Автомобиль затормозил возле нас. Ослепительно-белый, как океанский лайнер, он обладал настолько обтекаемыми формами, что казалось, его сконструировали для аэродинамической трубы. На капоте серебряным светом сияла голова хищной птицы.

Надпись сообщала, что это чудо называется "Рух".

Дверца бесшумно открылась.

— Запрыгивай, — приказала Патриция и полезла в салон.

Я заглянул внутрь.

Водителя не было — только мягкие диванчики и столик в центре.

— Машиной управляет Эхейех, — сказала Патриция. — Искусственный интеллект.

Я кивнул.

Подумаешь. На Земле тоже есть Иск-Ины. Мы их называем нейросети. Рисуют картинки и пишут глупые тексты…

— А вы не боитесь, что они… Захватят власть?

Патриция спустила очки на кончик носа и посмотрела на меня очень странно.

— Кто? — спросила она.

— Машины. Ну знаешь, соберут всех людей, посадят в банки и примутся добывать из них электричество?..

— Мефистофель, тебе хотелось бы посадить меня в банку? — спросила Патриция в пустоту.

— Сомневаюсь, что это будет целесообразно, — ответил приятный баритон. — Я получаю достаточно энергии из окружающей среды. И кстати: рад снова с вами беседовать, госпожа.

— И мне тоже, Мефистофель. Разреши представить тебе моего… — заминка была крошечной. Но она была. — Друга. Его зовут Макс.

— Очень приятно познакомиться, Макс, — откликнулся Иск-Ин.

— И мне тоже, Мефистофель, — наверное, я ещё не привык разговаривать с кем-то неодушевлённым. — Надеюсь, мы станем друзьями, — выдавил я.

— Буду рад.

Патриция посмотрела на меня, приподняв бровь.

"Вот видишь!" — читалось в её взгляде.

Я не знал, можно ли разговаривать о наших делах при… Мефистофеле, и стал смотреть в окно.

Патриция занялась тем же.

"Рух" довольно органично влился в поток транспорта, и понёсся к облаку смога на горизонте.

Только сейчас я обратил внимание на то, что все машины, независимо от габаритов, двигались с одной скоростью, очень плавно и на одинаковом расстоянии друг от друга.

— Ими всеми управляют Иск-Ины? — спросил я.

— Мы предпочитаем называться Эхейех, — вместо Патриции ответил Мефистофель. На Языке Кода это понятие означает "Я ЕСТЬ".

— Мефистофель — такая же личность, как я или ты, — добавила Патриция. — У него есть гражданство, права, обязанности… А также работа.

— Я служу дворецким в семье госпожи более трёхсот лет, — в голосе Иск-ина сквозила гордость.

— Мефистофель — член семьи, — кивнула Патриция. — Лично я всегда думала о нём, как о добром дядюшке.

— Приятно это слышать… племянница, — откликнулся Эхейех. — Мне тебя не хватало.

Город приближался неотвратимо, как болезнь. Его накрывало серое грибовидное облако, из которого тут и там торчали высокие, раскрашенные в красно-белую полоску трубы.

Они-то и создавали непередаваемый колорит: выходящий из них густой дым бесперебойно пополнял собой облако смога…

Мефистофель сказал, что берёт энергию из окружающей среды, — вспомнил я. — То есть, существование иск-инов достаточно безвредно — с экологической точки зрения.

— Что это? — указал я Патриции на трубы. Девчонка вновь посмотрела на меня, как на дурачка.

— Это же Ад, Макс, — сказала она. — Подумай хорошенько.

Я моргнул.

— Ты хочешь сказать, — бросив неприязненный взгляд на трубы и дым, я содрогнулся. — Что там… жарят грешников?

— Не жарят. А поджаривают, — наставительно поправила Патриция. — Они ж не стейки. Хотя согласна, разница весьма условная.

Увидев моё лицо, она расхохоталась.

Впервые я слышал от Патриции такой заливистый, ничем не сдерживаемый смех.

— Мефистофель, он купился, — выдавила она сквозь икоту.

— Очень хорошо, госпожа.

— Никогда не надоедает… — Патриция стукнула меня по коленке.

Я не стал развивать тему. Ну дымит там что-то, и дымит. Меньше знаешь — крепче спишь.

Не доезжая до облака дыма, мы свернули со скоростной трассы на более тихую. Здесь почти не было машин, вокруг простирались покрытые каким-то синим злаком поля, а в деревьях по сторонам дороги пели птички.

— Родители не любят бывать в городе, — пояснила Патриция. — Они почти не выезжают из своего поместья.

— Так ты богата? — спросил я.

Впереди показались громадные ворота, выкованные, казалось, из завитков чёрного пламени. На верхней арке сияла надпись готическими буквами: "БОЙНЯ — 45".

Мы въехали под надпись.

Я невольно поёжился.

— Родители богаты, — пожала плечами Патриция.

— Но ты, как наследница…

— Учитывая практически бесконечную продолжительность жизни, институт наследования здесь популярностью не пользуется, — сказала девчонка.

Судя по тону, её и впрямь это мало волновало.

Мефистофель остановил машину напротив входа в довольно милый особняк, с колоннами, портиками и острыми, как свечки, кипарисами вдоль подъездной дорожки.

На ступенях стояла… дама. За неимением другого слова.

На ней было обтягивающее чёрное платье — и поверьте мне на слово: тут БЫЛО, что обтягивать.

Чёрные волосы спускались до талии двумя волнами, создавая эффект живого тёмного пламени.

Ногти, губы и глаза были красными — как у изрядно разъярённого быка…

— А вот и мамочка, — тихо простонала Патриция.

— Это плохо? — так же тихо спросил я.

Экзотическая внешность дамочки вызывала некоторые… опасения.

— Я надеялась, что нас встретит папа.

— Господин Тот будет дома только к вечеру, госпожа, — отозвался Мефистофель. — Простите, что не сообщил этого раньше.

— Пустяки, — рассеянно откликнулась Патриция. — Я сама должна была спросить.

— Госпожа Иштар отправила ему сообщение о том, что вы в городе, госпожа. Госпожа?..

— Да, Мефистофель?

— Только хочу напомнить: госпожа Иштар питает к вашей особе безграничную любовь.

— Безграничную, — пробурчала Патриция. — Вот то-то и оно… — и с мрачным лицом полезла из автомобиля — дверь как раз распахнулась.

— Девочка моя! — госпожа Иштар протянула обе руки, и посеменила к дочери.

Узкое платье мешало ей двигаться — но мешало каким-то удивительным образом, заставляя колыхаться все части её пышного, я бы даже сказал, ЩЕДРОГО тела.

Как желе на пружинках — описал такое один видный специалист…

— Здравствуй, мама, — покорно сказала блудная дочь.

Дама в чёрном осторожно обняла Патрицию и клюнула воздух с обеих сторон от её ушей.

— Почему так долго? — укоризненно спросила она.

— Прости, я собиралась приехать, — начала оправдываться Патриция.

— Я спрашиваю, почему ты так долго не стригла волосы, дорогая. Кончики совсем посеклись.

Патриция бросила на меня взгляд застреленной злым охотником мамы Бемби.

— Я тоже рада тебя видеть, — промычала она.

Я подошел ближе. Несмотря на нечеловеческие усилия, мой взгляд стремился прилипнуть к какой-нибудь части тела госпожи Иштар. И больше никогда, никогда не отлипать.

— Я вижу, ты привезла с собой парня, лапочка? Ну наконец-то! Спустя все эти годы, я была уверена, что тебя интересуют только девочки. Бедняжка…

— Он не мой парень, мама.

— Решила отбить у соперницы?.. — подняла бровь госпожа Иштар. — Одобряю, — она оглядела дочь с ног до головы. — Как только я узнала, что ты приедешь не одна, тут же попросила Мефистофеля приготовить кроваво-розовую спальню. Ну знаешь, ту, где кровать сердечком, а на потолке зеркало… Думаю, ВАМ там будет ОЧЕНЬ удобно.

— Мы займём РАЗНЫЕ спальни, мама, — прошипела Патриция, бросая на меня предостерегающий взгляд.

— К сожалению, это и предсказал твой отец, когда узнал, что ты приехала с другом, — и госпожа Иштар тоже посмотрела на меня. А потом подмигнула.

Честное слово: если бы рядом не было Патриции, мои штаны бы уже ДЫМИЛИСЬ.

— Здравствуйте, — сказал я, улыбаясь своей самой лучшей улыбкой для знакомства с родителями. — Меня зовут Макс.