— Нет, но он больше со мной не работает, — горько усмехнулась я. — Ему подавай только невинных девушек.

У Льва смущенно дернулся уголок рта.

— Это я виноват, получается, — пробормотал он нерешительно.

— Что ты, — возразила я. — Здесь никто не виноват, мы не знали о побочных эффектах, и мне было с тобой очень хорошо. Но мне очень горько от того, что моя мечта не сбылась. Я так хотела дарить людям счастье.

Он помолчал.

— Милая, — начал через минуту, собравшись с мыслями, — Но ведь помогать людям можно очень по-разному. Неважно, кто ты — предсказательница, или обычный менеджер.

— Я была очень успешным менеджером, — фыркнула я, закатив глаза. — Но это не помогло стать счастливой ни мне, ни моим клиентам!

— Ну, насчет клиентов ты знать не можешь. Так или иначе, Аленка, ведь главное — это любовь к себе и к окружающим тебя людям. Можно помогать им, как гадалка, а можно любить весь мир и делать его лучше понемногу, начиная с себя и тех, кто рядом. Пусть даже работая на простой работе, кем угодно!

— Для такой неудачницы, как я, ты слишком умен, — с горечью сказала я. — Кажется, мне нужно побыть одной, прийти в себя. Я ведь только нашла себе дело, о котором мечтала всю жизнь! И ты мне говоришь, что нужно снова стать просто менеджером и любить людей? Серьезно?

Он вздохнул, но ничего не ответил. На его лице появилось расстроенное выражение.

Но я была расстроена больше!

— Я хочу побыть одна, — повторила я упрямо. — Мой офис закрыт, можешь сдавать его кому хочешь.

— Он оплачен еще на несколько месяцев, — глухо отозвался Лев.

— Мне все равно. Уходи, пожалуйста.

Он помедлил секунду, глянул на меня — остро и с упреком, повернулся и вышел.

Дверь за ним закрылась, я ушла на кухню, уткнулась лбом в холодное оконное стекло и смотрела, как он сел в машину. Взревел мотор и автомобиль уехал, выкидывая из-под колес гравийную крошку. Я опустилась на диванчик. Как же мне было горько и обидно! Жизнь рушилась, а мой — вроде бы, мой? — мужчина не поддержал меня, а только усугубил мое горе.

Зазвонил телефон. Ну да, бабуля же хотела поговорить.

— Привет, Аленушка! Ну как ты, детка? — испытующий взгляд с экрана заставил меня снова расплакаться. — Бедная моя девочка. С мамой не говорила?

— Нет, — всхлипывая, ответила я. — Только тебе рассказала. И Льву. Мы поссорились. И я не могу пока ни с кем больше говорить!

Слезы текли будто сами по себе, отчаяние и горечь собрались в душащий комок в груди.

— Знаешь что, давай-ка я возьму тебе билет в Москву, — решительно сказала бабуля. — Прилетай ко мне. Тебе нельзя в таком состоянии запираться дома одной. — Сейчас куплю и пришлю, поняла?

Я кивнула, растирая слезы по лицу. Бабушка повесила трубку.

Так мне предстоит поездка в Москву?

Я слегка отвлеклась от своих горестных дум. Бабуля наверняка возьмет билет на первый же рейс. Нужно было умыться и собрать самое необходимое. Этим я и занялась.

Спустя двадцать минут я открыла свой старенький ноутбук и проверила электронную почту — так и есть, рейс через три часа. Такси уже пора было вызывать.

Я заглянула в узкое зеркало в коридоре. Оно отразило мою страдальческую физиономию, красные глаза и припухшее лицо. Да уж. Теплый спортивный костюм тоже не добавлял элегантности. Ну и пусть, я ведь еду теперь не на фестиваль, и оценить мой непритязательный внешний вид может только бабуля. А на остальных мне плевать.

Замотав волосы в плотную дульку, я подхватила спортивную сумку со скромным комплектом одежды и вышла из дома. Начинался дождь.

Такси мчало по трассе до аэропорта, и косые струйки воды хлестали по стеклам. Я глядела в окно, ощущая, как потихоньку отступает отчаяние, и его сменяет пока еще робкая радость от того, что я скоро увижу бабушку. И еще немного — предвкушение путешествия, как перед любой дальней поездкой.

Выпив дорогущего кофе в аэропорту и закусив толстым шоколадным батончиком, я совсем приободрилась. А в полете вообще задремала после скромного самолетного обеда.

Бабушка встречала меня в аэропорту. Я кинулась ей на шею. Но плакать не стала, горечь почему-то исчезла и комок в груди растаял.

— Я так рада тебя видеть, — пробормотала я ей в ухо.

Она чмокнула меня в щеку и отодвинула, разглядывая.

— Все не так плохо, да, Аленушка?

— Теперь гораздо лучше, — искренне сказала я.

— Ну что ж, поедем, — кивнула бабуля на стоянку.

Там нас ожидал большой белый автомобиль представительского класса. За рулем оказался скучающий водитель. Он скользнул по мне взглядом и поздоровался.

— Едем домой, Василий Петрович, — сказала бабуля. — И я тебя отпущу на сегодня.

— Как скажете, Элина Леонтьевна.

Машина тронулась, а я никак не могла сузить округленных в изумлении глаз:

— У тебя теперь свой водитель?

— Ну, это водитель Анатолия, — смущенно сказала бабушка. — Он пока в командировке, а я пользуюсь. Очень удобно, между прочим. Мы ведь живем на окраине.

Окраина оказалась шикарным коттеджным поселком со своей рощей. И дом был ничуть не хуже старого бабулиного — двухэтажная бревенчатая постройка навевала мысли о чем-то сказочном.

— Вот это да! — выдохнула я.

Мы вышли из машины, и я тут же пробежалась вокруг дома, изучая его со всех сторон.

— Очень красиво! И как в нем живется? Пахнет деревом? — затормошила я бабулю.

— Идем внутрь, сама понюхаешь, — рассмеялась она.

Внутренний интерьер не обманул моих ожиданий — огромные залы с высокими бревенчатыми потолками и деревянная мебель навевали картины из моих детских мечтаний об уютном доме Бабы-Яги. Только современная кухня намекала на то, что на дворе двадцать первый век.

— Самовара у тебя тут нет? — улыбнулась я.

— Я куплю, — пообещала бабуля. — Что за кухня без самовара! А пока давай из чайника попьем чайку.

Большие деревянные лавки на кухне были укрыты двойными мягкими сиденьями и устелены подушечками. Уютно устроившись среди подушек, я умиротворенно наблюдала, как бабуля ставит чайник, достает из холодильника провизию и готовит стол.

— Сначала — борщ, — строго сказала она. — Ты ведь не ела сегодня, да?

— В самолете кормили.

— Ой! Знаю я, чем кормят в этих самолетах! Сухой бублик да сто грамм сока.

Я рассмеялась. Чувство голода действительно сразу вспыхнуло при виде еды. А борщ, разогреваемый в микроволновке, принялся испускать такой волшебный аромат, что я еле дождалась, когда же наконец смогу запустить в него ложку.

И вот наконец, когда я пила чай, сытая и несколько примирившаяся поэтому с реальностью, бабушка села рядом, внимательно поглядела на меня и сказала:

— А теперь давай поговорим.

Я вздохнула.

— О чем тут разговаривать, ба? Все ведь и так ясно. Придется просто пережить.

— Думаю, не так уж и просто. Ты очень расстроилась, Аленушка, и это можно понять. Но вот со своим парнем поссорилась зря. Что он тебе такого сказал?

— Что помогать людям может кто угодно, и обычный менеджер тоже, — пробурчала я. — А я не собираюсь больше работать менеджером! Я устала.

— Кто тебя заставляет? — засмеялась бабушка. — Наверняка Лев просто хотел тебя утешить.

— Может и хотел, — признала я. — Но мне было так обидно, что я и его обидела. Он сказал, что нужно любить себя и окружающих, и делать мир лучше на своем месте.

— Очень мудрый мальчик, — задумчиво кивнула бабуля.

Я вдруг представила Льва, высокого и улыбчивого мужчину, маленьким мальчиком — лохматым, с наивным взглядом зеленых глаз — и рассмеялась. Интересно, а его дети будут на него похожи. Ой! Поняв, что мысли свернули не туда, я слегка покраснела. Но бабуля не обратила внимания.

— Ты знаешь, — вдруг перевела она тему. — А мы с Анатолием решили пожениться.

— Ого! — подпрыгнула я. — Поздравляю! А когда?

— Сразу после Нового года. Просто распишемся в ЗАГСе, и улетим в Таиланд.