На Руслана было больно смотреть после этих слов. Он переживал за Никиту и был готов его убить одновременно. Особенно его выдавали руки, сжатые в кулаки, и крепко сомкнутые челюсти. Пальцы, сжимающие бутылку, и вовсе побледнели.

Когда я поняла, что Руслан и без того на грани, то решаю вмешаться.

— Ладно, раз ты принял решение, что остаешься здесь, то думаю не будешь против моей компании.

Ложусь прямо на землю рядом, не взирая на холод и на то, что могу испачкаться. Брр. Чёртова привычка холодно одеваться. Машина во всём виновата. Челюсть подрагивает от холода, и я выдыхаю видимый пар тёплого воздуха. Стараюсь расслабиться и принять холод, чтобы совсем себя не добивать. Никита в этот момент словно трезвеет открывает глаза и озадаченно разворачивается в мою сторону. Я разворачиваюсь в ответ и улыбаюсь.

— Оплатишь мне лечение, если я заболею и заработаю пневмонию. Договорились?

Анисимов теряет дар речи и, кажется, вообще не верит в реальность. Коснувшись моей щеки и поняв, что я осязаема он заметно вздрагивает.

— Ария? — так спрашивает будто всё ещё не уверен, что это я.

— Да, Никитка, — вспоминаю забавное ласковое обращение Руслана. — Это я.

До Никиты по всей видимости окончательно доходит и он подскакивает с места, да и я следом за ним.

— Зачем ты её сюда привёл?! Какой ты вообще друг после этого? — Анисимов гневно толкает Руслана в грудь, а тот просто делает пару шагов назад в целях безопасности, но ничего не предпринимает. — Спасибо тебе огромное! Никогда этого не забуду! Настоящая дружеская поддержка!

Затем Никита оборачивается ко мне.

— А ты… Ты просто катись отсюда к чёртовой матери! Нафига я тебе такой сдался, а? Тоже мне мать Тереза тут нашлась. Я тебя просил о помощи? Кажется нет. Так не строй из себя тут сильную женщину альтруистку. Твоя помощь мне нафиг сдалась. Ты. Не нужна. Мне. Совершенно! И абсолютно мне безразлична! Я терпел твоё общество чисто из любопытства замыслов Егора. И из того же самого любопытства бы не отказался потрахаться. Хватит унижаться и думать, что делаешь благое дело. Вали! Пожалуйста! Домой!

Никитины ядовитые слова, конечно встали у меня в горле болезненным комом, но я его проглотила.

— Ты закончил? — спокойно интересуюсь, вопросительно изогнув бровь.

Никита издал бессильный стон поражения, понимая, что его слова не заставили меня уйти, но его хватило ещё на один залп.

— Пошла вон! Или тебе приятно это слушать?! Ты что конченная мазохистка? Да? Правда? Ну тогда я могу продолжить. Я могу до заката перебирать и сыпать тебе в лицо гадости. Я профессионал в этом. И знаешь не забуду пройтись по твоим психологическим травмам. Как бы низко это не было с моей стороны. Потому что мне совершенно наплевать, что ты обо мне думаешь. Лучше вали пока не поздно и забудь меня как страшный сон.

Хоть его слова и были до крайнего обидными, но я внутренне старалась не придавать им никакого значения. Для меня сейчас говорил не Никита. Точно не он. Скорее его боль размером с весь земной шар если не больше.

Было до прозрачного видно, как она сжирала его заживо изнутри. А он просто не хотел тянуть никого за собой в свою пропасть. Только Никита не понимал, что я не собираюсь идти следом. Я просто всего лишь хочу постараться выманить его на свет.

Что-то говорить было бы сейчас бессмысленно. Он всё перевернёт и ответит колкостью. Не иначе. Единственная мысль, которая мне и вправду причиняла боль так это осознание того, что он давно себя похоронил.

— Что встала-то? Ножки забыли, как передвигаться нужно?

— Никит! Хватит на неё орать, — отдёрнул его Руслан.

— О мой здравый разум проснулся! Доброе утро, мой хороший! Только сегодня я тебя не звал! — Никита теряется между тем, чтобы врезать Руслану или что-нибудь ещё ляпнуть мне просто взвыв закрывает лицо руками. — Катитесь оба вон. Прошу вас.

Никита оседает на землю, надвигает капюшон сильнее и уткнувшись лицом в колени скрывается за скрещенными руками. Сначала просто гробовая тишина, но невооруженным глазом можно было заметить, как его трясёт. С каждым его новым состоянием казалось, что внутри в нём что-то ломается. Я старалась не перенимать его настрой, чтобы у самой остались силы на поддержку. Но совершенно не представляла, что делают в таких случаях.

Я осторожно опускаюсь перед Никитой и касаюсь его руки. Он поднимает на меня гневный взгляд, и я понимаю, что волна боли его ещё не отпустила. Он ещё не плачет. Его просто трясёт.

Смотреть в глаза в ответ ему было сложно. Если бы можно было бы убить взглядом мне кажется выглядел бы он так, как Никита сейчас смотрит на меня. Хотя я уверенна, что не на меня. Скорее сквозь меня.

— Зачем я тебе такой? — качая головой и закрывая глаза шепчет Никита. — Я жалкая пародия на Анисимова. Я умер в горящем доме два года назад. Меня больше не существует. Осталась лишь жалкая тень, от которой ни толку, ни пользы. Не трать на меня время, Ария. Я обычный ублюдок, который рано или поздно тебя обидит и унизит. Если не уже.

— Я бы может и ушла. Если бы не чувствовала, что быть здесь с тобой до безумного самое правильное, что я делаю в своей жизни, — медленно и осторожно шепчу ему в ответ.

— Не надо. Ладно?

— Ладно. Чтобы тебе было проще буду говорить на твоём языке. Я пришла вернуть должок. Ты меня уложил спать, в ночь, когда пришёл мой ночной кошмар. Я пришла уложить тебя спать, когда пришёл твой. Договорились?

Никита затих. Кажется, принимает предложенные мною правила. Я смелею и нежно касаюсь его горячей от эмоций и алкоголя щеки. Никита сначала напрягается и зависает, но после сдается и утыкаясь в мой руку из его красных глаз беспрерывно текут слезы.

— Ты не должна меня видеть таким, — обессиленно шепчет он. — Я не привык, когда кто-то обо мне заботится.

— Так привыкай, — возвращаю ему его же фразу, и подвигаясь к нему ближе прижимаю его к себе.

Никита даёт волю своим эмоциям плача в моих объятиях. Кто-то скажет, что это не романтично. Что мужчины не плачут. Но какое счастье, что мне плевать на чужое мнение. Для меня это и есть настоящая близость пусть и в таком печальном обнажающем душу моменте. Я просто хочу быть рядом и хоть чем-то ему помочь. Он ещё успеет сто раз побыть сильным, а я ещё двести раз побыть слабой.

Чувствовать его в объятиях такого открытого, горячего от эмоций, искренне ранимого было чем-то по-настоящему интимным и важным. Его запах становился роднее, руки до жадного в нём нуждались и прижимали к себе ещё ближе. Никита же в ответ уткнулся в меня приникая так словно весь мир на мне сейчас и держится.

Продолжение предыдущей сцены

Когда Никита успокаивается и затихает мы медленно отстраняемся друг от друга.

— Поехали домой? — дублирую вслух просьбу Руслана.

— Поехали, — тихим голосом отвечает Анисимов.

По нему становится видно, что сейчас в нём лидирует усталость. Такие эмоциональные потрясения выматывают достаточно сильно, что я удивлена, как он ещё стоит на ногах.

Мы молча возвращаемся к машине, только теперь я устраиваюсь с Никитой на заднем сидении. Я позади водительского, а он просто ложится головой мне на колени и утыкается в меня. Не совсем верно с точки зрения безопасности, но нам плевать. Нас всех всё устраивает. Да и Руслан гнать машину со скоростью света не собирается.

От бесцельного взгляда Никиты в никуда становится на душе немного больно. Нежно глажу ладонью его по щеке, и он моментально отзывается на мои прикосновения кладя свою руку сверху. Сначала Никита закрывает глаза, сжимая меня крепче словно фиксируя в голове этот момент, а затем дарит мне тёплый, но до щемящего грустный взгляд.

Машина трогается с места, и мы отправляемся в дом Анисимовых. Никита поначалу почти засыпает, но затем что-то вспоминает.

— Рус, дай мне телефон.

— А с твоим что? — Руслан протягивает мне свой мобильник, и я передаю его Никите.