Открывать калитку, да и вообще иметь при себе ключи было как-то немного странно. Скорее непривычно так без спроса вторгаться. Надеюсь, меня здесь ждут. Зайдя на территорию, замечаю машину Игоря во дворе. Видимо Никита её окончательно забрал. Надеюсь, они с Ликой помирится.

На подходе к входной двери ощущаю сильное волнение, потому как не представляю с чем мне сейчас предстоит столкнуться. В каком Никита настроении? Как он переживает эту информацию? Как там Соня? Они сейчас разговаривают? Он не станет на неё кричать?

Голова пухла от вопросов и предположений. Но чего гадать как говорится. Будем смотреть по обстоятельствам.

Захожу внутрь. В доме стоит какая-то нездоровая тишина без малейшего намёка на жизнь. Оставляю верхние вещи в прихожей и взяв пакет с телефоном иду исследовать комнаты, совершенно не представляя чего ожидать. Первой на глаза попадается комната Лики. Которую насколько мне известно Никита решил разнести в пух и прах. Поэтому чисто проверки и любопытства ради решаю заглянуть сначала туда.

От мебели действительно не осталось и следа кроме кучи щепок и мелких досок. Никита хорошо постарался. Окинув взглядом комнату замечаю и его самого спящего на полу. Поэтому отложив телефон в сторонку без лишних размышлений ложусь рядом с ним. В глаза бросаются перебитые костяшки и раненые пальцы. Может и занозы есть. Кто знает. Надо смотреть. Только пусть пока спит.

Устраиваюсь к нему поближе и обнимаю в надежде, что он скоро проснётся.

Глядя на то, как Никита безмятежно спит не верилось, что несколько часов назад его жизнь в очередной раз перевернулась с ног на голову. Мне так сильно хочется до него дотронуться, что в конечном итоге я не сдерживаюсь и пальцами нежно касаюсь его щеки. Его веки медленно вздрагивают и моргнув пару раз Никита поворачивается ко мне.

Первые пару секунд я словно кажусь ему плодом воображения, судя по его неуверенному взгляду. Никита аккуратно заправляет мои непослушные волосы за ухо.

— Доброе утро, — неловко улыбаюсь, так как ничего умнее в качестве приветствия сообразить не могу.

Никита в ответ только ухмыляется и потерев глаза рукой садится.

— У меня было время подумать, — как обычно без прелюдий начинает Анисимов. — Могу задать один вопрос? Всего один. Ответь честно. Приставать не буду.

Сажусь следом за ним напрягаясь от направления беседы.

Неужели он догадался, где я была? Но как? Или может ему отец что-то рассказал? Вполне возможно. Что мне за это сейчас будет? И будет ли у Никиты конфликт с Горским? Так. Стоп! Хватит паниковать. Просто послушай.

Молчу в ожидании вопроса, просто кивнув в ответ, чтобы Никита понял что можно вступать.

— Ты была утром в универе?

Язык чесался сказать «да». Руслан говорил, что Никите знать не стоит. На меня давили все за и против, но губы как-то выдали меня сами.

— Нет.

— Закрыли тему, — тяжело вздохнув Никита поднялся с места и вышел из комнаты.

Чёрт. Не надо было говорить… Вот же идиотка.

Иду за ним следом пытаясь понять что у него в голове, но это как ребус гадать. Просто занимаю выжидательную позицию и молчу. Мы заходим на кухню и Никита останавливается у холодильника. Открыв дверь и заглянув внутрь, недолго подумав он её закрывает.

Я же занимаюсь тем, что улавливаю взглядом каждое его движение. Никита наливает стакан воды и осушив его за несколько неспешных глотков разворачивается ко мне. И как понять, что именно кроется в этом прямом прошибающим насквозь взгляде?

— Откуда знаешь? — в его взгляде уже просматривается ясность, но сложно не заметить, как он подавлен.

— Что знаю?

— Ты излишне спокойна. Значит знаешь, что произошло. Так вот. Откуда? — казалось, что в его спокойном голосе есть какая-то оборотная сторона, но пока не было очевидно, что именно на ней.

— Руслан. Встретились, когда я… — осекаюсь, боясь что Никита разовьет ту тему которую закрыл сам, но всё же побеждает правда. — Когда я возвращалась в универ.

— Понятно, — сухо отвечает Анисимов, облокачиваясь спиной о столешницу.

Сразу замечаю раненные пальцы Никиты, сжимающие край каменной поверхности. Сердце начинает ныть, и я закрываю глаза, боясь заплакать. Сейчас я просто обязана быть сильной. Набрав в легкие побольше воздуха, мысленно немного бодрюсь и открываю глаза, замечая Никитин взгляд в никуда.

— Можно хотя бы руки тебе обработать? — нежно прошу, но затем настойчиво добавляю. — Пожалуйста.

— Потом, — только и отмахивается Никита, также сверля взглядом невидимую точку.

Его ответ в совокупности с расстоянием между нами угнетает ещё больше и я подхожу к нему ближе, заглядывая в глаза. Мучать его вопросами бессмысленно, как и спрашивать как он. Сейчас Никита нуждается в одном. В тепле, которое способно хоть немного успокоить его душевные раны.

Плавно ладонями по его груди очерчивая плечи и в конечном итоге обхватив его за шею прижимаюсь к нему всем телом. Пару секунд спустя ощущаю его руки на своей талии, а затем и на спине. Никита утыкается носом мне в плечо и его чуть сбивчивый, но глубокий вздох заставляет биться моё сердце чаще.

— Может по мне не особо видно, но я рад, что ты здесь, — шепчет Анисимов и от его слов по моему телу пробегает дрожь.

Да по нему действительно не особо видно. По нему сейчас совсем ничего не видно. Но я точно знаю, что ему нужна. И это чувство пусть в данный момент немного болезненно, но окрыляет по-своему. Лишний раз убеждаюсь в том, как за такой пусть и небольшой временной промежуток этот человек стал мне до боли родным и чертовски необходимым.

— Спасибо тебе, — неожиданно срывается с моих губ, хотя ничего говорить и не планировала.

— За что? — чуть отстраняется Никита и я ловлю его недоумённый взгляд.

Пожимаю плечами и краснею, решая сказать правду.

— За то что ты есть. За то что ты рядом со мной и всегда такой настоящий, пусть неидеальный, но до безумия по-своему искренний.

Анисимова трогают мои слова и недолго думая нежно целует меня в губы. Медленно. Плавно. Смакуя. Словно что-то хочет сказать, а его речь обещает быть длинной, глубокой и очень чувственной. Поэтому от его умелых ласк, движений губ и языка забываю обо всём на свете разделяя с ним этот волшебный момент наполненный нежностью.

Не могу поверить, что раньше глядя на его фото на обложке журнала испытывала отвращение и осуждала его как личность. А теперь ощущаю сладкую эйфорию не только от одного его прикосновения, но и от того, что и сама на него влияю также.

Возможно мы бы так целовались ещё долго, но до нас доносится глухой звук от крутящихся колёс инвалидной коляски. Мы оборачиваемся и видим Соню, которая осторожно, словно крадучись въезжает на кухню. Лицо у неё красное и опухшее от слез, а взгляд стыдливо прячется в сторону. Внутри всё болезненно сжимается, глядя на бедную девушку. Пытаюсь не разрыдаться, сглатывая внутренний ком эмоций. Но сердце только сильнее разрывает на куски и с этим я ничего не сделаю.

Я чувствую под своими ладонями как всё тело Никиты мгновенно напрягается. Словно каждый его мускул негативно настроен по отношению к Соне. И в этот момент, когда я жду от Анисимова приступа агрессии он просто спокойно подходит к ней присаживаясь на корточки напротив неё. Соня закрывает глаза и её ресницы трепещут от страха. Было видно, что она боится, но при этом явно готова на всё.

Только Никита не оправдывает ожидания, а просто обнимает её крепко-крепко по родному прижав к себе.

— Я не смогу на тебя долго злиться, — хрипит Никита. — И ты ни в чём не виновата. Перестань винить себя и позволь себе жить дальше. Хотя бы ты.

Мне хочется вставить фразу «и ты тоже», но я сочла тактичным промолчать.

Соня облегчённо улыбается и начав плакать прижимает Никиту к себе в ответ.

— Я очень тебя люблю, — сквозь плачь говорит ему она.

— И я тебя очень люблю.

Эти слова из их уст звучат так просто и искренне. Как что-то естественное и каждодневное, но при этом чрезвычайно ценное. Теперь моё сердце разрывает от умиления и непрошеные слёзы потихоньку всё-таки катятся из глаз.