Одним легким движением Аарон поднял ее на руки и прижал к груди. Сделав два шага под хруст осколков, он сбросил свои надетые на босу ногу ботинки, царапавшие пол.

– Где ванная?

Вера кивнула в сторону проема, ведущего в спальню, и обняла Аарона за шею. Он пересек гостиную, уверенно держа ее в своих объятиях. В спальне огляделся и аккуратно, словно Вера была самым ценным сокровищем, посадил ее на краешек ванной. Красные разводы появились на начищенной до блеска поверхности. Вера закусила губу, ожидая новой вспышки боли, когда кончики пальцев коснулись гладкой и холодной эмали, но вдруг сообразила, что боль, наоборот, притупилась. Там, где несколько секунд назад кожу жгло, точно огнем, теперь только неприятно пощипывало. То же самое она ощутила, когда в конце экзамена порезала палец и рана начала заживать. Проклятье. Вера заерзала от волнения, постаралась повернуть ступни, чтобы незаметно рассмотреть их. Пощипывание превратилось в легкую щекотку и наконец совсем пропало.

Аарон закатал рукава рубашки до локтей и перешагнул через бортик ванной. Повернул вентиль. Увидев поток воды, Вера запаниковала. Когда он смоет кровь и вино, сразу заметит ее целые и невредимые ступни. Она сама еще не успела свыкнуться с мыслью, что отличается от обычных смертных. Как же ей найти нужные слова и объяснить это другому человеку, отношения с которым пока настолько хрупкие? Не сегодня, не сейчас. Ей нужно время, чтобы придумать, как все правильно преподнести. Пока лучше притвориться, что никаких ран и вовсе не было.

Аарон встал на одно колено и осторожно обхватил пальцами ее правую лодыжку. Его холодная ладонь заскользила по ее обнаженной коже, вызывая приятную дрожь во всем теле. Невинное прикосновение доставило огромное удовольствие.

– Очень больно? – спросил он, неправильно истолковав ее реакцию.

Вера замотала головой. Аарон слегка приподнял ее ногу, взял душевую лейку и ополоснул ступню. По дну ванной разошлись розовые круги.

– Ты испортил костюм, – сказала Вера, когда увидела на его рубашке кроваво-красные следы.

Аарон не обратил внимания на это замечание. Задержавшись на каждом пальце и проведя ладонью по ступне, он сказал с облегчением:

– На этой ноге, слава богу, ничего нет.

Он хотел дотронуться до другой ступни, но Вера выпалила:

– Там тоже ничего нет.

– Вера…

– Да нет там никаких ран! Я просто испугалась. Смотри, это же просто вино.

Аарон поднял на нее взгляд и совершенно серьезно сказал:

– Не отстану от тебя, пока не увижу собственными глазами.

«Лучшая защита – нападение», – напомнила себе Вера.

Она решительно взяла у него из рук душевую лейку и сама ополоснула вторую ногу, а потом, шевеля пальчиками, продемонстрировала ему розовую и совершенно целую пятку.

– Ни единой царапинки, – опешил Аарон.

– Ну я же тебе сразу сказала, это все вино, – закатила она глаза. – Зря ты так переживал.

Он смотрел с недоверием. Все сильнее волнуясь, Вера опустила на дно ванной душевую лейку и положила руки ему на плечи.

– Поцелуй меня, – попросила она, чтобы поставить точку в разговоре. Чтобы сбежать от реальности, забыться самой и заставить забыть его.

Аарон замер, казалось, даже прекратил дышать. Посмотрел ей в глаза, и она, к своему ужасу, увидела, что его раздирают сомнения. Почему? Разве пришел бы он в первый же вечер, если бы не хотел быть с ней? Его появление не было визитом вежливости. Даже Вера понимала это.

Он прижал ладонь к ее щеке и погладил большим пальцем. Мучительно медленно тянулись секунды. Вера боялась пошевелиться. Аарон тяжело вздохнул, опустил руку и сжал ее в кулак на своем колене. Он не собирался ее целовать, какая бы причина в этом ни крылась. Вера вспыхнула от стыда. Попыталась вскочить, чтобы покончить с этой неловкой ситуацией, но Аарон ухватил ее за талию и усадил обратно на бортик ванной.

– Я не должен, – проговорил он, смотря ей снизу вверх в глаза.

Большими пальцами он принялся гладить ее сквозь блузку, посылая от талии по всему телу волны удовольствия. Вряд ли Аарон делал это осознанно.

Вера почувствовала облегчение. «Не должен» вовсе не значит, что он «не хочет». Но что же стоит у них на пути?

– Я больше не твоя воспитанница, – доверительно напомнила она.

– Ты не понимаешь, – ответил он, опустив взгляд на свои руки у нее на талии. Его пальцы дрогнули. Он резко убрал руки, точно обжегся.

– Чего я не понимаю? – спросила Вера. Раздражение нарастало. Он вел себя противоречиво, и это сводило ее с ума.

Аарон медлил.

С трудом скрывая разочарование в голосе, Вера спросила:

– Зачем же ты вообще пришел, если все равно собирался уйти? Может, ты торопишься? Может, ты сегодня вечером собрался к каждой выпускнице заехать, чтобы проведать и накормить? – Она поняла, что неправа, как только произнесла слова. Ей хотелось спровоцировать его, понять, что им движет, узнать, что стоит между ними.

Лицо Аарона перекосилось от удивления и гнева.

– Разве я дал тебе повод так думать? – повысил он голос. Его ладони обхватили ее колени у подола юбки. – С самого первого дня я делал все, чтобы быть с тобой рядом, хотя не имел на это никакого права. Околачивался, как последний кретин, в коридоре под твоей дверью, беспокоился, не обгоришь ли ты на солнце, покупал какое-то идиотское мороженое, потому что твоя подруга этого захотела, ездил к Сентябрине, чтобы ты могла сохранить свое смертное имя.

– Может, ты обо всех так заботишься! – перебила его Вера.

– Обо всех? – рассмеялся он. Его смех был грудным, резким.

Аарон поднял на Веру взгляд, от которого стало тяжело дышать. В его глазах загорелся незнакомый огонь. Ненасытный. Будто та часть, которая еще несколько секунд назад сдерживала его, требуя покинуть Веру, вдруг потеряла над ним власть.

– Ты знаешь, что это не так, – тихо проговорил Аарон.

По Вериной спине пробежали мурашки. Таким она его еще ни разу не видела. Грудь медленно вздымалась. Плечи напряглись. Его рука заскользила вверх по внутренней стороне ее ноги, скрылась под юбкой. На разгоряченной обнаженной коже его прикосновение казалось ледяным. Вера вздрогнула и замерла.

– Что ты делаешь? – с придыханием спросила она.

– Придумываю способ доказать тебе, что ты для меня – особенная.

Сердце забилось так громко и мощно, что она услышала его удары. Рука Аарона была высоко на внутренней стороне бедра, в какой-то паре сантиметров от ее трусиков. Его большой палец совершал осторожные круговые движения по обнаженной коже, посылая по ее телу волны наслаждения. Она почувствовала нарастающее напряжение внизу живота, желание податься бедрами вперед, навстречу его пальцам. Нечто подобное она испытала, когда он целовал ее в ПЭЦ, только в этот раз ощущения были в миллион раз сильнее. Захотелось сжать ноги, но она осталась неподвижна.

– Я не знаю, как это может тебе помочь, – сухо возразила она, обхватывая руками бортик ванной, чтобы удержать себя на месте.

Аарон улыбнулся. В этой улыбке Вера увидела восхищение и что-то еще, чего она не могла понять. Нечто настолько первобытное и сильное, что Вера слегка отпрянула, но пальцы Аарона удержали ее. Костяшки его пальцев задели ее трусики. Верино сердце ухнуло. Трепет охватил все тело.

– Разве ты не видишь? – хрипло сказал Аарон, заглядывая ей в глаза.

Его пальцы принялись гладить шов ее трусиков, вверх-вниз, медленно, едва заметно, но и этого хватило, чтобы ее бедра подхватили заданный им ритм. Даже если бы она хотела, не смогла бы остановиться. Улыбка на его губах стала шире.

– Я стою перед тобой на коленях, моя рука между твоих бедер, мои пальцы касаются тебя.

Вера ахнула, когда он слегка усилил давление на определенной точке, которая пульсировала, отчаянно требуя его внимания. Аарон ласкал ее медленными круговыми движениями. Ноги задрожали. Вера больше не опиралась всей ступней, а приподнялась на цыпочки.

– Я чувствую тебя. – Его голос был повсюду, будто он стал ее частью, наполнил ее изнутри. – Знаю, чего ты хочешь.