Лиззи больше не рассуждала о любви и замужестве. Теперь её интересовали проблемы исключительно духовного характера. К сожалению, поблизости не было жриц, сведущих в Священных колодцах, богах разрушения и Даре видеть, так что ей пришлось примкнуть к воспитанницам Элинор, чтобы научиться читать и самостоятельно изучить книги из королевской библиотеки. Она по-прежнему отказывалась от многого на полпути, но случались и исключения, что говорило о серьёзных переменах в её характере.

Хьюберт на несколько месяцев вернулся домой. К невероятному облегчению Мериды её брат не так сильно изменился. Конечно, это был не тот Хьюберт, которого она помнила, – теперь он гораздо меньше шумел и почти не проказничал, но всё-таки остался добродушным мальчуганом с заливистым смехом. Как и обычно, он в первый же день после своего возвращения запустил в спальню сестры собак, так что Мерида поняла, что брат ещё не до конца окунулся во взрослую жизнь.

Второй из троицы, Хэмиш, много времени проводил вне замка, так как ездил с Гиллом Петером в Файф, где Ценннедиг учил его игре на арфе. Иногда он оставался там на несколько дней, а пару раз привозил учителя гостить в Данброх, чтобы продолжить занятия дома. Как ни странно, Хэмиш с каждым днём всё больше походил на Хьюберта – прежнего Хьюберта. Теперь, когда всепоглощающий страх отступил, мальчик стал намного веселее, громче и общительнее. Он по-прежнему был бледным, как будто его слишком долго держали вдали от солнечного света, и худым настолько, что его могло сдуть сильным порывом ветра, зато его широкая улыбка легко освещала даже самые тёмные комнаты.

В замке бурлила жизнь. Все изменились, всё изменилось.

Кроме Харриса. Мерида так и не смогла найти к нему подход, как ни старалась.

– Ну что с тобой такое? – однажды вечером возмутилась Эйлин. – Сколько можно бесцельно бродить по моей кухне?

– Просто ищу что-нибудь перекусить, – отмахнулась Мерида.

– Перед тобой не меньше шести блюд. Бери что хочешь, хоть всё забирай! Только уходи!

Мерида потянулась за хлебом, но передумала. Помялась на месте, пытаясь решить, не взять ли жареных орехов. Ей пришло в голову, что в это же время в прошлом году Лиззи думала, что скоро выйдет замуж. А теперь никто даже не знал, куда пропал Кабачок. И что делать с Харрисом? Предложить ему ещё одну поездку неизвестно куда? И будет ли достаточно Тосахтаху того, что они взяли девочек на воспитание, или он станет требовать, чтобы она всё-таки выбрала королевство, куда сможет перебраться? Хотя всё это совсем не важно, если Харрис не изменится. И нельзя никого попросить о...

– Мерида! – огрызнулась Эйлин. – Ты меня с ума сведёшь! Хватит тут слоняться! Выбери уже что-нибудь! Что ты ждешь?

И правда, что она ждала? Мерида была измучена ожиданием. Измотана им. Оно вытянуло из неё все силы.

– Значит так, сейчас я отнесу напитки в тронный зал, а когда вернусь, чтобы духа твоего здесь не было. – И Эйлин вихрем вылетела из кухни.

Мерида рассеянно огляделась, но ничего из еды её так и не заинтересовало. Тогда она заглянула в кладовую. Но и там ничего для себя не нашла. И тут по щекам принцессы потекли слёзы. Это было так непохоже на неё: плакать, сидя посреди кладовой в компании только муки, репы, ячменя и порхающих мотыльков, оставаться вдали от остальных обитателей Данброха, не видеть возможности обернуть всё в очередную игру или приключение. Мерида не плакала с того дня у колодца.

Замок начал жить новой жизнью, но ей в нём не было места. Никто из её близких и понятия не имел о нависшей угрозе. Если она не придумает, как изменить Харриса, то все они погибнут, никто не спасётся. Время уходило так быстро, а ожидание с каждым днём становилось всё более невыносимым.

Тук, тук, тук.

В дверь с улицы постучали.

Стук был вежливым. Без срочности.

«Простите, – словно говорил стук, – там есть кто-нибудь?..»

Она вытерла слезы. Лиззи всегда говорила, что ей нравится хорошенько поплакать, но Мерида чувствовала себя так, словно её лицо замесили, как тесто. Она неуклюже поднялась на ноги и опрокинула банку, из которой высыпалась гвоздика. Элинор и Лиззи, должно быть, втыкали её в апельсины для украшения стола, а Лиззи как обычно не потрудилась плотно закрыть крышку. Мериду окружил запах, который буквально кричал о том, что Рождество уже близко. Рождество и, возможно, конец Данброха.

Стук.

Мерида подошла и потянулась к ручке. Ей вспомнилась ночь почти год назад, когда за дверью никого не оказалось. Неужели в этот раз будет так же?

Но на этот раз по ту сторону двери стояла знакомая фигура. Грива светлых волос. Подбитый мехом плащ. Перчатки с бордовой вышивкой, закрывающие руки.

– Ты, – сказала она.

А про себя добавила: «Наконец-то».

Это было то, чего она так долго ждала. Это был тот, кого она ждала.

Позади него кружились первые в этом году пушистые снежинки. Яростный вой ветра напомнил о незнающем тишины острове Илан Глан.

Это было начало конца.

– Покажешь, что у вас изменилось? – спросил Ферадах.

– А зачем показывать? – спросила Мерида. – Ты и так чувствуешь перемены, не так ли? Ты можешь сам мне рассказать о них, ведь знаешь даже больше моего.

– В договоре с Кальях говорится, что ты должна показать, чего достигла, – ответил Ферадах. – Полагаю, нужно так и сделать.

– Мне кажется, что ты просто хочешь уйти с холода.

– А можно? – улыбнулся он.

Мерида впустила Ферадаха. Стоя на кухне, он выглядел самым обычным смертным, как и тогда, когда болтал здесь с Эйлин несколько месяцев назад. Он внимательно оглядывался, и девушка задумалась, хорошо ли он запомнил, как всё здесь выглядело, чтобы заметить перемены.

Хотя вряд ли это имело значение. Внешние

изменения – не то, что его интересовало.

– Хочешь хлеба? Ты вообще ешь? – спросила Мерида.

Рядом с Ферадахом она чувствовала себя немного скованно. В конце концов, он был при смерти во время их последней встречи.

– Ем, – кивнул Ферадах. – А здесь теплее, чем раньше.

– Все окна застеклили, – объяснила Мерида. – И свечи теперь только из пчелиного воска. Больше никаких сальных свечей с неприятным запахом и масляных ламп, которые дымили в тронном зале и гостиных. Добро пожаловать в светлое будущее, как сказал мой отец.

– Большие перемены, – согласился Ферадах. – Покажи мне ещё.

– В замке полно людей, – предупредила Мерида. – Придётся быть осторожными, чтобы никто не заметил, что у тебя сотня лиц.

– Я всегда осторожен.

Действительно, подумала Мерида, он должен был давно привыкнуть к тому, что все видят его по-разному.

– Повесь плащ за дверью.

– Всегда хотел узнать, как он выглядит, – сказал Ферадах.

Он скинул его и оглядел с таким интересом, словно видел впервые.

Хотя так оно и было. Он же говорил, что не знает, какая у него внешность, пока кто-нибудь не даст ему намёк на то, чьё лицо он носит в конкретный момент. Внешность Ферадаха существовала только для того, кто смотрел на него со стороны. А значит, Мерида создала тот плащ, который теперь висел вместе с верхней одеждой кухарок и служанок.

Магия, магия.

Но плаща было недостаточно, чтобы Ферадах понял, кто он для Мериды. Она заметила, как он осторожно дотронулся до своего лица, но, судя по всему, так и не смог определить, чьё же оно.

– Пойдём посмотрим, что тебе захочется здесь уничтожить, – ехидно предложила Мерида.

– Это не моё желание... – начал он, но не стал договаривать, когда понял, что девушка просто над ним подтрунивает, хоть и довольно зло.

Он поймал булочку, которую бросила ему Мерида, и пошёл за ней на свою третью прогулку по Данброху.

Теперь всё было совсем не так, как в предыдущие разы. Если задуматься, бог разрушения стал для неё самым близким человеком из всех. Только он понимал, что ей пришлось пережить. Это было очень странное ощущение: расположение и одновременно настороженность. У них был один на двоих секрет, но совершенно противоположные цели.