Нет худа без добра: вода смыла облепивший лицо ил и я смог проморгаться.

Патриция, мокрая, как выхухоль и такая же сердитая, стояла по колено в воде и сложив руки на груди, уничтожала меня взглядом.

— А… Кто меня вытащил?

Безуспешно пытаясь отряхнуться, я провёл рукой по волосам и нащупал…

— Гермиона, ангел мой! Это ты меня спасла. Опять.

Ящерка недовольно хлестнула мне по уху мокрым хвостом.

Как я уже понял, у василиска была одна очень характерная черта: когда вокруг не происходило ничего интересного — например, зажаренного целиком быка прямо под носом — она впадала в спячку.

Гермиона свила гнездо из носового платка в моём кармане и дрыхла без задних лапок — вот я о ней и забывал.

Сунув мокрую ящерку за пазуху — не обязательно мёрзнуть ВСЕМ, верно?.. — я огляделся.

Вода, вода, кругом вода.

А в небе, почти у самого горизонта, трепыхаются какие-то грязные полотенца…

— Ёрш твою за ногу с тройным загибом!

— Наконец-то и до тебя дошла вся неизбывная радость происходящего, — прокомментировала мой порыв Патриция.

— Мы в Лимбе!

— Восхищает, как ты умеешь понимать очевидное.

Ни с чем: ни с самолётом. Ни с птеродактилем. Ни с гигантской бабочкой, нельзя спутать резвящегося в небе экоя. А водятся они лишь в одном-единственном измерении…

— Как мы здесь оказались?

Я что хочу сказать: в Лимбе я был всего один раз. И поверьте: ЭТО было последней точкой в пространстве, которую я бы выбрал для перемещения.

— Вероятно, какой-то идиот открыл портал, — ядовито хмыкнула Патриция. — Хотя его и предупреждали этого не делать.

— Если что, на минуточку, портал идиота спас нам обоим жизнь, — запальчиво возразил я. — И кстати: почему "обоим"? А где Денница?

— Судя по всему, в лучшем мире, — отрезала Патриция. — И наверняка чувствует себя ГОРАЗДО счастливее, чем мы.

— Взорвавшись в собственном автомобиле?

Жалко. Нет, правда… Я только начал к нему привыкать.

На меня посмотрели, как на… ну да. Полного идиота.

— Макс, ты забыл одну маленькую, совершенно незаметную на общем фоне деталь, — зловеще проговорила Патриция. — МЫ ДЕМОНЫ! Практически бессмертные существа. Максимум, что нам грозило — это хорошенько вываляться в пыли.

Я моргнул.

Об этом я как-то не подумал.

Значит, Денница не погиб…

Вместо этого он преспокойно восстал из обломков автомобиля, отряхнулся и пошел домой.

Но всё-таки что-то не сходится…

— Вы-то может, и уцелели бы. Но я-то не демон.

— Это твои личные половые трудности.

— Ага. Особенно, учитывая заклятье обратной связи. Если бы я погиб, от Денницы остались бы рожки да ножки — причём, в БУКВАЛЬНОМ смысле.

Я был так доволен своей железобетонной логикой, что широко улыбнулся.

Молодец я!

— А ты не думал, что мы с Денницей могли ВЫТАЩИТЬ тебя из машины? — спросила Патриция. — Помни: ты мой гость! Я НЕ ИМЕЮ ПРАВА дать тебе погибнуть.

Я опешил.

— А… Как же все ваши с Денницей разговоры о том, что всех нас ждёт неминучая гибель? Что злой колдун решил достать меня, убив Денницу?

Патриция устало закатила глаза и тряхнула обвисшими, как грязные сосульки, волосами.

— Так это был ТРОЛЛИНГ? Я изо всех сил топнул по жиже ногой и провалился по колено. — Предупреждать надо!

— Для твоего образа жизни ты удивительно доверчив, Макс.

— Я думал, мы друзья, — вытащив из грязи ногу — без ботинка, — я повернулся к Патриции спиной и энергично зашлёпал к горизонту.

— А ещё — ведёшь себя, как ребёнок, — Патриция пристроилась рядом. Она легко шагала по болотной жиже — даже шпильки не проваливались!

— Да мне и в голову не могло прийти, что вы с Денницей станете шутить такими вещами. Вы практически УБЕДИЛИ меня в том, что мы погибнем. Я не мог этого допустить.

Патриция рассмеялась. Тряхнув головой — грязные брызги полетели во все стороны — она шлёпнула себя по бёдрам.

— Ну и глупая у тебя была рожа! "Мы все умрё-ё-ём!" — пропищала она противным голосом. — Спасти нас может только Великий и Безумный Макс!..

Я посмотрел на неё с предубеждением.

— Знаешь, пожалуй, тебя я тоже буду звать демангелом. В тебе ничего не осталось от той Патриции, которую я любил. Совсем ничего.

И я вновь зашлёпал по болоту, куда глаза глядят.

Но не прошел я нескольких шагов, как грязь передо мной вздыбилась, пошла гигантскими пузырями и предо мной воздвиглось чудовище.

Облепленное тиной, вонючее и такое же липкое, как дорвавшийся до конфет младенец.

— Кто здесь упоминал демангела? — вопросило чудовище удивительно знакомым голосом.

— Денница?..

— Я же просил не называть меня этим мерзким словом. Это не политкорректно, в конце концов!

— ДЕННИЦА?..

— Нет, архидемон Вельзевул.

— Мы считали, ты остался в машине.

Денница посмотрел на Патрицию.

— Удивительно, как он умеет признавать очевидное, правда?

Та лишь закатила глаза.

Он отряхнулся, как собака. Во все стороны полетели ошмётки грязи и пиявок.

Одну из них дем… Денница с силой оторвал от щеки и всосал в рот, как макаронину. Облизнулся, подняв глаза к небу… И тоже увидел экоев.

Загиб, которым огласил пространство Денница, нельзя было назвать ни тройным, ни даже пятерным.

Это было вдумчивое, скрупулёзное проклятье, затрагивающее моих предков до седьмого колена, а также всех, без исключения, дальних родственников и их внебрачных детей.

— Ну что ты так взъелся? — спросил я, когда дем… Денница замолчал, чтобы перевести дух. — Вероятно, скорость твоей спортивной тачки была настолько велика, что тебя тоже "накрыло" порталом. Делов-то.

— Да в том-то и дело, что делов! — бесновался Денница.

Это всё холодная ванна.

Некоторые под ледяным душем просыпаются и преисполняются бодрости, а другие, стоит СЛУЧАЙНО опрокинуть на них ведро воды, впадают в ярость.

Всё дело в контроле. Я вот, например, практически не злюсь.

— Знаешь, а может, это даже неплохо, — задумчиво проговорила Патриция. — Вы вместе, а значит, нам легче будет разобраться с проклятьем обратной связи…

— Мы не успеем, — отрезал Денница. — Потому что как только меня кто-нибудь узнает — нам хана.

Я подозрительно сощурился.

— Друг мой ситный, только не говори, что и в Лимбе ты успел наследить.

— Я не виноват, — Денница уселся прямо в воду и подтянул колени к груди, бессильно опустил на них руки. — Меня подставили.

— Все так говорят, — вспомнил я крылатую фразу из любого полицейского сериала.

— Значит, мы пойдём в суд и докажем, что ты не виноват, — убеждённо заявила Патриция.

— Не получится, — тряхнул головой Денница. — Мне запрещено даже ПОЯВЛЯТЬСЯ в Лимбе. За нарушение запрета — полная дематериализация.

— Подведём итог, — я встал рядом с Денницей и похлопал себя по пиджаку. Раздалось сочное хлюпанье и чавканье жижи, набившейся в карманы. — Мы попали в измерение, где Денницу ждёт демате…риа..лизация, Патрицию могут сжечь на костре, как колдунью, а в качестве вишенки на торте — в Лимбе обитает некоторое количество родственников, которые желают моей смерти. Я ничего не упустил?

Пачку сигарет, которую я с трудом извлёк из кармана, узнать было невозможно.

Это был просто мокрый комок бумаги, облепленный крошками табака. Я его выбросил.

Патриция с Денницей на мои слова лишь синхронно покачали головами.

Лицо демангела, покрытое потёками грязи, напоминало страшную маску. Уши его заострились, нимб преодолел красный спектр и приближался к фиолетовому, а костюм выглядел так, словно побывал на бойне.

Я выглядел не лучше. Да и Патриция тоже: мы трое сейчас напоминали жертв авиакатастрофы — и не подумайте, что живых.

Жалко, что с нами нет Лилит…

Вспомнив о ведьмочке, я невольно улыбнулся. Как не хватает сейчас её оптимизма. А ещё таланта добывать новые шмотки из ничего и… да. Знаний об этом негостеприимном измерении.