— Нормально. Я не чувствую оружия, но что, если они откроют и обнаружат его?

— Мэдисон, послушай меня, — перебил он, — это сработает, хорошо? Тебе только надо удерживать вес пистолетов на руках? Справишься с этим, крепкий орешек?

Алекс вернулся к своей самоуверенной и властной манере поведения, беря ситуацию под контроль и говоря мне, что делать.

Мне это нравилось, очень.

— Ладно, — я подавила желание улыбнуться и опустила взгляд в пол, — пофиг.

— Я так понимаю, мы готовы, да?

Сдерживая улыбку, я прикусила щеку.

— Пожалуй.

— Пожалуй? — проворчал он, качая головой, остановился, положив руку на дверную ручку, ожидая меня. — Ну, ты идешь?

— Дамы вперед? — спросила я с притворным удивлением от благородства.

— Только ты. — Он наклонился и нежно чмокнул меня в губы, нос, веки и, наконец, в лоб. Последним поцелуем он прижался ко мне дольше всего. — Я люблю тебя.

— Я люблю тебя, — прошептала я.

Мы стояли в тишине, задумавшись и отлично понимая, что ждет нас за дверью: либо от двадцати лет до пожизненного, либо напряженная поездка до холла в жарких объятиях друг друга.

— Не делай такого, из-за чего тебя могут пристрелить, ты меня поняла? — Мне хотелось фыркнуть на него, но искренность и глубина его слов, когда он попросил меня не делать ничего глупого, остановила от этого. Я вспомнила видение слез и горечи. Боль будет безгранична. — Мэди, пожалуйста.

— Не буду, — ответила я, оборачивая пальцы вокруг его запястий и отрывая ладони от своего лица. Прижала их к груди. — Обещаю.

— Спасибо, — он кивнул и еще раз поцеловал меня. — Поехали.

Сейчас был момент истины, и с молитвой к богу, в которого не верили, мы открыли дверь и вышли за порог, несмотря на опасность, ожидавшую снаружи. Время шло, как в замедленном кино, но мой разум мчался, замечая каждую мелочь: от незначительных деталей типа полуматового глянца окрашенных стен до более важного — охрана даже не взглянула на нас. Парни обсуждали сенатора и то, насколько несчастной будет их жизнь через двадцать минут, когда он прибудет домой. Я даже не знала, намекнуть им на внезапную аудиторию или попытаться пройти незамеченными.

Судьба решила за меня, когда дверь с щелчком закрылась за Алексом и пикнула. Все взгляды устремились на нас, настороженные и растерянные нашим присутствием. Первым вскочил мужчина моложе, которого десять минут назад не было. Рука легла на пистолет, готовая достать его в любой момент. Трое других остались сидеть, но также готовые выстрелить, если кто-то из нас сделает лишнее телодвижение.

— Вы кто? Что тут делаете? — спросил он.

— Меня зовут Мэри Джексон, — соврала я согласно своему бейджику. — А это, — я замялась и глянула на Алекса, — Тони Гварани.

Парень прищурился.

— Что вы делали в квартире сенатора Райана?

Я подняла руки, показывая поклажу.

— Миссис Райан попросила отнести кое-что в химчистку для сегодняшнего вечера.

Понятия не имела, правда это или нет, но звучало разумно, лица сидевших расслабились, и они убрали руки от оружия.

— Ладно, поднимите руки и расставьте ноги, — приказал молодой и дерзкий.

Он без происшествий досмотрел нас с Алексом, но потом он присел и начал поглаживать мои ноги, забираясь все выше, пока практически не оказался под платьем. Алекс напрягся, я чувствовала исходившую от него ярость. Нам не обо мне надо было беспокоиться, а о распускающем руки охраннике и собственнической натуре моего парня.

— Что в чехлах? — спросил он, встав и расстегнув молнию до того, как я успела ответить.

— Одежда, — впервые заговорил Алекс, и я слышала ненависть и злость в каждом слоге. Будь пистолет при нем, уверена, мозг мужика разлетелся бы на рожи его напарников.

— Я не с тобой говорил, — рявкнул тот, одним глазом осмотрев костюм и застегнув чехол. — Я в курсе, что она тут делает? А ты?

Алекс шумно вдохнул через нос, стараясь сдержаться.

— Она новенькая, я ее учу.

— Ага, да ты что?

— Да, — подтвердил Алекс, костяшки его пальцев хрустнули от силы, с которой сжались кулаки.

Уверившись, что Алекс не опасен, он снова вернул внимание ко мне.

— Сколько тебе лет?

— Невероятно, блядь, — зашипел Алекс себе под нос.

— Шестнадцать, — самодовольно ответила я с улыбкой.

Потому что этого было достаточно для работы, но трогать меня было вне закона.

Это изменило его отношение ко мне, вернув подозрительность. Он схватил со стола книгу и пролистал ее.

— Еще раз, как ваши имена?

— Мэри Джексон и Тони Гварани, — ответила я.

— Хм, ваших имен нет в списке, — сообщил он, захлопнув книгу и передав ее полному охраннику за спиной.

— Это было решено неожиданно, — возразила я. — Миссис Райан позвонила всего час назад.

— Миссис Райан позвонила вам? Откуда? Из самолета? — рассмеялся он, думая, что поймал меня на лжи.

Ему это и надо было доказать, что нам не положено быть здесь, и я видела удовлетворение в его глазах, словно его наградят медалью за самого лучшего охранника в мире.

Мне пришлось сдержать хохот.

Если бы он только знал.

— Нет, она звонила из квартиры.

Он прыснул.

— Этой квартиры?

— Да, она же нас и впустила. Вы можете пойти поговорить с ней, если хотите, — я чувствовала взгляд Алекса на мне. — Но она прилегла вздремнуть и просила ее не беспокоить.

Он не знал, что сказать, и развернулся к коллегам, но они мотали головами. Они не были готовы к такому, но знали, что лучше не стоит ставить под сомнение распоряжения сенатора и его жены. И это единственное, что было на моей стороне, так как если они и правда поднимутся туда, то обнаружат Лорелейю Райан, и в своем сонном состоянии она подтвердит мою историю.

— Успокойся, Ли. Она же ребенок, — сказал здоровяк с усталым взглядом и светлыми волосами. — Пусть делают свою работу, а мы свою.

— Ладно, — фыркнул он, протянув ко мне руку. — Но я заберу ключи.

— У нас нет ключей, — с горечью ответила я.

Ключи были у Рамона, этого гребаного ублюдка. Он бросил нас в беде без шанса на спасение.

— Нет ключей? Как вы сюда, вообще, попали? — спросил Ли.

— Я их впустил.

Мы все развернулись на звук неожиданного голоса. Не описать словами, как я удивилась Рамону, стоящему у лифта вместе с Дэмиеном.

— И вернулся, потому что не должно столько времени уходить на то, чтобы забрать вещи в химчистку, — продолжил управляющий, с презрением глядя на заерзавшего Ли. — Представьте мое удивление, когда я обнаружил, что вы достаете моих сотрудников.

— Их не было в списке, и мы не знали, что они здесь. Ты же понимаешь, как бывает с сенатором, когда он объявляет режим повышенной боевой готовности. Я просто проявил осторожность, — несвязно бормотал он.

Рамон отмахнулся.

— Да, но теперь мои сотрудники опаздывают, и если вещи не будут готовы к благотворительному вечеру, то это твоя задница окажется на плахе, а не моя, понял?

Ли кивнул и отошел.

— Прости, Рамон, но мне надо было убедиться.

— Да-да, — Рамон схватил меня за руку и потянул за собой, Алекс не отставал. — В следующий раз позвони мне, если будут вопросы по поводу моих людей.

— Ага, мы проследим, чтобы такая херня не повторилась, — ответил пухляк, угрюмо смотря на Ли.

Они препирались и сваливали вину друг на друга, когда подъехал лифт и мы зашли внутрь. Двери закрылись, заглушая их, и до меня донесся Моцарт — версия для лифта.

Никогда я не была так рада услышать дерьмовую музыку.

— Вот бля! — произнес Алекс, его руки тут же оказались на мне, а я под весом его тела врезалась в ближайшую стену. — Я чуть не придушил этого охранника за то, что он дотронулся до тебя.

Вцепившись в пиджак на его спине, я наслаждалась ощущением колючей жесткой ткани под пальцами и улыбалась.

— Я знаю.

Рамон рассмеялся.

— Вы, pinche pendejaos, просто чокнутые. (примеч. чертовы придурки)

Я повернулась к Рамону. Он оказался противоречивой загадкой, налетевшей на нас и спасшей ситуацию. Причины же его появления все еще были для меня тайной.