Хидео устало откинулся на спинку дивана и обвёл гостиную взглядом. Напротив них стоял маленький телевизор, который барахлил и иногда вообще не включался. Парень мысленно поставил на нём метку «потрачено». Ещё тут рядом был шкаф с книгами (которые мама боготворила) и несколько тумб с вазами или кактусами в горшочках. Окна закрывали жалюзи, между ними примостился небольшой вентилятор. Он работал редко и немного гудел, когда его включали. Хидео успокаивал этот звук.

Под ногами был однотонный – а это было необычно в их доме, сплошь укрытом цветочным орнаментом – и истоптанный ковер цвета топленого молока.

– И это всё, что ты видел? – подал Хидео голос.

Генджи уже перестал панически вспоминать вчерашнюю ночь и даже как-то успокоился, по крайней мере, внешне.

Сейчас в голове Хидео вертелись обрывки прошлой ночи, всё было так же, как и описывал Генджи. И женщина, и он, и подворотня… единственное, на что хотелось слышать бы ответ – что случилось дальше? Куда они пропали?

– Ну да, – ответил Генджи, – Я побежал за ними, а потом мой пёс начал сопротивляться. Он действительно так взбеленился, что мне пришлось ему подчиниться и уйти.

– Да уж, странная история, – произнес Хидео, почесывая затылок.

У него по-прежнему не укладывалось в голове, кем могла быть эта женщина и как она заставила Хидео обо всём забыть? Она ведьма?

Или, может, всего лишь какой-нибудь маг? Экстрасенс? Медиум?

– Я о том же. Возможно, я уже помешался на этих маньяках, но, черт возьми, в моей голове до сих пор не укладывается, как полиция каждый раз упускает его? Он может сидеть рядом с жертвой на протяжении нескольких часов и даже собственноручно вызвать полицию, но она так упорно его не замечает!

– Откуда ты знаешь, что они не замечают его?

Генджи повернулся к Хидео в тот прочёл в его глазах всё то же болезненное помешательство, которое он заметил во время их встречи.

– Потому что иначе он бы уже давно был за решёткой.

Мацумура отвёл взгляд от красноватых глаз Генджи и задумался над чем-то. Снова вспомнил ту фразу Генджи про одноклассниц.

Его никогда не заботило, что могут быть убиты его подруги. Но теперь одна только мысль об этом приводила парня в ужас.

– Хидео?

– Генджи.

– Эм, что?

– Ты не против прогуляться со мной по городу?

– О, я думал, ты никогда этого не предложишь!

※※※

На улице уже вовсю пахло весной. Погода улучшалась, а мир становился ярче и зеленее. Цвела сакура и все, как будто в первый раз, фотографировались возле неё.

Кто-то признавался в любви, так искренно и нежно, кто-то в чем-то клялся перед другим, а кто-то просто гулял, взяв партнера за руку.

Хидео не сводил любопытного взгляда с эмоций Генджи, который с явным пренебрежением рассматривал играющихся кошек.

– Тебе не нравятся животные? – спросил Хидео, подзывая одну из кошечек к себе.

– У меня аллергия на котов, если ты забыл. А животных я люблю. Мой Кобальт отлично ладит со мной.

У его пёсика была довольно странная кличка – Кобальт. Это мохнатое чудище никак не могло быть похоже на маленькие серебристо-синие камушки. Поэтому это имя всегда немного шокировало Мацумуру. Его имя, отнекивался Генджи, связано с тем, что пёс его такой же токсичный, как и сам металл, хотя и очень мил.

Кошечка тем временем подалась на зов и начала тереться головой об руку парня. Он не удержался и взял это рыжее чудо на руки.

Генджи специально подальше отошёл, неприятно усмехнувшись.

– Ты чего? – спросил Хидео, почесывая кошку за ухом.

– Просто я не хочу, чтобы у меня появилось неконтролируемое чихание.

– Ладно, ладно, пошли дальше.

И они пошли дальше. Хидео скучал по таким прогулкам, потому что Генджи чаще всего был занят чем-то у себя дома и времени на то, что бы прогуляться со своим лучшим и единственным другом у него не было.

Поэтому, сейчас парень наслаждался прогулкой в полной мере и даже отсутствие на его дружке каких-либо эмоций, его не беспокоило.

О вчерашней встрече Хидео умышленно не напоминал, списывая все на занятость Генджи и его больной интерес к детективам.

– Ну, как у тебя дела, чувак? – спросил Генджи, облегчённо вздыхая.

Наконец-то хоть какое-то проявление активности. Хидео глупо пялился себе под ноги. В его жизни сейчас всё было не так сладко, как он хотел. Да ещё и недавнее происшествие выбило парня из колеи.

Неожиданно он вспомнил Лили. Она ведь, по сути, тоже его бросает. Оставляет его одного на милость Мичи и… и?

– Я не знаю. Запутался в своих чувствах, – ответил Хидео.

То, что его беспокоило на самом деле, он постарался не озвучивать.

– Ты испытываешь к кому-то чувства?

– Ну, да. Ты что, забыл?

Парень внимательно посмотрел на своего друга – Генджи проигнорировал этот взгляд.

– Мне просто никогда не было это интересно, – он пожал плечами, смотря прямо перед собой.

– Ну, так, если тебе не интересно, я могу и не продол…

– Нет-нет, продолжай. Я чувствую, что если не послушаю об обычных человеческих дилеммах, то точно свихнусь.

– Х-хорошо.

Хидео замолчал, не зная, с чего начать. С Лили? Или с Мичи? А может, сразу с обеих?

– В общем… ты должен знать, что мне долгое время нравилась Каори, да?

Ой, чёрт, зачем так далеко-то? Генджи кивнул, словно ничего не заметив. Похоже, ему действительно не было это интересно.

– О, эту девушку я запомню надолго. Ты почти её покорил, братан. Но, увы, рыбка сорвалась.

Хидео проигнорировал слова Генджи и продолжил, нерешительно рассматривая окрестности:

– Теперь я понял, что мне нравится… Рокэ-сан.

Генджи воззрился на друга с неподдельным испугом и потом проговорил медленно и тихо:

– Она же с у м а с ш е д ш а я, брат. Сама нестабильность во плоти. Ты слышал о её обсессивно-компульсивном рас…

– Я не хочу говорить о ее болячках и отклонениях! Я лишь говорю, что она мне вдруг стала небезразлична и я… не знаю наверняка, но кажется, это взаимно.

Хидео, на самом деле, так никогда не казалось. Тогда, в уборной, Лили нужна была простая поддержка, которую она попыталась найти в первом попавшемся человеке. А Хидео неожиданно испугался. Уже после, когда он возвращался к этому моменту, его всего наполнял стыд за свою неуклюжесть и отстраненность. Разве так поступают друзья?

Он приложил руку ко лбу, чтобы померить температуру.

– Ты и про Каори так думал, – усмехнулся Генджи.

– Нет. Каори мне нравилась, и я действительно говорил, что у нас взаимно… но это другое. Не знаю, как объяснить.

Вдруг он подумал, что если бы Каори не ушла, он до сих пор, быть может, любил бы её.

– Ладно. И в чём ты запутался?

– Хамада. Она влезла в мою жизнь так быстро и так стремительно начала развивать наши отношения… она явно очень спешила, когда пыталась познакомиться со мной и расположить к себе. Понимаешь, с нашего знакомства прошло всего четыре дня, а у меня такое чувство, будто я общаюсь с ней уже год.

Было тяжело осознавать, что прошло всего четыре дня. Хидео представил себе эту девушку с неестественно осветлёнными волосами, представил её ангельскую улыбку, представил точёную фигуру, представил жизнь в ней, представил всю её так, как никогда ещё не представлял. Все краски он отметил на её лице, каждую жилку её сверкающих глаз перенёс в своё воображение, каждый изгиб и каждую тень. Если бы он взял сейчас же краски, то, подобно искусному художнику, смог бы нарисовать её идеальный портрет.

– Ох, как все запущено. Хамада – странная девка, хочу заметить. Она всегда вызывает у меня что-то такое… – Генджи задумался, подбирая более точное выражение своих чувств.

Хидео внимательно наблюдал за другом, а у самого в голове закрадывались ревнивые мысли.