Сейчас Малиновский ждал, выберется ли кто-нибудь из портала до расцвета. Если нет, это значит, что черная спора, которую он дал Замятину, сделала свое дело, и теперь и Павел, и маг-предатель Бояринов, мертвы. Семен почти наверняка знал, что так и будет.

Он видел лес и очищенную круглую площадку вокруг колонны. Семен приказал моноклю подняться над вершинами деревьев, чтобы рассмотреть, встает ли солнце. Оно вставало.

У себя в шатре Малиновский улыбнулся. Кажется, все прошло успешно. Внезапно он уловил краем линзы монокля какую-то вспышку. Обратив взор летающего артефакта вниз, Семен аж внутренне вздрогнул. Он даже почувствовал неприятные мурашки, пробежавшие по спине.

Рядом с колонной стояли Замятин и Петрин. Было ясно, что они перенеслись из тайного места. Оглянувшись, пошли к лагерю.

Когда Малиновский приказал моноклю лететь домой и вышел из транса, первым делом он увидел, как трясутся его руки.

— Проклятье, как? — сглотнул Семен, тронул вспотевший лоб, — как он выжил?

Сосуд черной споры был заколдован. Он должен был взорваться, когда Замятин и маг крови окажутся слишком близко. А учитывая стиль боя Бояринова, это было неизбежно.

Малиновский вскочил и забегал по кабинету.

— Ладно, — бормотал он себе под нос, — только спокойно. Еще не все потеряно. Все еще можно исправить, — голос Семена дрожал, — только придется действовать иначе.

На этот раз в “нигде” была ночь. Теплый ветерок приятно шуршал листвой деревьев. На ночном небе тут и там проскакивали искры падающих звезд. Полная луна освещала все вокруг.

Катя ждала меня у аккуратного шалаша, который был построен под большим раскидистым дубом. И девушка снова была иной. Выглядела не так, как раньше.

Когда мы с Петриным вернулись в лагерь, было около четырех утра. Первым делом я пошел к Малиновскому. Сколькзий тип удрал с фестиваля, а мне пришлось вернуться в шатер. Спать хотелось чудовищно. Мне казалось, что я едва не теряю сознание.

Непонятно было, что сыграло тут больше: общая усталость, черная жижа, что теперь занимала весь мой черный ореол или, может, это Катя звала меня? О последнем я подумал только тогда, когда оказался в нигде. Забавно было, что я даже не помнил, как упал на свою лежанку.

— Паша, — улыбнулась девушка, — я соскучилась.

Я не ответил, только улыбнувшись направился к ней. Как обычно, в нигде я был в своем настоящем теле. И как обычно, обнаженным.

Обнаженной была и Катя. Когда я увидел, как девушка, изящная и гибкая, стояла у шалаша, то сразу заметил, что в ней что-то изменилось. Но только приблизившись, в свете луны я понял, в чем было дело: кожа Екатерины изменила свой цвет.

Если раньше Катя была странным серокожим существом, то теперь все было иначе. Ее идеальное тело стало белокожим, а на щечках, от смущения играл румянец.

— Ты другая, — улыбнулся я шире, — совсем другая. И выглядишь живой.

— Я только закончила делать для тебя новый зеленый ореол, Паша, — подняла она бровки, — как мы нашли новое слово. Представляешь? Нам осталось последнее слово!

— Новое слово? Это чудесно! — обрадовался я, а потом задумался, — но в каком заклинании оно было? Заклинание из сангвинарики? Магия крови?

Внезапно Катя изменилась в лице. Она будто бы погрустнела и отвела глаза. Поджала пухлые губы.

— На самом деле, — проговорила она, и голос звучал тревожно, — это были очень странные чары. Когда ты забираешь у кого-то заклинание, я каждый раз это чувствую. Пропускаю магию через себя и так узнаю, есть ли слово в ней, — она подняла глаза на меня, я же молчал и внимательно слушал девушку, — новое слово “и”. А заклинание звучит как “Месть И Забвение”.

— Месть и забвение, — проговорил я задумчиво и слова показались мне неприятными на вкус, — это не сангвинарика.

— Нет, — Катя отрицательно покачала головой, — это что-то темное и жуткое. Я ощутила невероятную тоску, когда эта магия прошла сквозь мое тело. Но рада, что все кончилось, — девушка сделала шаг мне навстречу.

Я стоял в задумчивости. Месть И Забвение. Эти слова крутились у меня в голове.

— Черное заклинание, — проговорил я и поднял глаза на Катю, которая была уже совсем близко, — Черная Спора, — догадался я.

— О чем ты? — девушка была уже почти рядом.

Я почувствовал дрожь во всем теле. Нет, дрожал не я. Мне казалось, что-то рвется наружу. В следующее мгновение я увидел, как черные тонкие щупальца вытянулись из кожи моих рук и потянулись к Кате.

— Назад! — крикнул я и отступил, девушка посмотрела на меня испуганно, — не подходи!

— Что это?! — она округлила глаза, видя, как черное нечто тянется к ней.

— Черная Спора, — проговорил я, — это магия роялистов. Неизвестно, как она повлияет на тебя!

Катя растерянно посмотрела на меня, ее зрачки забегали.

— Слово мы нашли в этих чарах? — сглотнула она.

— Да, — проговорил я и рассказал все о битве с магом крови и колбе с черной спорой.

— Тебе… тебе больно? — спросила девушка, — эта магия болит внутри?

— Нет, — я осмотрел свои руки, — но она тянется к тебе. Кажется, она может причинить тебе какой-то вред. Я не могу на этой пойти.

— Я думаю, — девушка посмотрела на меня решительнее, — я смогу тебе помочь.

— Как?

На миг она задумалась. Потом махнула рукой, и позади, у дерева, возникла лавочка.

— Подожди меня немного, прошу, — улыбнулась она.

— Время в нигде идет иначе, верно? У меня еще много дел сегодня. А вечером дуэль, — пожал я плечами, — которая я даже не знаю, как пройдет. У меня, — я кивнул на черные отростки, вот это. А мой соперник весь изранен.

— Да, — она заботливо посмотрела на меня, — время бежит тут по-другому. Так, как захочу я.

Я не ответил, только кивнул.

— Присядешь? — Катя указала на лавочку.

Когда, сторонясь Кати, я прошел к дереву и сел, девушка вернулась в шалаш.

— Кать, — внезапно я захотел спросить о Шепчущем Во Снах, потому что вспомнил о нем, — Кать слышишь? — встал, заглянул внутрь деревянной хижины. Там оказалось пусто.

— Надо же, — хмыкнул я, — исчезла. Ну, подождем.

С этими словами я вернулся на место. Ветер приятно обдувал кожу. Было тепло и свежо. А главное — спокойно. Вокруг полянки, на которой росло дерево, развернулся лес. Он выглядел темно-синим в свете луны. Где-то кричала сова. Там и тут пели сверчки.

Прошло совсем немного времени, кажется, меньше часа. Признаться, я почти не заметил этого. Был погружен в мысли о проблемах и том, как их следовало решить.

— Паш? — девушка появилась у дерева. Я даже не услышал, как она вышла из шалаша.

— Да? — встал я.

— У меня есть для тебя новый, зеленый ореол. Его я сделала, когда мы получили слово из магии Виктора Орловского. А из нового слова я сделала кое-что другое.

Что же?

Она приблизилась. Сначала быстрым шагом, но на миг остановилась и замерла, как бы решаясь.

— Если ты не уверена, — серьезно сказал я, — не испытывай судьбу. Я найду иной способ.

— Я не оставлю своего мужчину без поддержки, — решительно проговорила она и приблизилась, мы обнялись.

Мои руки скользнули по ее изящной спине, талии, попе. Правую я решил положить на крепкое бедро Кати. Она же забросила свои руки мне на плечи и мы поцеловались.

Все это время, наш контакт сопровождался странным эффектом. Щупальца, что раньше тянулись к Кате, теперь снова появились, но теперь они словно бы сторонились девушки, убегали от нее.

Когда я оторвался от ее губ и поцеловал в шею, Катя вздохнула и застонала. Щупальца же, просто исчезли, рассеялись как дым.

Я сел на лавочку и настойчиво поманил девушку следом. Она оседлала мои бедра.

— Что ты сделала? — с улыбкой проговорил я.

— Зеленый ореол. Он ставится над серым. Когда чужая магия проходит сквозь нее, сколько бы в заклинании не было слов, — девушка внезапно замолчала, застонала, потому что все это время, я целовал ее грудь, — не было… — глубоко дыша продолжила она, — ты сможешь им пользоваться и не думать о магическом выгорании. Ох… Паша… — дыхание Кати все учащалось, я же уже занимался ее сосками, — ты вообще слушаешь, что я говорю?