— Г-герцог, — начал ведущий, — Олег Петрин избран чашей стоять против, — он оторвал взгляд от последней записки.

Я внимательно и серьезно смотрел на происходящее. А фамилия Петрин показалась мне очень знакомой. Однако, последние события выветрили из памяти то, при каких обстоятельствах я ее слышал, и кому она могла принадлежать.

— Что происходит, — теребил мою руку Стас, — также быть не должно да?

— Мне кажется, не должно, — добавила Вика обеспокоенно.

— Точно не должно, — серьезно посмотрела на меня Тома, — я была здесь в прошлом году с дедушкой. То что случилось сейчас какое-то недоразумение.

… — против, — продолжил герцог-ведущий, — безтитульного дворянина Игната Орловского. Дуэль назначена на послезавтра, на семь вечера.

Дворянство загалдело с новой силой.

— Кто такой этот Петрин?

— А Орловский? Это тот парнишка, что освободил драконицу?

— Я знаю всех дуэлянтов! Эти господа не бросали имена!

Со всех сторон, обеспокоенным тоном доносились комментарии.

— Ты ведь не бросал свое имя, — уставилась на меня Вика.

— Нет, — холодно проговорил я, — не бросал.

Потом я увидел, как ко мне, рассекая толпу, словно военный корабль море, движется Сикорский. Он подошел и посмотрел на меня свысока.

— Олег не мог бросить записку. Скажите, ее бросили вы?

— Все видели каждого, — я не отводил взгляда от маленьких серых глаз князя, — кто бросал записки.

Он не ответил. Только засопел. Потом все же проговорил:

— И вас среди них не было. Да. Но это еще ничего не значит. Чашу можно обмануть. Сложно, но можно.

— Вы меня обвиняете, князь? — я посмотрел на него исподлобья, — и почему же герцог Олег Петрин не мог сам обмануть чашу?

— Я вас ни в чем не обвиняю. Пока что. Но, мне кажется, — склонился ко мне Сикорский и заговорил вполголоса, — вы знаете больше, чем говорите. А бросить ее герцог не мог. Потому что Прокуратор Олег Петрин, мой двоюродный племянник, пропал вчера утром.

— Я не обманывал чашу. Зачем мне это? Мало у меня, что ли других проблем? — говорил я сердито, но спокойно.

— Думаю, — заговорила серьезная женщина с нордической внешностью, — нет смысла сейчас выяснять, кто обманул ее, — она осмотрела всех собравшихся, — ведь все мы знаем, что будет, если дуэль, назначенная чашей, не исполнится.

— А что будет? — Малиновский с интересом посмотрел на женщину.

Главы всех четырех домов-спонсоров фестиваля собрались на арене под большим навесом в красно-белых цветах. В нем обычно заседали дуэльные судьи.

Кроме них был тут я, собственно говоря, молчаливый дуэльный судья, а также Семен Малиновский, которого, видимо, таскали везде, как хорошего гостя из Питера. Насколько я мог понять, он тоже интересовался дуэлями и дружил с высокопоставленными людьми из Северной столицы, которые присматривались к такому занятому бизнесу, как ставки на дуэли.

Я задумчиво смотрел на покрытое приятной зеленой травкой дуэльное поле. Еще не тронутое, оно радовало глаз.

Кто мог бросить записку, я не знал. Вообще, мог кто угодно. Например, сам Олег Петрин, может маг крови Бояринов, может даже Сикорский. Только зачем им было это все, я решительно не понимал. Ясно одно: ситуация запуталась крепким узлом. И, кажется, мне придется его распутывать. Договор с Пушкиным и прокураторами был однозначен: смерть мага крови в обмен на государственную награду в виде титула.

— А произойдет-то, — Сикорский, развалившийся на деревянном стуле, подхватил слова серьезной дамы, — что фестиваль встанет. Жеребьевка чашей — традиция, которой все доверяют. Иной способ дворяне не примут. Особенно те, кто ставит на дуэлянтов большие деньги. Потому что считают жеребьевку чашей справедливой. А чашей не воспользоваться, пока все, дуэли, что она организовала, не пройдут в установленном порядке.

— Верно, — нордическая дама сдержанно кивнула и гордо задрала острый подбородок, — поэтому фестиваль под угрозой. А решить проблему можно лишь одним способом.

— Провести эту дуэль к назначенному сроку, — не отводя глаз от зеленого дуэльного поля, лениво сказал я.

— Правильно, господин Орловский, — она кивнула снова и улыбнулась.

— Но Олег пропал, — Сикорский посмотрел на меня строго и мы встретились взглядами, — куда? Я не знаю. С организацией поисков на таком масштабном мероприятии настоящая беда.

Я был уверен, что остальные не знают об операции прокуратора Олега Петрина, иначе Сикорский свободно говорил об этом. Ведь, выходит, операция по поимке мага крови под угрозой. Знал ли он о ней? Скорее всего. Но молчал.

— Я посмотрю, что можно сделать, — серьезно сказал.

Все четверо глав посмотрели на меня Трое — удивленно, Сикорский — безэмоционально. Мне показалось, что в глазах Малиновского промелькнуло что-то, что можно было бы назвать надеждой.

— А что? — пожал я плечами, — все же я вовлечен в эту неприятную ситуацию. И без меня она и так не разрешиться. А сидеть сложа руки, когда передо мной возникают проблемы, я не привык. Так что с радостью помогу.

Потом улыбнулся и добавил:

— В перерывах между дуэлями.

— Весьма благородно с вашей стороны, — нордическая дама мило улыбнулась, — если вам удастся найти Петрина и провести эту дуэль, вы спасете фестиваль. И, — она окинула всех взглядом, — получите весомую благодарность от нас. Естественно, в денежном выражении.

— Соглашусь, — толстяк из дома, который мне представляли, но я не запомнил фамилии, заговорил высоким голосом, — что благородному господину Орловскому нужно заплатить за такую работу. Иначе мы сами потеряем больше, чем заработаем. Не будет дуэлей — все просто разбегутся.

— И доверие дворянства, — захрипел старик-офицер, — будет для нас потеряно. Авторитет мероприятия упадет, и в следующем году никто уже не станет кхм… участвовать в нем.

— Тогда вам повезло, — я улыбнулся, стоя все это время у заборчика, ограничивающего расположенную на высоте судейскую террасу, — что я согласен помочь.

— Но уверяю вас, Орловский, — Сикорский посмотрел на меня очень зловеще, — что когда все закончится, мы проведем тщательное расследование. И если выяснится, что обман чаши — ваших рук дело, вы заплатите нам сполна. И не только деньгами.

— Вы уж определитесь, — я посмотрел на князя также зловеще, — благодарить меня или угрожать. У меня такое чувство, что сейчас вы зависите от меня гораздо больше, чем я от вас. Или у вас есть лишние люди, которые бросят свои обязанности и отправятся на поиски господина Петрина?

Все молчали. Сикорский тоже опустил глаза.

— То-то же, — кивнул я, — у каждого из вас, уважаемые господа, встречи, договоры, союзы, кровная месть. И все это не терпит отлагательств.

— Очень удачное стечение обстоятельств, — тон Сикорского был холоден.

— Вы хотите что-то добавить, многоуважаемый князь? — посмотрел на него я.

— Не хочу, — опустил он глаза.

В целом, моя инициатива была встречена главами четырех домов положительно. Только Сикорский вышел из арены с кислой миной. Интересно. Еще вчера он хвалил меня за доблесть, а сегодня его отношение изменилось. Словно бы глава дома беспокоился о чем-то.

И все же, нужно было действовать. Первой и единственной зацепкой в деле был Малиновский. Он общался с пропавшим Прокуратором. И с магом крови Бояриновым. С него и начну.

Я вышел с арены и взглянул на голубое, в белых облаках, небо. Время заходило за три часа дня, и жара стояла что надо. Дуэльный фестиваль шумел. У арены играла музыка, продавали сладости. На маленькой, словно бы игрушечной арене, детишки, совсем малыши, играли в дуэли. Использовали они, правда, почти настоящие проводники и обменивались безобидными заклинаниями, вроде воздушного щепка.

Осмотревшись, я оперся спинной о цветастую стену арены. Стал ждать возле выхода. Малиновский остался обсудить что-то с дуэльным судьей. Кажется, что-то, что касалось правил. Ну и я решил его подождать.