— Позвольте, я обрисую ситуацию, — процедил Ликрам сквозь зубы. — Кет проявляет сильную активность. Вместо полноценной конструкции он получил один мир, верхний. Он проглотил его, не насытился и сейчас потихоньку осознаёт, что настоящий мир — вот он, перед ним, как кусок пирога на тарелке в столовой. Я прошу ключ, чтобы сбросить остаток конструкции, чтобы спасти жизни не только всем нам, но и всем жителям Безграничья и планеты. А ты — вступаешь в торги?

А-а-а! Вот сейчас дошло. Ну да, ключ — формально! — был. Сбросить конструкцию мог лишь кто-то из нашей пятёрки. Подчеркну: чистейшая формальность, потому что такой ситуации, когда кто-то другой будет вынужден сделать сброс вместо нас, даже вообразить-то себе нельзя. Вот как сейчас. Бредятина же полнейшая: Айк тут, я тут, Алеф тоже на месте.

Тем интереснее, чего же засуетился Ликрам. Почему он поставил вопрос именно так: «отдай ключ»?

Что значит, «отдай»?

Виллар умел думать. Крейза его способности даже немного шокировали. Сам Крейз размышлял подобно старику, распутывающему невод на берегу моря. А Виллар швырял в волны гарпун, доставал его, делал поправку на кучу факторов и швырял вновь. И доставал такую здоровенную и красивую рыбину, которая отродясь не попадалась в ветхий невод старика.

Что значит, «отдай»? Значит, Айк «не отдал». Значит, Айк сделал что-то с доступом, и теперь хоть ты застучись кулаком по бледно-жёлтой прозрачной кнопке. Технически, собрать уникальный ключ и завязать всё на него — несложно. И времени почти не занимает.

— А что сказал Айк? — спросил я.

— Сказал говорить с тобой, — ответил Ликрам. — Я пришёл говорить. Насколько твердо́твоё решение уничтожить вселенную?

— Насколько же дорога тебе эта вселенная, если ради неё ты даже не пустишь нас в душ и не накормишь, — усмехнулся я.

Усмешка означала, что я собой доволен. Всё понял правильно. Айк — молодец! Я не ошибся в нём, когда собирал пятёрку.

Считанные минуты до схода лавины.

Ликрам кивнул. Не очень хорошо. Значит, у него есть в рукаве какой-то козырь, о котором я не догадываюсь.

Но, с другой стороны, Ликрам задумал достать этот козырь слишком рано. Я ведь не сказал «нет», я просто хочу лучшего для своих людей! Они многое вынесли, они заслужили хотя бы такую малость, прежде чем разверзнется ад!

Ликрам повернулся спиной и шагнул к двери.

— Может быть, с ними ты заговоришь иначе, — бросил он, не оглядываясь.

С ними? С какими ещё «ними»? Он о своей пятёрке? Даже не смешно… Что они мне сделают? Попытаются избить? Поглядел бы я на эту хохму. Да, конечно, нам пришлось сдать оружие, да, мы позволили себя здесь запереть. Но лишь потому, что мне нужно было время подумать, вот и всё. Не так-то просто — осознать, что ты не один человек, а два, и второй — вовсе не человек.

С оружием, без оружия, со способностями, без них — мы воины. Мы — воины, а они — нет. Вот и вся история. Если Ликрам не понимает, что мы можем захватить станцию и «Персея» в любой миг — он просто глупец.

Ну, может, насчёт «Персея» я и погорячился. Если он закроется, то пробить его без способностей будет непросто. А если он отстыкуется — тогда и вовсе пиши пропало.

Нет, делать надо так, чтобы наверняка. Поэтому я пока ещё собираю крохи информации и жду, когда в голове вспыхнет лампочка. Тогда я пойму: пора.

Ликрам вышел, а вместо него в зал вошли пятеро.

— Майлду бы понравилось, — фыркнула Лин. — Столько серых человечков — и все живы…

Она осеклась, потому что Алеф в этот момент резким движением встала на колени. Склонилась, коснувшись лбом пола.

Даже у меня как-то нехорошо дрогнуло сердце, когда я увидел эти лица.

Первые лица, которые я увидел в жизни.

Они стояли полукругом и смотрели на меня. Молча.

Алеф не поднимала головы. А я не мог придумать, как мне реагировать. Поклониться? Хотя бы встать? Улыбнуться? Попросить топор, чтобы исполнить ритуальное самоубийство?

Их командир помог мне принять решение:

— Встань, Виллар. Веди себя достойно.

Дерьмо.

Виллар, от которого сейчас требовались аналитические мощности, впал в полнейший ступор. А Крейз мог только импровизировать. Как же тяжело переключаться между двумя наборами необходимых качеств… Я, вообще-то, рассчитывал, что они сольются воедино. Может, так бы оно и случилось, если бы я прошёл все уровни Места Силы последовательно. Чёрт, сколько же там всяких шифров было заложено, которые срабатывали бы в мозгу в нужное время!

Но — поздно сокрушаться. Работаем с тем, что есть. А есть у нас — пятеро величайших героев. Гордость Общего Дела. Личности уровня Баэлари с поправкой на современность.

Пятёрка Гистона.

Пожалуй, Крейз мог бы сказать, что они — его родители. Все пятеро, да. Четыре мужских особи, одна женская. Которым наверняка даже единого разу не пришло в головы использовать свои гениталии для чего-то сложнее мочеиспускания.

Я встал. Однако пауза, которую я выдержал, не укрылась от внимания Гистона. Я знал, что не укрылась.

— Прибыли на «Персее», как я понимаю? — спросил я.

Голос не дрогнул. Уже хорошо.

— Здравствуй, друг! — резко сказала женская особь. — Ты забыл элементарную вежливость?

— Может, что-то и подзабыл, — сказал я, посмотрев на неё (мама). — Зато помню базовые способы «выбить» собеседника из эмоционального равновесия. Серьёзно думала меня этим удивить, Дальми?

Дорого бы дал сейчас, чтобы увидеть их ауры. Они, конечно, мастера держать себя в руках, это я помню. Но мне кажется, что теперь я их «выбил».

Тот Виллар, которого помнили они, был совершенно другим. Не только внешне (к внешним переменам Ликрам их наверняка подготовил). Виллар был для них ребёнком, смешным малышом, фонтанирующим идеями. К циничному Крейзу, прошедшему огонь и воду, они оказались не готовы.

Они молчали. Я не видел аур и выпалил наугад, сознавая, как рискую:

— Значит, вы прилетели вместе с Ликрамом и отсиживались на борту «Персея». И что же это было? Страх? Стыд? Капсулы не разгерметизировались вовремя?

Капсулы.

«Ланчбоксы», как окрестил их Крейз.

Но Крейз, со свойственной ему системой мышления, не провёл параллели между «ланчбоксами» и теми контейнерами, которые видел в заброшенных городах наверху. А ведь это всё было одно и то же — плюс-минус пара столетий изменений в дизайне. Для человеческого разума перемены оказались слишком критичными. В Месте Силы стояли «ланчбоксы», а наверху — «что-то типа ковшей бульдозеров».

— Мы дали тебе жизнь, чтобы ты употребил её на служение Общему Делу, — сказал Гистон. — Что же ты творишь теперь? Посмотри на себя!

— Смотрел. Я — красавчик. Не поверишь, я даже Сиби нравлюсь, а она — лесбиянка.

Слово на букву «л» сорвалось с языка само собой. И реакция не заставила себя ждать.

— Какой удивительно красивый язык, — сказала Сиби.

Занвар повернул голову к ней и бросил:

— Айгерт наваи. Снай!

Даже меня обожгло холодом, хотя меня эта волна зацепила по касательной.

Сиби побледнела и попятилась. Правая рука схватилась за левую половину груди.

— Э! — Я повысил голос. — Ещё раз так сделаешь — я тебе башку оторву и в жопу запихаю!

Уставились на меня все пятеро. Я даже через «не могу» увидел их ауры. Там был полнейший выпад.

— Это — моя пятёрка, — закрепил я достигнутый успех. — В первую очередь я забочусь о них. А Общее Дело и Безграничье идут в десятом ряду. Вы — ещё дальше.

Занвар приоткрыл было рот, но не сказал ни слова, увидев, как я прищурился и слегка согнул ноги в коленях, как приподнялись едва заметно мои руки. Как-то Занвар умудрился считать, что это — приготовления к бою.

Что ж, он не только умеет разить словом. Он вообще башковитый малый.

— Мы дали тебе жизнь, — повторил Гистон.

— Жизнь подразумевает пространство вариантов, — пожал я плечами. — Если вам нужен был робот, выполняющий заданные функции, надо было его и делать.