Девочка смотрела на то, как многие детишки гуляли на празднике, как девушки держали за руки парней, она смотрела на семьи, супружеские пары, на город который был жив и продолжала рыдать, вскоре она бессильно упала на кровать. Когда-то она любила представлять себя в платье молодой невесты, кто же мог тогда знать, что такое произойдет?
Когда она снова нашла в себе сил подняться и взглянуть на город, что был теперь пуст, все крепко спали, толькл зеленоватый свет луны наслаждался ее страданиям, будто луна влюбилась в слезы маленькой ведьмы. Все и каждый веселились, отдавшись выпивке и еде, никто не мог, не хотел ее поддержать, даже от отца ни слова о том, что не надобно ей умирать. В этот момент Ши поняла, что хочет подышать свежим воздухом не через окно, ей надо было пройтись. Девочка поколебалась, а вдруг ещё найдется кто-то, кто не спит, опять начнется… Нет, сейчас довольно поздно, до утра кутить сил не хватит никому, так что сейчас она могла пройтись без лишнего шума.
Она хотела найти кого-то, но вот беда, папа снова куда-то пропал, пропала и учительница, Джека нигде не видать, но состояние девочки было таково, что она или погибнет от невыносимого жара в комнате, или, пусть и рискуя, но прогуляется. Ши отправилась в то единственное место, где она теперь, по ее мнению, могла обрести решимость, что так нужна ей, к статуям предыдущих.
Она шла одна, в одиночестве, тихо, стараясь не потревожить чьи-то сны, чьи-то наивные представления о добре и зле, чью-то веру в то, что мессия герой, которая не знает ничего кроме долга. В глазах толпы она должна быть сильной, хоть от рождения она таковой и не была. Вот она вышла на мост, что, как всегда, был практически погружен в холодную воду. Суровые ветра обдували ее тело, царила жуткая тишина, только лишь трава-светляк разбавляла холодную и мрачную атмосферу одиночества и полной безысходности, что теперь невыносимо давила своей всепоглощающей тишиной.
Ах, Уилла, сестра по несчастью, дай ты хоть толику решимости, что была у тебя, когда стояла одна против сотен тысяч врагов, а может Мэйс, братишка? Ну… Хоть кто-то!
Они, все как один, стояли на мосту в полный рост, серьезные и самодовольные, почему-то Ши ощущала странную близость к этим статуям, могла во всех подробностях представить самые яркие из описанных в их легендах события, будто сама пережила их… И вот юная мессия посмотрела на каждого, подошла к каждому, ища той самой силы духа. Никто из предыдущих не дал ей того, что она так хотела, от каждой статуи веяло мрачностью, холодом, своим суровым долгом. Тогда, совсем впав в отчаяние, не скрывая слёз, что сверкали зеленоватым светом, она подошла и, не видя куда, села, после чего просто разрыдалась в голос, слова того мальчика накрепко засели в голове, одна случайная фраза убила все прочие мысли про долг, честь и славу, и ведь как назло среди всего гомона толпы она услышала этот чертов голос этого чертового мальчишки. И тогда наконец она подняла голову, поняв, что сидит рядом со статуей вестрииского зверя. Его белоснежный плащ, что был расстёгнут, обнажая немного худощавое тело… Монстр смотрел на нее, соблазнительно улыбаясь своей хищной улыбкой, кожа его даже на статуе была темноватой, сто лет назад, как знала Ши, он пришел из края песка и пустынь, из Вестрии, его кожа не была совсем черна, но имела оттенок молочного шоколада. Вообще-то он был очень хорош собой, он был покрасивее, чем тот же Алор, или может это только Ши была не подвержена магии первого мессии? Уверенная улыбка, ясный взгляд, хорошее тело. Встреть она его при других обстоятельствах, наверняка бы влюбилась, пусть и был он немного похож на девушку, его это даже красило. Вправду ведь говорят, что зло чертовски соблазнительно. Даже страшно от того, что за милой внешностью таилось такое чудовище. Тихая работа часового механизма продолжала давить на психику…
Она встала и повернулась, после чего с минуту молча смотрела в глаза последнему "герою"… Пока не ощутила на своем плече мужскую руку, что немного тряслась, но была очень холодной и пахла мятой.
— Джек?
— Да… Госпожа.
- Прямо как в день нашей первой встречи, — произнесла Ши предаваясь воспоминаниям о былом.
***
Это случилось месяц назад, то была занесённая снегами одинокая горная деревня со скучными, рубленными топором домами, которые были все как один, кривые, но тем не менее надёжными. Здесь, как свежему ветру, были рады любым путникам, (которых там практически не бывало). Только лишь недавно здесь отгуляли тот факт, что у них теперь есть ведьма, что автоматически приносит деревне славу, ведь за десять лет из сотен учениц под конец осталось только лишь десяток и одна из них она, шелковая ведьма. Проклятия, порчи, магичества и зелья, Ши принесет этой деревне деньги и известность, всякая ведьма из мелких деревень приносит, так верили в деревне…
Проснувшись с утра девушка поднялась, громко зевнула и потянулась, тело ещё болело после вчерашней попойки и танцев почти до утра, барды, что по счастью оказались в деревне, были рады тому, что могут спеть на празднике в честь ведьмы. Она наслаждалась теплом принесенного ей пухового одеяла, которое совсем не хотела покидать, как свою личную крепость, что и тепло подарит и от монстров защитит.
Все удивлялись и радовались, конечно, Ши совсем не была той, кто получил титул раньше всех, перескочив несколько лет обучения, не была она и самой молодой ведьмой, но столь высокое звание в свои шестнадцать многое говорит о человеке. К сожалению её отца хорошего, доброго моряка, закалённого жизнью и всеми соседями любимого, ещё не было дома, потому пустой деревянный домишко встретил ее темнотой, молчанием и холодом, только белая мышь, Алехандро, ждал ту, кто когда-то спасла его из лап кошки. Сам домик был достаточно темным и небольшим, в углу неизменно стояли старые рыбацкие сапоги и пара удочек, на полке стояли военные трофеи Сомы, на полке рядом старые портреты Ши, отца и матери, даже был портрет дедушки. Мать Ши была красивой женщиной с пышной грудью, высокая блондинка с золотыми волосами и фиолетовыми глазами, с бледной кожей, она была лионийка. Также, глядя на фигуру матери, Ши не покидали надежды на то, что ее грудь вырастет. В доме было насколько оленьих и не только рогов, старая печка, что топилась дровами и углем, да вот в общем-то и все, разве что сундук со старым барахлом и книгами, но в него давным-давно никто кроме тараканов и не смотрел даже.
Она встала и опустила ноги в мягкие белые тапочки, что согрели теплом, печка горела всю ночь, но под утро, когда остатки дров прогорели, дом снова был наполнен холодом, впрочем теперь решилось это лишь простым мановением палочки. Поежившись молодая ведьма отправилась на кухню с целью чего-нибудь пожевать. На пустом столе она нашла только записку, адресованную ей, вчера написанную ей же, с текстом о том, чтобы она не забыла купить домой еды, так как ничего съестного нет. В ее тайнике не нашлось также ничего, да и с момента последнего посещения прошло слишком много времени. Невольно вспоминалась столовая академии, где было все… Перед выходом из дома она взглянула на старый портрет, где была изображена она, в красивом белом платье и с двумя хвостиками. Папа говорил, что ему нравиться, когда она так выглядит, потому у Ши и сейчас есть белое платье и резинки для волос, хоть она и не носит их. Говорят, что так она похожа на маму, хоть на портрете ее запечатлели совсем другой. Рядом висел портрет красивого юноши лет семнадцати, с белоснежными волосами, как у Ши. Это был Сома, он никогда не говорил, почему его волосы изменили цвет, но тем не менее это так, он раньше был блондином и цвет волос Ши унаследовала от него.
— И всё-таки нет, я так ходить не буду… — Она грустно вздохнула и направилась в коридор. Надев теплую шубу, штаны, высокие сапоги и перчатки, все старое, затхлое и пыльное, из какой-то темной шерсти, что была едва ли не самой дешёвой из всех, она наконец вышла из дому. Деревенские просыпались очень рано, все ее знакомые уже были на ногах, а она, отвыкшая в академии от такого режима, только что проснулась. Кто-то кормил кабаний, кто-то занимался овцедьми, кто-то рубил куриц. Одним словом деревня жила своей жизнью. Из труб валил черный, едкий дым, детишки играли в снежки и катали снеговиков, кто-то разогревал снег, а иные ушли на рыбалку, сразу же девочку пригласили на завтрак, который состоится через час. Щурясь от яркого солнца, что однако ж совсем не грело, девушка окинула взглядом окрестности.
