— Никак, — твердо заявила я. — Предсказание не сработает, перепутаются ауры, и никому ничего хорошего не покажет.

Про ауры я придумала на ходу, но уловка удалась -Мария поджала губы, но удалилась, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я вопросительно уставилась на Катю, которая как будто выдохнула и расслабилась, как только мать скрылась.

— А вам вообще нужно это предсказание? — спросила я.

Девушка смущенно улыбнулась:

— Пожалуй, мне интересно. Хотя я уже влюблена, и что бы вы мне ни сказали, это не изменит моих чувств. Самое главное, нагадайте мужа моей маме, пожалуйста! Может быть, тогда она отстанет от меня и займется своей судьбой.

— Очень откровенно, — рассмеялась я. — Я постараюсь, конечно. А теперь — возьмите.

Я подала Кате молочно-белый легкий шар, она покрутила его в руках и отдала мне обратно. Шар налился тяжестью и окутался синим свечением. Катя глядела, как завороженная:

— Первый раз такое вижу!

— Да, это редкая вещица, — вполголоса заметила я, опасаясь спугнуть изображение, начавшее формироваться.

Но сферу посторонние звуки не пугали, и изображение как всегда уплотнилось и застыло. Изнутри шара мне улыбался темноволосый, темноглазый парень с кудрявой челкой, падающей на глаза. Катерина даже в ладоши захлопала, когда я описала ей суженого.

— Это он! — она счастливо улыбнулась. — Это Павлик, я так и знала! Спасибо! Спасибо! Только вот мама будет не рада, — тут же поскучнела Катерина.

— Сейчас мы ей тоже нагадаем кавалера, не переживайте, — пообещала я.

Мария не заставила себя ждать, уже через пару минут аккуратно постучавшись в дверь.

— Проходите! — крикнула я.

Она вошла и вопросительно глянула на дочь. Катя потупилась, но не могла сдержать улыбку до ушей, и Мария тут же все поняла.

— Что вы ей сказали? — нахмурилась она.

— Сфера предсказала будущее, — скромно поведала я. — Катя, идите теперь вы за кофе, а мы поболтаем с вашей мамой.

Катя кивнула и вмиг исчезла.

— Садитесь, Мария, — пригласила я. — Возьмите шар.

Сфера еще не успела потерять остатки синего сияния, но в чужих руках резко обрела молочный цвет. Мария покрутила шарик в руках и вернула мне.

— Тут мужчина средних лет, — возвестила я, напряженно всматриваясь в синеву, снова окутавшую сферу.

Клиентка, подавшись вперед, жадно слушала.

— Волосы черные, седые виски, стильная прическа. Светло-зеленые глаза, очки, родинка на носу.

— Что вы говорите, — удивилась Мария. — Это ведь папа Павлика.

— Катиного Павлика? — переспросила я.

— А вы уже знаете? — всплеснула она руками. — Что — ей судьба с Павликом, да?

— А вам видимо с его папой, — кивнула я. — А мамы у них нет?

— Нет, — покачала головой клиентка. — Вдовец он давно. Да только я была против их встречаний. Дети уж нас и знакомили, и все-таки… Боюсь я, понимаете? Молодые еще, мало ли что.

Я снова вежливо покивала, слушая, как Мария пытается принять предсказание. Но она кажется действительно начала смиряться.

— Так Коля — мне, а Павел ей, значит, — задумалась она и улыбнулась. — А что, может и хорошо выйдет. Пойду скажу дочке, что согласна юбилей вместе отмечать.

— Ваш юбилей? — я не сдержала изумления. — А сколько вам лет?

— Будет сорок, — скромно потупилась клиентка.

И я наконец поняла, чего боится Мария. Получается, что дочь она родила рано, и видимо жизнь у нее сложилась не слишком просто.

— Желаю вам удачи, — искренне сказала я, провожая женщину до двери.

Хоть бы у них и вправду все сложилось.

Я приехала домой и застала там родителей, которые уже разбирали сумки. Веселые и счастливые, они постоянно пересмеивались, вспоминая детали путешествия.

— Отель — супер! — сказал отец. — Давно не был на нашем Черном море, а там все так изменилось. Понастроили всякого.

— Да, мне очень понравилось, — мама улыбнулась, вытаскивая из чемодана купальник. — И бассейн там отличный, теплый, на воздухе. Аленка, тебе тоже обязательно нужно съездить! Когда у тебя отпуск?

— А, отпуск… Всегда, мам. Я увольняюсь.

Мама замерла, подняв брови, но тут же снова принялась выкладывать вещи.

— И правильно, — заметила она. — Ты выгораешь на глазах. Даже если твое хобби не будет приносить денег, все равно давно пора сменить сферу.

Папа внимательно слушал, а потом спросил:

— А что у тебя за хобби, Аленушка?

— Предсказываю судьбу, пап, — рассмеялась я.

Он вздохнул:

— Как мама и бабушка, да. Я помню, ты всегда хотела. Но это ведь не серьезно?

Он с надеждой уставился на меня, но я только кивнула на маму:

— У мамы ведь серьезно. У меня тоже.

— Мил, у Алены тоже обнаружился талант? — повернулся он к маме.

— Вроде того, — она подошла и погладила меня по голове. — Посмотри, как она теперь счастлива, Петь.

Папа тоже подошел и потрепал меня по руке. Он совсем не верил в гадания, и вообще любые мистические вещи, будучи очень практичным человеком, да еще и ученым. Но мамину профессию принимал, потому что любил ее. И меня тоже любил, хотя раньше лелеял надежду, что я пойду по его стопам. Надежда угасла в мои лет десять, когда я стала хвостом ходить за мамой и всем рассказывать, что обязательно стану гадалкой. Конечно, любить папа меня от этого меньше не стал.

— А еще бабушка пригласила нас на семейный обед! — поспешила я перевести тему.

— Да, знаю, мы созванивались, — кивнула мама. — И ты берешь с собой Льва.

— Посмотрим, что там за Лев, — проворчал папа.

— Тебе понравится! — пообещала я и ускользнула в свою комнату, оставив родителей обсуждать мои новости.

Утро воскресенья встретило меня запахом оладьев и кофе. На этот раз завтрак готовил отец.

— Принимай, Аленушка! — весело прогудел он, ссыпая на блюдо очередную порцию поджаристых яблочных оладушков.

— Мммм, — протянула я, закрыв глаза от предвкушения. — Скучала по твоим вкусняшкам, па.

Я налила себе кофе, набрала оладьев и щедро полила их малиновым вареньем из бабушкиных запасов. Она обожала уделять добрую половину лета своим фирменным закруткам и потом угощать ими родных и близких.

— Мила! — крикнул папа. — Завтрак готов!

Из родительской спальни выползла сонная, но довольная мама. Приоткрыла один глаз, смтянула оладушек и скрылась в ванной.

— Очень вкусно! — донеслось оттуда. — Оставьте мне, я сейчас приду.

Как же мне не хватало этих семейных завтраков, уютных и наполненных любовью. Я чуть не прослезилась, наблюдая как папа ловко моет посуду, оставшуюся от готовки и присаживается за стол. Достав с верхней полки свою старую огромную кружку, он доверху наполнил ее черным чаем и выжал почти половину лимона. Я молча улыбнулась, глядя на него сияющими глазами. Он подмигнул мне и принялся жевать оладьи, макая их в блюдце со сгущенным молоком.

Пиликнул телефон.

«Аленка, я внизу» — написал Лев.

«Может, поднимешься?» — спросила, вдруг решив, что хочу и его окунуть в это семейное утро.

— Папа, ничего, если Лев придет? — поспешно выпалила я.

Отец хитро поглядел на меня. Вовремя вышедшая из ванной мама кивнула:

— Конечно, пусть зайдет. Тут целая гора оладьев! Петь, ты что, слона планировал кормить?

— Ну слона — не слона, — неопределенно отозвался папа, выразительно глянув сначала на меня, потом на маму.

Мама притворно зашипела и дернула его за ухо. В дверь позвонили. Мое сердце сделало кувырок, и я поспешила в коридор, машинально придерживая его рукой, как будто ожидала, что оно выпадет. И почему я так занервничала? На пороге возник сияющий Лев с тортом и цветами.

— Проходи, — шепнула я смущенно. — Родители дома.

— Отлично! — возвестил он. — Давно хотел познакомиться!

В коридор тут же выглянул папа:

— Кто тут хотел со мной познакомиться?

— Доброе утро! — выступив вперед Лев, едва успев разуться. — Очень рад! Я — Лев.

— Петр.

Он протянул руку, и отец пожал ее, мимоходом подмигнув мне.