— Говоря о важных людей вы имеете ввиду отца?

— В том числе.

Следом слово перешло к следующему журналисту.

— Правдивы ли слухи о грязном способе подписании договора модельного агентства Анисимовой с теле-студией Красовского? Вас связывают с Юлией Красовской отношения интимного характера?

Вот и первая кочка. Ловлю взволнованный взгляд Арии и замечаю, как она от нервов скрестила руки на груди и следом приложила правую ладонь ко рту. Может быть, я бы и споткнулся на этой кочке, но в силу своего опыта веду разговор с ровной интонацией. Моя мимика не то, что никак не дрогнула, я даже улыбнулся. Наклонившись чуть вперед, чтобы немного оказать давление прямым взглядом смотрю на своего собеседника.

— Извините, как вас зовут?

— Илья.

— Илья, — растягиваю его имя смакуя на губах, а затем продолжаю. — Сколько лет вы работаете журналистом?

— Семь лет.

— Правда? Серьёзно? — не могу сдержать саркастический смешок. — А вы наводили обо мне какие-то справки? Вы вообще знаете к кому ехали на конференцию?

— Да, конечно, — мужчина начинает мяться. — К чему ваши вопросы?

— Ну так вот. Моя позиция по вопросам данного рода давно всем известна. И если вы не так уж хорошо осведомлены, что просто позорно для человека вашей профессии, то так уж и быть я вас просвещу. Слух слуху рознь. Фильтруйте информацию сами. Я не должен и не буду оправдываться за всё то, что вы выдумали в своём воспалённом грязном мозгу. Прошу следующий. Надеюсь, сегодня прозвучат, адекватные вопросы.

Мой голос был настолько доминантным и стойким, что уверенность журналиста пошатнулась моментально. Слабенький. Не на того напал.

— Вы планируете в ближайшее время возобновить тренерскую деятельность по сноуборду?

— В ближайшее точно нет. В перспективе, возможно, но ещё до конца не известно.

— Что вас останавливает?

— По семейным обстоятельствам я привязан к данной местности, поэтому не имею возможности куда-то далеко отъехать. Как только ситуация изменится, то, возможно, я рассмотрю данную перспективу. Почему нет.

— Надеемся рассмотрите положительно, — улыбнулся журналист и сел обратно своё место.

Замечаю расстроенные натянутые улыбки на своих ребятах. Простите, дорогие мои, но я не виноват.

— Вас бросила ваша бывшая девушка Валерия, потому что не хотела иметь дело с ущербным?

— Не понимаю как этот вопрос связан со мной. Кто в вашем контексте ущербный и почему моя бывшая девушка вообще должна иметь с ним дело?

— Ну как. У вас травма. Весьма серьёзная раз вы решили не возвращаться в спорт и не были в состоянии так долго показаться людям. Также ваша рекламная компании в разы сократилась и стала менее откровенной. В добавок в сети гуляли фотографии с виднеющимся ожогом на вашей правой руке. Вас в компании Валерии не видели с момента вашего ухода из спорта.

— Всё ещё не понял, кто в вашем контексте является ущербным. Как вас зовут?

— Андрей Николаевич, — так многозначительно, да ещё и с отчеством.

Перевожу взгляд на журналиста, который назвался Ильёй.

— Илья, вы не могли бы объяснить Андрею Николаевичу как его коллега, как я отношусь к подобным вопросам? Спасибо. Следующий.

— Ваше уклонение от ответа обозначает положительный ответ?

— Дорогой, Андрей Николаевич. Я рад, что вы весьма начитаны, но у нас тут не соревнование по пословицам. Молчание не знак согласия. Прошу вас тактично замолчать или я прерываю конференцию.

— Как вы отнеслись к помолвке вашей бывшей девушки? — не унимался журналист.

— Всем спасибо. Дальнейшую интересующую вас информацию ждите в индивидуальном интервью с теми журналистами, с которыми я соглашусь сотрудничать, — спокойно встаю и ухожу со своего места.

Ария

Пятница. Вторая неделя октября

После конференции мы с Егором вместе решили отправиться выпить кофе. Только не в его кабинет, а в зал, где всё на этот случай было предусмотрено. Здесь можно было дождаться перерыва до следующего активного действия. Дальше Никита должен будет читать умные лекции о бильярде, его основании, подборе инвентаря и прочих аспектах.

Расслабиться во время ожидания решили не только мы, поэтому тут было достаточно людно. На данном этапе наших взаимоотношений с Котовым меня это только устраивало. Не особо хотелось оставаться с ним наедине после того, как узнала тайные детали своей жизни.

В зале можно было спокойно присесть за столиком или остановиться у стойки. Ассортимент буфета тут был достаточно простенький, но съедобный. Понятная еда без лишнего пафоса и хитроумных названий. Дядя не любит делать из продуктов питания феерию.

Есть от волнения совершенно не хотелось, а вот чашка кофе всегда кстати. Мы с Егором расположились в уголке и я мимолётом поглядывала на Никиту, который стоял в окружении тех ребят, которых прислал дядя в тренерскую.

— Мне показалось или ты переживала за Никиту?

— Да нет. Просто предположила, вдруг он переспал с бедняжкой за контракт. Не известно же какая сторона диктовала условия, — отвечаю, отпивая кофе, а саму изнутри дрожь пробивает.

— Ну да. Такое себе, — брезгливо поморщился Егор. — Да и вообще Анисимов проявил самое настоящее неуважение по отношению к журналистам. Когда тебя провоцирует один из толпы другие то, в чём виноваты? Они просто делают свою работу. Вообще удивлён как он не съездил никому по лицу. Хотя думаю ему скандалов в жизни и так хватает.

Стараюсь не обращать внимание на подступающую волну агрессии, чтобы не ударить Егора самой. Один удар за себя, второй за Никиту, а третий за всех, кого он когда-либо обидел. После прокрутки в голове пары кадров с разбитым носом Егора пытаюсь успокоиться.

— Не думаю, что Никите есть до кого-нибудь дело.

— Ты права. А ущербный он не физически, а на голову. Лера должна была не то, что бросить его сразу, а вообще с ним не встречаться. Самая большая ошибка в её жизни, — Котов льёт столько грязи, что для меня это начинает казаться проверкой.

— Знаком с его бывшей?

— Конечно. Восхитительная девушка, — как-то Егор это произнёс особенно смакуя.

Со скепсисом смотрю на него, и он сразу поправляется.

— Не восхитительнее тебя естественно, — улыбается он и мне начинает казаться, что меня сейчас вот-вот стошнит прямо на него.

Прячусь за чашкой кофе и делаю ещё один глоток. Жаль, что сейчас не утро понедельника. Очень-очень жаль. Никита был прав, когда не собирался мне ничего рассказывать. Вряд ли мне сейчас было бы известно о книге. Не знаю, как долго смогу изображать, что мне не противно общество Егора. Особенно, когда изнутри меня просто трясёт от отвращения.

— Да брось. Я не осуждаю тебя за сторонние симпатии. Тем более, между нами, ничего нет.

— Кстати об этом. Когда мы поговорим на этот счёт? Может сходишь со мной на свидание? Скажем… На следующей неделе. Там наконец пообщаемся о чувствах. Попытаемся узнать друг друга получше с внутренней стороны мира, и ты наконец примешь решение. М?

В моей голове прозвучало: «Так громко, приятель, тебе ещё никогда не отказывали». Только вслух я сказала совершенно другое.

— Да, конечно.

— Давай во вторник. Вечером. Я тебе точное время сообщением кину и заеду за тобой.

— Без проблем.

Егор так победно и хитро улыбается будто я чего-то не знаю. Вообще хитринка в его мимике всегда присутствовала, только раньше я её будто совсем не замечала. А после прочтения его книги прозрела окончательно. Что в этом больном на голову придурке вообще может нравиться?

В сторону Никиты я старалась не смотреть, но изнутри меня просто тянуло к нему. Как-то горько от того, что моей компанией сейчас может быть только Егор. Было бы здорово если бы мы стояли сейчас в обнимку, шутили вместе, смеялись, подходили к своим друзьям и знакомым и общались с ними. Эти розовые мечты отдали болью в сердце и на глазах слегка проступили слёзы. Не хочу верить в то, что подобное никогда не произойдёт.