— Мгм, — промычал, не отрываясь от дела.

Катя захихикала, а потом застонала вновь и откинула голову назад.

— Ох… А новый ореол… прозрачный… мммм… Он пуст и ты… — она была уже не в силах говорить от возбуждения, только стонала. А я был не против. Что-то мне больше не хотелось ничего слушать. По крайней мере, сейчас.

— Прозрачный ореол, — проговорила Катя, когда все кончилось и мы перевели дух, — я вижу в тебе черный ореол. Сейчас он наполнен этой странной магией. Все заклинания искажены.

— Верно, — проговорил я, уставившись в звездное небо, — они приобретают необычную форму.

Мы лежали под деревом, прямо на траве. Странно, но зелёная подстилка казалась мягкой и теплой, как одеяло. Нигде подчинялось Катиной воле.

— Прозрачный ореол пуст. Именно поэтому я смогла сделать его так быстро. И он работает как сосуд. Если поставить его поверх черного, — девушка повернулась ко мне, забросила ножку на мои бедра, а руку — на грудь, — то можно гонять эту магию из одного ореола в другой, когда тебе будет нужно.

— Переключение режимов.

— Верно, — улыбнулась она.

— Спасибо, — я посмотрел в светло-голубые глаза Кати.

— Теперь ты станешь еще сильнее, — она поцеловала меня в плечо, — и преодолеешь все преграды.

— Я это знаю, — я кивнул, — и рад, что ты тоже так думаешь. Кстати.

— Ммм? — девушка отстранилась от моего плеча, оставив на коже пятнышко слюны.

— Как с Шепчущим Во Снах?

— С тех пор, как ты напугал его, — посерьезнела Катя, — он больше не появлялся. Но, мне кажется, он еще вернется.

— Ты делаешь то, что я просил?

— Да. Чаще меняю нигде и всегда остаюсь начеку.

— Отлично, — взглянув на нее, я улыбнулся, — если эта тварь объявится снова, мы будем готовы.

— Что? Бояринов? — нахмурилась Нордическая Дама, — маг крови был здесь?

— Был, — Олег Петрин, встал со своего места, — но теперь он умер. Доказательства тому, — он хлопнул по шкатулке красного дерева, что держал в руке, — лежат вот здесь.

Ближе к одиннадцати часам утра, я, прокуратор Петрин и представители четырех знатных домов-организаторов встретились, чтобы обсудить произошедшее с Петриным.

Еще до этого, почти сразу по возвращению в лагерь, я поспешил в шатер Малиновского. Но оказалось, что мага нет в лагере. Этот скользкий тип свалил еще ночью. Как я узнал позднее, он сослался на какие-то срочные дела в академии магии. Знает, сукин сын, что я пока что не могу до него добраться там. Не могу задать интересующие меня вопросы. Но это только до поры до времени.

Новое заседание проходило уже в другом месте. Не в судейском ложе, как в прошлый раз, а в просторном шатре, который занимал князь Сикорский.

Его тент был огромным и состоял как бы из трех частей. Со стороны они выглядели как три шатра, соединенные между собой перемычками и украшенные черно-золотыми цветами Сикорских.

Что было в двух других шатрах, я не знал. В том же, где сидели мы, расположилось что-то вроде большой и шикарной гостиной. Богатая мебель, дно устлано коврами. Да здесь было даже пианино. На нем, перед собранием, нам сыграла чудесная дочка князя. Та самая, что кидала записки в чашу.

Когда она вышла, мы начали разговор.

— Маг крови ошивался на фестивале и творил здесь свои черные дела? — Выпучил глаза толстый дворянин.

— Верно, — кивнул Олег, — и тут замешаны многие, не только маг крови. Вообще, мне кажется, — он проницательно посмотрел на всех присутствующих по очереди, — что фестиваль использовался как прикрытие для какой-то преступной схемы. Чтобы добиться своих, преступных же целей.

— Я не ослышался? — нахмурился Сикорский, — вы подозреваете кого-то из нас?

Главы домов-организаторов загалдели. Они явно были недовольны. Молчал лишь старик, что носил в прошлый раз военную форму. Теперь он, кстати, явился одетый в гражданское. Штатская одежда старила его еще сильнее.

— Он нет, — конечно, нет, примирительно поднял руки Олег, — тем более что среди вас присутствует Его Величество Князь Фомин. Главный прокуратор Екатеринодара, — он посмотрел на старика, — рад видеть вас в добром здравии.

Князь Фомин? Надо же. Глава дома Фоминых, того самого дома-хранителя магии, к которому сейчас принадлежит драконица Мира, еще и главный прокуратор города. Не слабо.

Князь Фомин встал.

— Никто никого не подозревает, дорогие друзья, — начал он медленно, хриплым голосом, — однако даже сейчас, на фестивале, мне приходится работать. Ну что поделать. Того требует безопасность империи.

Пока что я молчал, внимательно наблюдал за всеми присутствующими. Когда главы домов собирались, я заметил забавный факт: князь Сикорский прихрамывал на левую ногу. Когда я спросил его в чем дело, он проговорил:

— Катался на лошади утром. Неудачно упал, — он указал на ссадины на лице, — слава предкам, кости целы, но с ногой, — помассировал колено, — беда.

После этого началось заседание. А мне показалось, что Сикорский брешет как сивый мерин. Кстати, оказалось, что выпустить грифоницу на фестивале — это его инициатива. Он один из тех, кто поддерживает имперский заповедник деньгами. А грифоница — реклама его благотворительной деятельности.

— Мы с главным прокураторм, — продолжал Олег, — посоветовались, и пришли к выводу о необходимости проведения прокураторского расследования.

Услышав это, толстый дворянин растерянно посмотрел на Нордическую Леди и старика-прокуратора. Дама же нахмурилась. Сикорский, напротив, не выражал совершенно никаких эмоций. Он единственный, кто никак не отреагировал на эту новость.

— Команда прокураторов в сопровождении имперских следователей, — продолжал Олег, — прибудет завтра. Но не переживайте, уважаемые. Они никак не помешают ходу фестиваля. Их интересует лишь смерть Бояринова и некий орден Новой Маны, — он достал из кармана ту самую записку, что я нашел на столе в башне, — который тут замешан.

Я хмыкнул. Подумал, что хватка у Петрина точно имеется. Он сообразил забрать записку как доказательство.

— Уверяю вас, — приподнял подбородок молодой прокуратор, — мы раскопаем правду.

— Я не сомневаюсь, — вмешался Сикорский, — но, боюсь, нам пора заканчивать, — он посмотрел время на золотых карманных часах, — через два часа мы выпускаем Машеньку.

Насколько я понял, Машенькой называли самку грифона. Мне показалось это имя не милым, а каким-то издевательским.

— В любом случае, — взяла слово Нордическая Дама, — цель достигнута. Многоуважаемый Игнат Орловский выполнил свое обещание. Он нашел Олега Петрина, и дуэль состоится сегодня.

Мы с Петриным переглянулись.

— Условия чаши соблюдены, и фестиваль может продолжаться. А вас, дорогой Игнат, — мило улыбнулась Дама, — ждем вознаграждение. Я и мои коллеги, — она оглянулась на остальных глав домов, — собрали для вас приятную сумму в пятьсот тысяч рублей. Прошу, передайте моему слуге, — она указала на скромного юношу, стоящего у входа в шатер, — свои платежные реквизиты. Деньги поступят немедленно.

— Благодарю, госпожа, — сдержанно поклонился я.

— Я в вас не сомневалась, — Нордическая Дама очень странно стрельнула в меня глазками. Я сделал вид, что не заметил.

Единственным необычным событием сегодняшнего дня стало то, что Машеньку не выпустили. Ближе к обеду совершенно внезапно пошел дождь. С самого утра было ясно, а тучи, набежали почти сразу после нашего собрания. Почему их не разогнали магией, мне было не известно.

Над ареной натянули тент. Снаружи, один за одним, прокатились раскаты грома, блеснула молния. Тем не менее, на арене был аншлаг.

Людей набилось еще больше, чем в день моего первого поединка. С семи вечера шли дуэли. Теперь же было десять. И пришло наше с прокуратором Петриным время.

Сейчас я стоял на арене и слушал, как гул дождя сливается с гулом толпы. Передо мной, на том конце обновленного поля (без следов прошлых поединков), стоял Петрин.

Он выглядел ослабшим. Несмотря на то, что перед главами домов он пытался держаться молодцом, теперь, какжется, утомление и раны брали верх. Одетый, как и я в темные брюки, белую рубаху и антимагический жилет, он держал в низко опущенной руке свой проводник.