На часах было десять утра. Вика уже давно ушла на работу. Я же сидел на кухне и уплетал вафли с медом на завтрак. Запивал их кофе. Думал о книге.

— Ух ты! Получилось! Смотри-смотри! Летит!

— Ага! Я ж говорила, что получится!

Со двора, через открытое окно я услышал голоса Стаса и Томы. Оставив завтрак, выглянул посмотреть, чем это они там занимаются. И улыбнулся, когда увидел это.

Мальчик растопырил руки, как какой-то экстрасенс. Тома с интересом наблюдала за этим. Но самым забавным было том, что перед Стасом в воздухе висел камень весьма немаленьких размеров, где-то с апельсин.

— Эй, — крикнул я с улыбкой, — чем занимаетесь?!

— Глянь Игнат, — посмотрел на меня Стасик, — я как настоящий маг!

Он взмахнул руками, и камень взлетел немного выше.

— Артефактный браслет с бытовой магией внутри, — приосанилась Тома, — я сделала его для Стаса. Он хранит внутри немного магии и потому работает. Но надо перезаряжать.

— Все равно очень круто! Гораздо лучше, чем то артефактное кольцо! — весело крикнул Стас.

— Очень здорово. Молодцы. Тома.

— Да, Игнат?

— Будь в библиотеке в одиннадцать. Я подобрал список книг, которые нужно просмотреть.

— Поняла!

Вернувшись за стол, я принялся доедать вафли. Только взял чашку кофе, как телефон, лежащий на столе, завибрировал. На экране высветился незнакомый номер.

— Да? Ответил я.

— Игнат Орловский? — прозвучал знакомый голос.

— Слушаю.

— Это Олег Петрин. Не отвлекаю?

— Я узнал тебя, Олег, — я отпил кофе, — могу говорить, в чем дело-то?

— Пожалуй, перейду сразу к делу. Знаю, что ты не любишь все эти любезности.

— Верно. Не люблю, — улыбнулся я, — но звучишь так, будто случилось что-то хреновое.

— Так и есть, — голос Олега был серьезным и даже звучал немного встревоженно, — у меня для тебя две новости.

— Плохая и плохая? — спросил я, припоминая, что сообщил мне Хлодвиг, как только я появился на фестивале.

— Нет. Хорошая и плохая. Но начну с плохой. Наше расследование, что мы затеяли после смерти Бояринова похерилось. Накрылось медным тазом. Пропало нах и посыпалось. Вместе со всем дуэльным фестивалем.

— Подробнее, — серьезно проговорил я.

Олег вздохнул на том конце провода, потом продолжил:

— Все произошло в день твоего выезда с фестиваля. Грифоница вырвалась из клетки и напала на фестивальный городок. Это случилось за несколько часов до того, как ее собирались торжественно отпустить на волю. Жертвами зверя стали по меньшей мере семь человек. Все знатные.

— Как это вышло?

— Следствие еще ведется, — продолжал Олег, — но под подозрением сейчас находится вахта из семи жандармов, что занимались охраной, их начальник, а также восемь сотрудников заповедника, которые ухаживали за зверем и должны были выпускать ее на волю. Все сейчас под стражей.

— Грифоницу, — поджал я губы, — надо полагать, убили.

— Да, — он вздохнул, — она, как с цепи сорвалась. Будто озверела просто. Маги не могли остановить ее. На зверюгу не работают чары. Поэтому она бесчинствовала, пока ее не пристрелила охрана из огнестрельного оружия.

— Кто среди жертв? — напрягся я, вспомнив о Хлодвиге Пушкине.

— А вот это уже самое интересное, — голос Олега стал ниже и звучал теперь еще серьезнее, — погибли двое случайных дворян: женщина и ребенок. Остальные пятеро — прокураторы, что прибыли на мероприятие вести расследование того, что с нами произошло. Они даже не успели допросить ни меня ни Лену.

— Ясно, — я кивнул, — для меня тут все очевидно. Это попытка замять расследование. Помешать ему. И она оказалась удачной.

— Я тоже так думаю, — согласился Олег, — но доказательств никаких нет. Следствие ведется уже несколько дней и все указывает на несчастный случай, халатность сотрудников заповедника и трагическую случайность.

Первым делом, я подумал о Сикорском. Ведь это был его зверь. Он хромал в последнюю нашу встречу, а тогда, в башне, человек в маске напоминал Князя. Такая же комплекция, похожий голос. Он спрыгнул с вершины башни и использовал какую-то магию, чтобы приземлиться. Но видимо, все равно сделал это неудачно. А теперь еще и трагедия с грифоном. Сикорский явно не хочет, чтобы все эту историю с нами и магом крови распутали. И даже готов был принести в жертву дуэльный фестиваль. Ведь всем теперь ясно, что после случившегося, это событие потеряет свой авторитет.

— Князь Сикорский распорядился притащить грифона на арену, — проговорил я, — его допрашивали?

— Да, — ответил Олег, — причем одним из первых. Конечно, все было секретно, и я не знаю подробностей. Однако, он свободно покинул здание следственного комитета, когда допрос кончился. Я думаю, что его считают непричастным. А что, — голос Олега зазвучал вкрадчивее, — ты думаешь, что тут замешан мой родственник?

— Это нетелефонный разговор, — мотнул я головой, — если хочешь обсудить, то лично. И уж прости, за прямоту, но я не доверяю твоему родственнику. И на то есть основания.

— Очень хотелось бы их услышать, — сказал Олег, — Я тоже, честно говоря, не очень доверяю. Теперь. В общем, наше расследование свернули. Главы четырех домов, как могут пытаются сдержать шумиху в СМИ. А фестиваль закончился досрочно, — Олег помолчал некоторое время, а потом продолжил, — и я сомневаюсь, что в следующем году он повторится.

— Я теперь тоже, — ответил я.

— Ну, — он вздохнул, — теперь перейдем к более приятным для тебя новостям. Я общался с главным прокуратором Фоминым. Он говорил о тебе в сословном Министерстве. Там считают твою заслугу в высшей степени достойной титула, ну, — голос зазвучал самодовольно, — я тоже замолвил за тебя словечко, дав отличную характеристику. Ну и некий Хлодвиг Пушкин, твой друг, тоже похлопотал за тебя. А он не последний бизнесмен в городе. В общем, готовься к тому, что тебе присвоят титул.

— Очень хорошо, — улыбнулся я.

Нет, ну конечно, было приятно вернуть себе дворянские регалии. Правда, признаться, в последнюю очередь я думал тешить этим свое самолюбие. В большей степени значение имела возможность поступить в академию осенью.

— Только не говорю Фомину, — хохотнул Олег, — что я рассказал тебе первым. Насколько я знаю, в ближайшее время он хочет пригласить тебя на ужин по этому поводу. Старик очень впечатлен твоей доблестью. Так что жди приглашения.

— На ужин только чтобы сообщить это? — удивился я, — как-то странно. Уверен, что дело не только в титуле. Что он хочет-то?

— Рассказать, что тебе присвоят титул, конечно. Ну, а может, — загадочно продолжил Петрин, — он хочет сказать и еще что-то. Так что жди.

— Ненавижу светские рауты и встречи, — вздохнул я, — и работы у меня куча.

— Ты не можешь отказать дому Фоминых. Это будет неуважительно.

— Согласен, — кивнул я, — не могу. Так что приму приглашение, когда таковое поступит.

— И да, — понизил он голос, — нам нужно встретиться. Но я еще не знаю когда. Подождем, пока шумиха вокруг фестиваля поутихнет. У меня есть мысли, которыми я хотел бы поделиться лично, Игнат.

— Сообщи как сможешь, — пожал я плечами, — а там и я постараюсь найти время.

На следующий день мне на смарт пришло уведомление, о том, что некий список имущества, включая помещение на цокольном этаже здания, расположенного по указанному адресу, перешло в мою собственность. Перерегистрация прошла только что.

Сначала я не понял, о чем речь, потому что сообщение застало меня за работой над черной книгой.

— Что там у тебя? — Тома оторвалась от древнего свитка, который изучала все утро, — что-то случилось?

— А, — вспомнил я, — кажется, — улыбнувшись посмотрел на Тому, — я получил свой выигрыш в дуэли с Сикорским младшим.

По правде сказать, я был так увлечен работой с книгой, что совсем забыл о той серверной, что Михаил Сикорский проиграл мне. А между тем это, должно быть, лакомый кусок, раз уж он не хотел с ним расставаться.