— Договорились, — согласился он, закидывая сумки себе на плечо. — А теперь, блядь, двигаемся.

Мы бежали со всех ног через поле, направляясь к лесной полосе и удаляясь от собравшихся полицейских. Через тяжелое дыхание и стук ног по дороге доносились сирены, приближающиеся к причудливому отелю «Супер 8». Мы не оглядывались, прямиком мчась к кустам. Наконец, скрывшись за огромными соснами, перешли на шаг, задыхаясь и без сил. Это безумие, моя жизнь постоянно менялась как семь пятниц на неделе. Мы никогда не сидели на месте, и я сомневалась, что когда-либо будем.

— Блядь! — заорал Алекс. Громкий звук его голоса эхом прокатился по лесу, пугая птиц, которые разлетелись. — Какого хрена нам теперь делать, Мэд? А? У нас нет чертовой машины.

Он давно уже отпустил мою руку и теперь шел в нескольких шагах впереди. Я шла за ним, пытаясь не отставать, но ноги не слушались, продолжая путаться в корнях.

— Мне жаль твою машину, Алекс.

— Ах, теперь ей жаль. — Он сухо рассмеялся, держась ко мне спиной.

— Да, мне жаль. Я не хотела, чтобы так получилось. Я просто…

— Нет, ты никогда не хочешь, но каким-то образом все дерьмо продолжает крутиться вокруг тебя, разве нет? Это, блядь, совпадение? Нет, я так не думаю.

Тон его голоса и злость заставили меня остановиться. Я сердито уставилась на него, пытаясь прожечь дыру в его затылке.

— Знаешь что, мудак, твоей вины в этом не меньше моего.

— Что? — Он резко развернулся ко мне — взгляд безумный от ярости и сжатые по бокам кулаки. — Это ты никогда меня не слушаешь. У меня есть правила не просто так, Мэд. Это не потому, что я хочу испортить твое веселье, ладно? Благодаря им я еще не загремел за решетку. Ты это понимаешь?

— Да, понимаю, — рявкнула я, пытаясь пройти мимо него. Он схватил меня за руку, крепче сжимая пальцы, но я отдернула ее. — Не прикасайся ко мне, мать твою.

— Я буду делать, что захочу, — сказал он, снова хватая меня, чтобы доказать свою точку зрения. — Ты моя.

— Да что ты? — парировала я, негодуя. Вырвала руку из его хватки и сощурилась. — Может, твое имя и вытатуировано на моей коже, но ты, блядь, не контролируешь меня.

— Да, — фыркнул он, кивая в сторону отеля, который кишел копами. — Это очевидно. Если бы был способ тебя контролировать, мы бы даже не оказались в этой ситуации. Сидели бы и трахались дома под кайфом.

Я отшатнулась от него, шокированная.

— Так вся эта хрень, что ты наговорил мне вчера — ложь? И ты винишь меня за все: за «Ламборгини», за нападение на Терри и за то, что произошло с твоим отцом? Все это моя вина?

— Женщина, Боже, нет, — вздохнул он, сжимая переносицу. — Я, блядь, не врал, ладно?

— Признаю, я сильно облажалась сегодня, хорошо? Но ты такой надменный. Где было твое здравомыслие двадцать минут назад, когда мы могли сбежать, а? В члене, вот где! Тебя не так заботила потеря машины, когда ты трахал меня. — Я пихнула его в грудь, от чего он сделал пару шагов назад. — Отвали.

Ошеломленно замолчав, он дал мне возможность забежать вперед. Я не знала, куда шла, но сейчас где угодно было лучше, чем с ним.

— И что? — спросил Алекс, догнав меня. — Мне не позволено злиться на тебя? Ты просто извернешься и свалишь всю вину на меня?

— Нет, ты уже ясно дал понять, чья это вина. Я поняла. Я пятно на твоем идеальном существовании, — ответила я, смотря вперед, а не в его прекрасные и чарующие… тьфу. Нет, я ненавидела его. Он мудак. Надо это не забывать. — Именно поэтому я делаю нам обоим одолжение и заканчиваю все до того, как станет хуже.

Он опередил меня, загораживая дорогу.

— Заканчиваешь что?

Слова сорвались с языка до того, как я смогла их обдумать.

— Эти наши кошмарные отношения. Ничего не выходит. Они нездоровые.

Это было самое идиотское, что я могла сказать, ведь не видела жизни без него, но злость взяла свое. И если уж честно, я испытывала его. Одна из тех ситуаций, когда хотелось, чтобы мужчины говорили, как им не хотелось все заканчивать. И вы надеялись, что они оспорят ваше решение.

Он понимающе кивнул и закатил глаза.

— Ты, блядь, хочешь порвать со мной? Так хочешь все обыграть?

Я передернула плечами.

— Не вижу, чтобы это дерьмо между нами работало.

Он уставился на меня, выискивая малейшую ложь в словах, но не находил. Мое лицо было непроницаемой маской.

— Ладно, пошло оно к черту, — произнес он, отмахиваясь. — Уходи. Иди и делай, что хочешь, Мелкая.

Безразличие в его голосе сломало меня, сложно было продолжать храбриться. Как-то сквозь гнев я смогла выдавить из себя слова, которые не показывали, как сильно умирала изнутри.

— Ладно, я пойду, и даже не смей следовать за мной, — сказала я, топая через лес как пятилетка.

Не потребовалось много времени, чтобы потеряться. Я не знала, в какую сторону идти, а Алекса рядом больше не было. Он остался где-то позади. Выйдя на дорогу, заметила, что его нигде не видно. Ушел, а я теперь одна. Черт, у меня даже рюкзака или сумки с собой не было. Все мои вещи были у Алекса… даже мое чертово сердце.

— Черт, — зашипела я, приземлившись задницей на мягкую траву.

Идти мне некуда. В обе стороны простиралось шоссе, а за ним была очередная лесная полоса. Одному Богу известно, куда меня это заведет. Разумно будет присесть и на минутку задуматься о следующем шаге. У меня не было множества благоприятных вариантов. Наоборот, они все были отстоем. Вернуться домой и жить нормально я не могла. С этим дерьмом покончено. Теперь мне осталась либо тюрьма, либо смерть.

Уиа. Уиа.

Я повернула голову вправо и увидела полицейскую машину, мчащуюся по трассе. Запаниковав, легла на живот в высокой траве, надеясь, что наклон канавы скроет меня из поля зрения копа. Машина пролетела мимо, задев колесами камни на обочине, и исчезла вдали. Я продолжила лежать лицом вниз, не имея никакого желания двигаться. Только когда услышала, как на обочине остановился автомобиль, и донесся звук шагов по грязи, я села. Это был Алекс, и он находился в нескольких метрах от меня. Он проводил руками по взлохмаченным волосам и полу-шептал, полу-кричал мое имя с безумным взглядом, не замечая меня, лежащую в грязи и скрывающуюся от закона. Я поднялась на ноги, отряхнула штаны и расправила плечи, прикидываясь, что у меня еще осталось какое-то достоинство.

С его лица исчезло беспокойство, когда он увидел меня, широко шагая через поле.

— Слава гребаному Богу. Ну же, Мэд, пошли.

— Зачем? — ответила я. — Мы разошлись.

— Детка, — позвал он, кидая взгляд на дорогу. — Прошу, просто сядь в машину.

— Нет! — возразила я, тряся головой и удаляясь от него. — Проваливай.

Алекс схватил меня за запястье и дернул назад, ловя в свои объятия. Накрыл мое лицо руками, удерживая на месте, и яростно поцеловал. Я задергалась, пытаясь вырваться, но он сильнее прижался и словно приклеился к моим губам. Мягкость и тепло вместе с его вкусом опьяняли, отчего голова кружилась.

— Сядь в чертову машину, — шепнул он. — Пожалуйста.

Уперевшись ему в грудь, я шагнула назад, чуть не споткнувшись о собственную ногу и не свалившись, и заговорила, как можно больше пуская яда в голос:

— Мы порвали, помнишь? Между нами все кончено.

— Да как бы не так, — рыкнул он, чуть присев, подхватил меня и перебросил через плечо.

— Алекс, стой! Черт возьми, опусти меня!

— Да пошла ты, — ответил он, крепко удерживая за ноги, неся меня к пассажирскому месту. Открыл дверь и аккуратно закинул внутрь.

Я могла бы выйти, пока он обходил машину, но бороться со своим сердцем было бесполезно, так что пристегнулась и устроилась поудобнее. Через секунду Алекс присоединился ко мне, машина тронулась, выезжая на дорогу и отправляясь в противоположную сторону от отеля. На мгновение наступила тишина, пока я разглядывала машину изнутри. Автомобилем оказался седан Акура, явно украденный, с темной тонировкой на стеклах. Алекс направил кондиционер на мое покрасневшее и разгоряченное лицо. Только когда я остыла, злость исчезла, предоставляя возможность услышать здравый смысл. Алекс любил Chevrolet, а теперь из-за моих бездумных поступков ее нет: конфискована и досмотрена полицией. Нет слов, чтобы описать все чувство вины и стыда, что я сейчас испытывала.