Лев протянул руку и взял игрушку, ощупывая ее длинными пальцами. На его лице появилось выражение недоумения:

— Он теплый. Почему он теплый? Там что, батарейки внутри? Или грелка?

— Ничего там нет, — усмехнулась я. — Говорю же, я научилась наполнять глину энергией.

Он настороженно поглядел на меня:

— Постой, так ты вернулась к своим эзотерическим штучкам?

Я слегка поморщилась на слове «штучки». Пожалуй, мне хотелось бы называть это иначе.

— Наверное, это мой путь, — пожала плечами. — Ты ведь помнишь, что это моя мечта. А мечты всегда должны исполняться. Пусть и не так, как мы думаем…

— Ну не знаю, — он покачал головой. — Чудес ведь не бывает, Алена.

— Это не чудо, — терпеливо повторила я. — Меня научили! Ты ведь видел мою сферу, она по-твоему тоже «не бывает»?

— Не видел, — медленно покачал Лев головой.

И я с ужасом поняла, что ведь и правда, он никогда не видел ни магический шар, ни его работу. Видела мама, видела бабушка, даже моя скептичная Зойка видели — и поверили мне. А Льву оставалось верить только моим словам. И теперь показать ему было нечего — шар я отдала девушке, у которой он засиял в руках.

— А чем же по-твоему я занималась в своем кабинете, — упавшим голосом спросила я.

— Да тем же чем и моя бабушка, и твоя бабушка, и твоя мама, — усмехнулся он. — Послушай, я знаю этот бизнес. Людям нужно создать впечатление чуда, и у вас это успешно выходит. Но меня-то тебе не нужно обманывать.

— Обманывать? — я почувствовала, как у меня загорелись щеки. — Если ты чего-то не понимаешь, это не значит, что кто-то тебя обманывает!

— Все я понимаю, — устало сказал Лев. — Я не хочу спорить, Ален. Ладно, нравится тебе, чтобы все верили в чудеса — пусть.

Я судорожно сглотнула, чувствуя, как меня охватывает отчаяние. Вдруг человек, сидящий рядом и такой любимый, показался бесконечно далеким. Срочно захотелось оказаться чуть дальше от него и прийти в себя. Но в этой небольшой квартире это было невозможно.

— Слушай, — выдавила я пересохшим горлом. — Я ведь родителям обещала приехать сегодня. Совсем забыла.

Лев уставился на меня:

— Ночью?

— Всего лишь девять, — я пожала плечами, приходя в себя. — Они в двенадцать ложатся, еще весь вечер впереди! Мама расстроится, если я не приеду.

— Хорошо, — кивнул он. — Я отвезу тебя.

Мы ехали молча, и очарование встречи как будто рассеялось. Странно, как небольшой конфликт моментально вымораживает холодом атмосферу близости… Я сжалась в комок на сиденье, мечтая перенестись обратно в начало вечера, когда Лев был рад мне. Теперь, кажется, он был недоволен. Крепко сжав губы, он внимательно следил за дорогой. Ехать было недалеко.

Автомобиль замер у дома родителей и Лев наконец взглянул на меня. Его лицо разгладилось, взгляд стал ласковым. Я тоже не могла долго сердиться. Потянулась к нему, и мы поцеловались, нежно, будто украдкой, боясь спугнуть свои чувства.

— Позвонишь мне завтра? — попросил он.

— Конечно, — сказала я, улыбнулась и вышла из машины.

Никто сегодня не ждал меня, родители были заняты своими делами. Но и мама и папа все бросили и уселись вокруг меня с нетерпеливым ожиданием.

— Рассказывай! — велела мама, включая чайник.

Папа доставал из холодильника пирог.

— Сам пек! — с гордостью сказал он, открывая моему взгляду слегка подгоревшую по краю шарлотку с грушами.

Мама расхохоталась:

— Аленка, очень вкусный пирог, просто немножко сгорел.

— Ну я отвлекся, — смущенно отозвался папа. — Что теперь, человеку и отойти нельзя от духовки!

Я оторвала кусочек руками и засунула в рот.

— Супер! — пробубнила с набитым ртом, показательно закатывая глаза.

Папа успокоился.

— Ну, как дела, малыш?

— Меня научили делать зверей, — сообщила я свою главную новость.

Нырнув в сумку, я достала оставшегося василькового братца и поставила на стол. Молочный зверь остался у Льва. Надеюсь, он не решит его разломать, чтобы поискать батарейку.

— Какой славный, — умилилась мама. — Не пойму на кого похож, то ли свинка, то ли крот.

— Ну может быть, — проговорила я, с сомнением разглядывая своего свинокрота. — Но это не главное! Ты потрогай его.

— Ух ты! — удивилась она, — Тепленький.

Папа тоже потянулся к зверю, погладил его по крохотным рожкам на голове.

— Как странно. Отчего он такой теплый?

— Я была на мастер-классе в Москве, — принялась я рассказывать. — Там медиум Лада училась нас лепить из глины и вкладывать в свою работу энергию.

— Это так легко? — спросила мама.

— Совсем нет, — покачала я головой. — Она была удивлена, что у меня получилось с первого раза.

— Да и сам зверь очень симпатичный, — заметил папа. — Ты вроде бы не лепила у нас раньше. Откуда навык?

— Не знаю, — пожала плечами. — Врожденный талант, видимо.

Мама засмеялась:

— Вот видишь Аленка, у тебя есть талант! А ты переживала.

— А что дает эта энергия? — спросил папа.

— Вообще Лада сказала, что такое изделие становится талисманом, — сообщила я. — В чем конкретно помогает талисман, непонятно. Мне кажется, что транслирует заложенное в него настроение и любовь. Вот потрогай его, и скажи, что ты чувствуешь?

Папа потрогал зверя, и мама тоже ткнула пальцами в выпуклое пузико.

— Вроде ничего особенного. Тепленький и приятный.

— Это ты сбиваешь ощущения, — улыбнулась мама. — Ты же рядом, а от тебя тепло и любовь сильнее! — она чмокнула меня в макушку.

Я захихикала:

— Ладно, эксперимент неправильный! Нужно чтобы ты была одна, без нас.

— Отнесу завтра на работу, — сказала мама. — Пусть стоит рядом с твоей фоткой.

— Я тоже хочу, — возмутился папа. — Аленка, а мне слепишь свинокрота?

— Конечно, папуль. Завтра же займусь!

Мы выпили чаю, доели папину подгорелую шарлотку и улеглись спать.

А наутро начался обычный будний день. Я прямо вспомнила детство — папа бегал кругами, пытаясь собраться вовремя на работу, мама суетилась на кухне.

— Доброе утро, родители! — весело сказала я, входя.

Папа помахал мне откусанным бутербродом и пробубнил что-то невнятное.

— Опаздываешь? — перевела я.

— Зато мне в офис не раньше двенадцати, — сказала мама.

— О, это хорошо, — обрадовалась я. — Давай погуляем?

За окном шел первый снег, и мне хотелось пройтись под мелкими снежинками, ощутить их на своей коже.

— Погуляем, — кивнула мама.

Папа убежал на работу, а мы еще долго сидели в тепле кухни, потягивая кофе и беседуя.

— Куда устроился папа? — вспомнила я, что хотела спросить. — Что это за место, которое он не называет?

— Очень секретное, — рассмеялась мама. — Один завод на окраине. Им как раз очень нужен был толковый химик. И зарплата там просто потрясающая. Одно «но» — ездить на нее мы сможем только по нашей стране.

— У нас много красивых мест, — пожала я плечами.

— Да, и мы почти ничего не видели, — с энтузиазмом откликнулась мама. — Папа обещал, что в первый же отпуск через полгода мы на две недели поедем на Байкал!

— Ого, — я округлила глаза. — Надеюсь, получится! Фотографии оттуда привозят волшебные…

Мы еще немного обсудили всевозможные места, обязательные к посещению, и пришли к выводу, что жизни не хватит все посмотреть, поэтому об папиной секретности печалиться незачем.

— А как твой Лев? — спросила мама.

Я опустила глаза.

— Мы вчера вроде бы немного поссорились.

— Что случилось?

— Да ничего особенного, я рассказывала ему про свой мастер-класс, а он сказал, что не верит во все это. И в мою сферу тоже не верит, ведь он ее никогда не видел.

— Ты ведь знала, что Лев — скептик, — осторожно заметила мама.

— Папа тоже скептик! И настоящий ученый, — выпалила я. — Но он ничего такого не говорит, что, мол, его обманывают.

— Да, неприятно, — мама задумчиво глядела на край стола, где со вчерашнего вечера восседал васильковый свинокрот. — Забавно, как он у тебя вышел. Ведь в детстве ты лепила довольно простые формы. И никогда не пробовала вложить в них что-нибудь?