Что-то капало. Что это? Вышла из строя какая-то система? Но здесь вроде не должно быть жидкостей, это ведь «Последний вздох», сюда приходят, чтобы умереть.

Капало на пол. А под задницей было мокро.

— Сука, — прошептал Айк. — Прости, Крейз, похоже, я обоссался.

Он захихикал и моргнул. Отвёл взгляд от непостижимого и обнаружил, что вновь обрёл контроль над собой.

— Беру назад свои слова, — сказал он, и сфера частично окрасилась алым — контроль над оружием вывелся на неё. — Пусть будет пищеварительная система и прочее говно. Наверное, нам ещё рановато эволюционировать.

Координаты конструкции — так… Волновой анализ активности Кета — так… Оценка расстояния… Как вообще можно оценить расстояние между чем-то и ничем? Расстояние до того, чего не существует в твоём срезе реальности.

То, что заставило Айка опорожнить мочевой пузырь, не было даже Кетом как таковым. Это была лишь тень, что он отбрасывал в этот мир.

А с другой стороны, ведь эту тень и назвали Кетом. То, что находится за пределами, наверное, стоит звать иначе.

— Сука, — всхлипнул Айк.

Суматошные мысли уже не помогали отвлечься от пронизывающего душу ужаса, этой единственно возможной реакции на тварь, способную одним дыханием уничтожить цивилизацию.

Для него не было расстояний, не было размеров. Он действовал из совершенно других измерений. И сейчас он всей своей массой наваливался на летящую к нему конструкцию.

Четыре мира, объединённые стержнем. И в стержне сейчас кипит самая жестокая битва из всех.

Казалось бы, всё по сценарию. Любимое блюдо Кета, al dente, с кровью. Вот только на этот раз там — секретный ингредиент по имени Крейз. Будет ли от этого какой-то толк?

Пять минут назад Айк заставлял себя верить. Теперь, глядя в глаза пустоте, он считал себя наивным идиотом.

Бороться — с этим?! Ладно бороться, но — победить?! Не-е-ет, Крейз не зря обрёл это имя, которое носит теперь, как королевскую мантию. Он и вправду безумец, если решил влезть в мясорубку.

Но Крейз есть Крейз. А как насчёт Айка? Он-то почему продолжает гнать корабль навстречу неминуемой гибели?

Ещё не поздно остановить глупость. Пусть Кет сожрёт конструкцию. А Айк — вернётся. Освободит Ликрама и остальных. Возможно, ему даже не придётся понести наказания. Возможно, он даже станет героем, остановившим опасных безумцев…

Руки повернули сферу в другую сторону, красная краска исчезла с её полюсов.

Стало легко и свободно дышаться. Как будто пелена с глаз упала, мир стал ясным и понятным, как чисто вымытый осколок стекла.

— Зачем вообще я запустил «Последний вздох»? — спросил Айк шёпотом. — Только это мне нужно будет объяснить… Когда вернусь. Да, как только…

Корабль сбрасывал скорость, системы готовились выполнить разворот.

Конструкция плавно вошла в расчётную точку, и пустота содрогнулась в предвкушении.

— Назад, — сказал Айк. — На «Андромеду».

Руки повернули сферу вперёд, и «Последний вздох» начал наращивать скорость.

Что-то разверзлось в пустоте, и конструкция на радаре замерцала. Кет втягивал её, как пылинку.

— Я вернусь, и всё будет хорошо.

Глаза затянула пелена, а сфера под пальцами вновь налилась красным.

Конструкция продолжала мерцать. Уже на секунду дольше среднего значения. Пока это ещё ни о чём не говорит, ведь столько всего пошло не по плану. Огромный временной разрыв между первым миром и остальными.

— Я не собираюсь тут подыхать, — твёрдо сказал Айк. — Это — не моё дело. Я не подписывался на…

Дёрнулись пальцы. Экран изобразил два направляющих луча. Мысль скорректировала их. Три, два, один…

— Разворот, — шёпотом сказал Айк.

«Последний вздох» содрогнулся, выпустив колоссальное количество энергии, для которой тоже не существовало расстояний.

Взрывы в пустоте. Один за другим, как цветы.

— Я дома, — прошептал Айк. — Иду по коридору «Андромеды». Технический отсек. Дверь между ним и медико-лабораторным открыта. Прохожу её…

Яростного рёва не могло быть в действительности. Вакуум не позволял распространяться звуку. Так что он просто родился у Айка в мозгу и прогремел там. Он бы свёл с ума кого угодно, но не Айка. Айка там не было. Он был на «Андромеде» и приближался к креационной.

— Эй, Ликрам! — пролепетал он. — Привет. Злишься, да? Ну, ты всегда был злым ублюдком. Помнишь, как ты впервые дал мне в руки оружие и не сказал про предохранитель? Нет-нет, я не собираюсь мстить. Мы ведь не дети. Наоборот, я сейчас освобожу тебя, и мы улетим отсюда нахрен. На «Персее», да. Если хочешь — можешь потрогать мои гениталии. Мне это не нужно, честно, я просто стараюсь быть вежливым и гостеприимным.

Из глаз Айка потекли слёзы, пальцы дрожали, посылая ещё один заряд.

Кет взвыл, заставляя лопаться сосуды в мозгу, заставляя всё тело дрожать.

— Я не буду собирать вещи, — прохныкал Айк. — Просто улетим отсюда. Просто вернёмся на «Афину», прошу, мне нужна очищающая программа в капсуле не меньше чем на месяц!

Конструкция исчезла со всех радаров.

Айк, издав хриплый писк, подался вперёд и ещё раз перепроверил данные. Конструкции не было.

Не было и дикого рёва, активность Кета, только что перехлёстывавшая через тысячу, опустилась до нуля. Равнодушная пустота дремала на своём излюбленном месте меж звёздами.

— Есть, — прошептал Айк. — Есть… Я обоссался, я сошёл с ума, я чуть не подох к хреновой матери, но я это сделал.

Он рывком опустил руки, позволил им повиснуть с двух сторон кресла. Но расслабиться не получалось. Айка трясло, подбрасывало на месте, и только благодаря ремням безопасности он до сих пор не вывалился на пол.

— А-а-ав-в-в-топ-п-п-пилот, — кое-как произнёс он. — На «Андромеду».

Здесь не было голосовых подтверждений. Здесь многих назойливых систем безопасности не было — не зря же корабль окрестили «Последний вздох». Если ты на борту — тебе уже не до безопасности.

На панели вспыхнули нужные огонёчки, и Айк закрыл глаза. Его всё ещё трясло, но где-то внутри поселилось чудное спокойствие. Он возвращался домой. Он сделал всё. Большего жизнь от него не потребует никогда, потому что он только что достиг своего абсолютного максимума.

Когда я был маленьким, мы с друзьями бегали на пустыре, и я споткнулся о металлический штырь. Ничего себе не пропорол, просто упал. А когда поднялся, то увидел в этом штыре что-то интересное. Возможно, меч? Мы тогда часто играли в рыцарей, и я увидел себя абсолютным победителем во всех наших турнирах.

Вооружившись осколком кирпича, я начал копать. Работа затянулась. Сначала я видел меч. Потом — очень хороший меч. Охренительный меч. Суперский меч!.. Окей, ладно, возможно, это слега очень сильно длинный меч. Чертовски длинный. Вообще ни разу не меч!

Тут бы мне и бросить его ковырять, но упорство не отпускало до самого конца. А в конце я увидел, что «меч» уходит в обломок бетонной плиты.

Наверное, мне полагалось ощутить разочарование, но ведь я всю жизнь был каким-то неправильным, предназначенным в жертву Месту Силы. Поэтому я ощутил грусть, страх и благоговение.

В поисках глупой игрушки я обнажил скелет динозавра. Который гораздо больше, чем я. Старше, чем я. Который раньше был частью чего-то ещё большего. Чего-то, что славно послужило и разрушилось, пройдя свою жизнь до конца.

Мне захотелось плакать, и я потратил ещё полчаса, чтобы закопать штырь обратно. Забросать хоть как-нибудь землёй.

А на следующий день один пацан, которого я не знал, споткнулся о тот же самый штырь и сломал ногу. Поднялся вой. Дыру в заборе, через которую мы пробирались на пустырь, заделали.

Сейчас, стоя под Чёрной Гнилью, с набирающим силу Мальстрёмом на ладони, я ощущал нечто похожее.

Корень Зла, который я едва не уничтожил таким образом, был штырём, торчащим из земли. А теперь на меня готовился рухнуть весь ископаемый железобетонный динозавр. Я чувствовал размер и силу Чёрной Гнили, и мне казалось, что я кричу, хотя звуки исчезли.