— До этого ещё очень и очень далеко, — откликнулся Денница. — А пока сандерс будет всё разгоняться, пока "Алеф" не развалится под воздействием ускорения.
— Я могу открыть портал.
— На такой скорости?.. — Патриция расширила глаза. — Не вздумай! Нас попросту размажет в пространстве.
— Но что тогда делать?
Я откинулся на спинку короткого и неудобного заднего сиденья. Пейзаж по сторонам трассы проносился столь стремительно, что впору было вспомнить об эффекте Доплера.
— Может, у тебя есть система защиты? — спросил я Денницу. — Ну, катапульта под сиденьем, парашют…
— В этом нет необходимости, — вместо демангела ответила Патриция. — Машины в Аду славятся своей надёжностью. В них никогда ничего не ломается.
— Кажется, прямо сейчас стоит пересмотреть это утверждение.
— Ты не понимаешь, Макс! То, что с нами случилось — беспрецедентный случай. Наказание за применение магии в таком ключе столь сурово, что даже законченный псих с манией самоубийства особо жестоким способом, сам придёт сдаваться Аннунакам, только подумав о таком.
— Ини хочет сказать, Макс, что кто-то настолько хочет тебя убить, что не остановится ни перед чем. В прямом и буквальном смысле, — всё так же глядя на дорогу, откликнулся Денница.
— Но при чём здесь я? Заколдовали-то твою машину.
— Это не имеет значения, — пожала плечами Патриция. — Проклятье обратной связи, помнишь? Если умрёт кто-то из вас — другой последует за ним. Вероятно, отчаявшись добраться до тебя с ПОМОЩЬЮ Денницы, злоумышленник решил действовать ЧЕРЕЗ него. Непосредственно.
— То есть, укокошить демангела, чтобы я отбросил копыта?
Вот это новость. Мало того, что мне предстоит провести остаток жизни — не такой уж и длинный — в его обществе. Так ещё и пылинки сдувать… Впрочем, последнее всё равно не поможет.
— Можно тебя попросить, Макс? — вдруг спросил Денница.
— Валяй, — я махнул рукой. — Чем могу, как говориться, — и я нервно хихикнул.
— Не называй меня демангелом. Пожалуйста.
— А в чём дело?.. — я даже придвинулся ближе к Деннице, слегка потеснив Патрицию. — Мне казалось, это определение в точности отображает твою сущность.
— Оно звучит оскорбительно, — рявкнул Денница.
— Да ладно тебе, — я неуверенно усмехнулся. — Называть кошку — кошкой, это нормально. Скажи ему, Пат!
— Он прав, — кивнула девушка. — Демангел — это жуть как оскорбительно. И обидно. Если бы ты назвал так меня — остался бы без глаз. И ещё кое-каких шарообразных органов.
— Да никого я так не называл!
Вслух так ТОЧНО никогда не говорил. Обычно такие эпитеты я приберегаю для внутреннего употребления.
— Зато подумал, — язвительно изрёк демангел. — И вот ещё раз.
— То есть… Ты постоянно слышишь мои мысли?
— Не представляешь, как это бесит, — и он ещё жалуется?.. — Послушав некоторых кажется, что сделка — это единственное, что убережет их бессмертную душу от окончательного поругания.
Демоны знают все людские помыслы, — говорил Силантий. — А ангелы могут читать в их сердцах…
И тут меня поразила молния.
Я онемел. Перестал дышать. И вообще перестал чувствовать тело.
Читая мои мысли, Денница ДОЛЖЕН был знать о том, КАК я собираюсь выиграть сделку.
Он должен был ЗАРАНЕЕ знать, что я собираюсь делать, и легко обойти все мои, как мне тогда казалось, "хитроумные" ловушки.
Но почему-то он этого не сделал.
Проиграл, обманул Зебрину, свалил в своё измерение и дождался, пока я последую за ним…
А здесь притворился милым, и вообще вёл себя так, что я ПОЧТИ ЧТО начал ему доверять.
Коварен, чёрт.
Машину тряхнуло.
— Я ничего не говорил, — поспешно оправдался я.
— Выбоина на дороге, — спокойно пояснил демангел.
Чёрт. Трудно отказаться от любимой привычки…
Машину вновь тряхнуло, по асфальту загрохотал оторванный глушитель.
Разговаривать стало невозможно.
Стараясь думать как можно избирательней, я прикрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
Машину трясло всё сильнее — вдали от города за качеством дорожного покрытия следили спустя рукава.
Значит скоро наш верный "Алеф" рассыплется на мелкие детальки, а нас самих размажет тонким слоем на протяжении десяти километров.
Будет над чем попыхтеть криминалистам.
Я вздохнул.
Вот и заканчивается моя жизнь. Учеников не воспитал, учения не создал… До бабушки, стало быть, далеко.
Вот спросит меня старушка на том свете: что ты, внучек, успел сделать за свою жизнь?
А я ей: бегал, как оглашенный, с жареным задом и суетился почём зря.
— О-ёй, — негромко произнесла Патриция.
— Что?.. — распахнув глаза, я пару мгновений не мог сфокусировать зрение.
А потом увидел…
Впереди, на дороге, был какой-то завал.
Судя по торчащим веткам, на трассу упало дерево — дуб или ещё какое-то мощное растение с обхватом, как талия господина Тота.
В него уже успели врезаться грузовик, автобус и несколько малолитражек. Интересно: они что, не видели, куда прут, или заклятье демона скорости встречается не так уж и редко?
— Держитесь, — предупредил Денница.
Объясняю для нетерпеливых: съехать с трассы было невозможно. По обе её стороны произрастал густой лес из тех самых деревьев, одно из которых и рухнуло на асфальт. Они стояли сплошной стеной, и проехать сквозь них было так же легко, как блохе проскочить сквозь зубья частого гребня.
— У тебя хотя бы подушки безопасности есть? — спросил я.
До затора оставалось метров сто.
— А что это такое?.. — спросил Денница.
Руки с руля он убрал и вообще развалился в своём водительском кресле, как на троне. Типа: если смерть неизбежна — расслабься, и получай удовольствие.
И тут я не выдержал.
Знаю: человек слаб. Он считает жизнь слишком привлекательной штукой для того, чтобы её лишится.
Он хочет наслаждаться свежим воздухом в лёгких, пением птичек в небе, дуновением лёгкого ветерка в волосах…
И весьма желательно, по-возможности, не испытывать при этом боли и предсмертных судорог.
Плюнув на предупреждение Патриции, я открыл портал.
Я что хочу сказать: если уж всё равно предстоит быть размазанным, то какая разница?..
А попытка — не пытка.
Ну… Не всегда.
В последний миг я схватил за руку Патрицию.
Кажется, я всё-таки не успел.
Пространство вытянулось в струну, мои пятки остались где-то далеко-о-о, в другой галактике, в то время как голова продолжала нестись вперёд.
А потом пространство сжалось, подошвы ботинок ударили меня по затылку и в глазах потемнело.
Ничего так, съездили позавтракать, — мелькнула последняя мысль и я отключился.
Точнее, мой разум очень, очень хотел это сделать. Но ему не дали: попробуй спокойненько полежать без сознания, когда во все отверстия хлещет вода.
Холодная, как замороженный азот, и вонючая, как грузовик, доверху набитый навозом.
Тело принялось совершать инстинктивные судорожные движения в попытке не умереть.
Рядом трепыхался кто-то ещё, и судя по доносившимся сквозь бульканье ругательствам, ему-то дышать удавалось.
Логично предположить, что это была Патриция. Тем более, я улавливал характерные сердитые вибрации…
— Ёрш твою за ногу через бедро и об колено!
Загиб был таким пространным и заковыристым, что я даже не пытался его осмыслить — просто затрепыхался в том направлении, откуда доносился звук.
— Патриция?.. — мне наконец-то удалось глотнуть воздуха. Пах он, как сероводород в желудке у древней черепахи, но это даже неплохо. Заставляло почувствовать себя живым. — Здесь такая темень… Я ничего не вижу!
— Глаза протри, идиот.
Я попытался последовать совету и ушел под воду с головой. Вновь стал задыхаться, почувствовал, как кто-то вцепился в воротник моей рубашки и потянул на поверхность.
— Здесь мелко. Просто упрись ногами в дно, — голос девушки был донельзя злым.
И я её понимаю: сидишь в кабриолете, никого не трогаешь, тихо-мирно готовишься к смерти… И вместо уютного и тёплого Небытия попадаешь в вонючую холодную воду.
