. Прости. Исправлюсь, — стараюсь выровнять дыхание, так как переживаю что мое психоэмоциональное состояние плохо скажется на езде.

— Это мне нужно исправляться, — поднимает Лера на меня свой взгляд, вижу как во внутренних уголках глаз поблескивают слёзы. — Прости.

— Было бы всё так просто. Могло бы исцелить одно простое «прости», — горько усмехаюсь. — Я ведь сдохнуть там хотел. И сейчас периодически хочу. Да Руслан не даст. Да и помощь моя много кому нужна. Ради них и живу на автопилоте. Если не могу заниматься своим любимым делом, так хотя бы пользу приносить буду. Жизнь серая и безвкусная.

Изливать душу я не собирался. Само как-то выскочило. Так сказать наболело, а Лера плёнку надорвала. Вот и выливаются слова без остановки.

Замечаю, как тыльной стороной ладони, она аккуратно смахивает слёзы и отворачивается.

— Куда твой здоровый эгоизм делся? А? Или ты это себя оплакиваешь? Тогда было на меня плевать, а сейчас что? Жалко стало? Жалеть меня не надо. Мальчик взрослый. Всегда один справлялся. Так что ничего нового, — достаю из бардачка салфетки и протягиваю ей.

— Спасибо.

— Да не за что. Это всего лишь салфетки, — пожимаю плечами.

— Нет. Многие даже их предложить не в состоянии, — Лера мнётся, но заем приводит себя в порядок.

— Воды хочешь? Или чего покрепче? Чего покрепче могу налить, когда доедем наконец до дома. Не поверишь, лично тебе налью. Если увлечешься могу даже до дома довести. Но не позднее двенадцати. Мне вставать рано. Не хочу спать всё утро за рулём.

Я есть я. Не могу вести себя иначе и не буду. Я её любил. Искренне. Когда-то. Такое в любом случае сложно стереть из головы.

Лера начинает плакать ещё сильнее только теперь себя не сдерживает. Прикрыв лицо руками и всхлипывая, даже боится посмотреть куда-либо. Когда встаем на светофоре осторожно отнимаю одну её руку от лица и нежно сжимаю ладонь.

— Всё будет хорошо. Хочешь поплачь. Но ты же меня знаешь, — целую её руку, подмигиваю и отпустив её возвращаюсь к управлению машины, когда загорается зелёный.

— Я тебя не заслуживаю, — чуть успокоившись отвечает Лера. — Тебе нужен кто-то душевный и такой же заботливый.

— Да. Не заслуживаешь, — спокойно констатирую факт, понимая, что наши отношения в любом случае пропасть.

— Прости.

— Да успокойся ты уже, — отвечаю, словно отмахиваюсь от назойливой мухи. — Я и так вроде остыл. Злить меня не надо.

Дальше мы добираемся до моего дома молча. Только стало как-то немного спокойнее после выпуска эмоций. Как-то легче. Может Ария и в самом деле права и мне был нужен этот разговор. Паркуемся на территории моего участка и выходим из машины.

— Это же дом твоих родителей, — вспоминает Лера.

— Он самый. Теперь мой. На меня его переписали, — объясняю ей, и мы заходим внутрь.

— Тут всё изменилось, — осматривается она осторожно, но с любопытством.

— Ага. Мамин богемный стиль раздражал. Я всё и переделал. Так чище, проще и глаза не перегружает. Минимализм и простота — моё всё, — мягко улыбаюсь, убирая её верхнюю одежду.

— Спасибо.

— Не за что.

Минуту смотрим друг на друга и в голову немного ударяется ностальгия. А когда-то Лера тут часто бывала. Очень часто.

— Пойдём, — мы проходим в сторону кухни. — Что будешь?

— Бокал красного. Если есть.

Открываю холодильник и, как всегда, на двери неизменно стоит бутылка. Лера тем временем устраивается за стойкой стоящей посреди кухни.

— Даже если я не захочу будет. Я же с Ликой живу.

Через пару минут перед Лерой уже стоит наполненный бокал.

— Ну да. У Лики подобное добро литрами водится, — подавленно улыбается Лера и делает глоток. — А ты будешь?

— По пятницам не пью.

— Ммм, — отвечает она, глядя в бокал. — И зачем ты меня сюда привёл?

— Отдать кое-что хочу. Но раз ты выпила заедешь за ним в понедельник, — Лера поднимает на меня вопросительный взгляд. — Мотоцикл твой. Так глаза режет, что сил нет. Да и место в гараже занимает. Я либо его разобью, либо на металлолом сдам. Так что дай ему второй шанс.

— Нет! Он твой!

— Твой!

— Но это мой подарок!

— Он мне не нужен, — пожимаю плечами. — Я за него не сяду, а значит для меня это бесполезная куча железа.

Лера закрывает глаза и морщиться. Ей неприятно. Я это знаю. Но мне тоже неприятно. Да и время, когда я думал о её чувствах уже безвозвратно прошло.

— Ладно, — смиряется она и зажмурившись распахивает глаза. — Я согласна.

— Вот и договорились, — недолго подумав принимаю решение. — Телефон дай.

Лера молча протягивает и принимается дальше обниматься со своим бокалом. Вбиваю свой номер, отправляю себе звонок и возвращаю аппарат ей.

— Звони. Если что, — натянуто улыбаюсь. — Я тоже буду звонить. Если что.

— Спасибо, — мягко улыбается Лера.

— Тебя твой не потеряет?

— Нет. Не потеряет. Я ему всё объяснила, — откровенно отвечает она.

— Так у вас идиллия?

— Вроде того.

— Рад за тебя. Честно.

Лера скромно улыбается и отпивает немного вина.

— А у тебя как на личном фронте?

— Пока никак. Мне бы в жизни порядок навести, не время отношения строить.

— Всё наладится.

— Может быть. Не знаю. Не уверен, — мне и правда казалось, что моя вереница проблем никогда не кончится.

— Я уверена, — Лера сначала мнётся, но всё же спрашивает. — Та девушка. Что у вас?

— Ни-че-го, — повторяю спокойно, по слогам для доходчивости.

— Твой взгляд тебя выдаёт. То, как ты смотришь на неё. Касаешься. И как она на тебя смотрит, — мягко улыбается Лера. — Пообещай мне, что дашь себе шанс быть счастливым.

— Нет, Лер. Я, пожалуй, разберусь сам.

— Другого ответа и не ожидала, — Лера залпом осушает бокал.

— Знаешь, а у меня к тебе будет просьба. Я тебе пришлю кое-какие материалы, а ты скажешь, что можно с этим сделать. Егор не единственный в моём списке. Мне ещё нужно остановить мамашу, — открываю телефон ищу информацию на себя в сети и открыв последнюю новость с громким заголовком протягиваю Лере. — Видишь я уже бью девушек. Пора бы уже с этим заканчивать.

Ария права. Пора вернуть доброе имя. Нужно выходить из тени. Засиделся.

Ария

Понедельник. Вторая неделя октября

Ария: «Я дома. Всё в порядке».

Никита: «Спасибо. Будь осторожна и звони если что».

Сидя на последней паре, пролистываю последние сообщения нашей переписки, которая состоялась ещё в пятницу. Выходные тянулись долго, потому что мне очень сильно хотелось увидеть Никиту. И даже за разговорами с Егором время не прошло не заметно.

Как и попросил Никита я рассказала Егору правду, но… Егор поспешил меня убедить в том, чтобы я не спешила менять мнение об Анисимове. Единственное, что напрягло так это то, что всю эту историю он принял достаточно спокойно. Хоть и удивлялся. Странно всё это.