Он был не чересчур мускулист, как его друг, но у него определенно был рельеф. Это разглядывание привело меня к открытию его другого пирсинга. Если я думала, что кольцо в губе — это горячо, то по сравнению с проколотыми сосками оно казалось уже ничем. Мои глаза пробежались по его торсу, пока я размышляла о возможности нахождения еще какого-нибудь пирсинга, спрятанного где-нибудь под его джинсами.

Мои пальцы снова дернулись.

Да что б тебя.

И что такого в этом парне? Алекс был сексуальным, я это понимала, но он также был плохишом, а они были самыми худшими. Они делали то, что хотели, когда хотели, и их нельзя было приручить. Девочка всегда заканчивала свою жизнь сломленной и одинокой.

Я знала, что эта влюбленность означала для меня, но было уже слишком поздно.

— Слюнки пускаешь? — прошептал мне на ухо хриплый женский голос.

Я чуть не подпрыгнула на три метра, а мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Повернувшись, я увидела высокую, статную девушку с длинными черными волосами, которая облокотилась о стену. Аризонское солнце придавало ей золотистый блеск, и ее кожа мерцала. Она была потрясающей. Я пыталась скрыть свое смущение оттого, что меня застали задыхающейся и пускающей слюни на спящего Алекса, но ее красота напугала меня и вызвала еще один всплеск горячего румянца на щеках.

— Эм, все не так, — я отвела взгляд и запнулась. — Я просто пыталась понять смысл его татуировок.

— Конечно, так и есть, — она протянула свою наманикюренную руку, и я пожала ее. — Я Дев.

— Дев? Просто Дев? — выпалила я и тут же пожалела об этом, когда ее темно-карие глаза сузились в холодном блеске.

— Это сокращение от Девлин.

— Девлин, — повторила я.

Хотя я чувствовала себя глупой и незначительной, стоя рядом с ней, было облегчением видеть другую женщину в этом доме. Это меня успокоило. Но кто она такая? Боже, что если она принадлежит Алексу? Это сведет мои ничтожные шансы к нулю, ничегошеньки. Девлин была не только красавицей и женщиной на все сто, но в ней чувствовалась бесстыдная жестокость, и она была не из тех, с кем хочется ссориться.

— Прости, если это выглядело, будто я была с твоим парнем.

Глаза Девлин расширились.

— Моим… что? — она рассмеялась и толкнула меня в плечо. — Нет-нет, Боже, нет. Я не с Алексом. Я с Леном.

Я в замешательстве поморщилась.

— Большой парень с косяком, постоянно приклеенным к его губам, — медленно произнесла Девлин, провожая меня сквозь мои блеклые воспоминания.

— А, точно. Ладно, — я улыбнулась. Она уставилась на меня. Мне потребовалась секунда, чтобы уловить то, что она хотела услышать. — Я… Мэд, эм… Мэдисон.

— Откуда ты знаешь Алекса?

Я взглянула на него, убеждаясь, что он все еще спит.

И, к счастью, именно так и было.

— Хм-м, я не… На самом деле, не знаю.

Она вопросительно изогнула бровь.

— Сколько тебе лет?

Снова о возрасте. Моя опора. Мое падение.

— Семнадцать.

Но через девяносто дней мне исполнится восемнадцать, и я официально стану взрослой. Не то чтобы я считала дни или типа того. Просто к слову.

— Ты спишь с ним ради наркоты? — прошептала она.

— Нет! — завизжала я. — Боже, нет!

Она скрестила руки на груди.

— Тогда почему тусуешься с Алексом? Это не занятия после школы, дорогуша, и он не образец для подражания. Он закоренелый преступник.

— Кто бы, черт возьми, говорил, Дев, — проворчал Алекс с дивана.

Мой взгляд метнулся к нему, пульс участился, и дыхание перехватило.

Черт, я разбудила его всеми своими криками, но, Иисус, он был таким чертовски милым.

Сев, он провел руками по волосам, выглядя нереально хорошо: весь растрепанный и небрежный. И отсутствие рубашки никак ему не вредило. Я старалась не пялиться слишком долго.

— Сколько чертовых арестов у тебя под корсетом? — он поднял на нее все еще полуприкрытые глаза. — Вооруженное ограбление, незаконное проникновение, разбойное нападение и избиение, хранение наркотиков…

Она засмеялась.

— Да, да, мы поняли, придурок, но, видишь ли, в отличие от тебя, меня ни в чем не признали виновной, так что…

Он усмехнулся.

— Лицемерие.

— Называй, как хочешь, Алексис, — сказала она, — но ты всегда будешь документально подтвержденным преступником.

— Какая, черт возьми, разница, Святая Девлин. Сделай нам обоим одолжение и сходи, избавься от этих десятидолларовых пакетиков, — сказал он, помахав рукой над множеством наркотиков, лежащих на кофейном столике. — Будь полезна хоть раз.

— Позже. Я занята, — она улыбнулась и погладила меня по голове. — Было приятно познакомиться, малышка Мэди.

Я застонала от нового прозвища и унизительного обращения.

— Ага. Мне тоже.

Она неторопливо вышла из комнаты, оставив нас с Алексом одних. Я запаниковала. Дерьмо. Что мне сказать? Может ли он услышать мое сердце? Оно стучало так сильно и быстро.

— Чертова заноза, — сказал он, прикуривая сигарету и поднимая на меня взгляд. — Ты хорошо спала?

— Ага, — пискнула я. Алекс прищурился и склонил голову набок. Сжав кулаки и впившись ногтями в ладони, я сосредоточилась на боли, а не на том, как он меня нервировал. Понизив тон, я старалась быть небрежной. — Да, думаю… Должно быть, потому что, знаешь, я не многое помню из вчерашнего вечера, или как я попала в эту кровать.

Он кивнул, понимая, сделал глубокую затяжку, прежде чем ответить мне:

— Ты отрубилась в кресле, и я отнес тебя в свою комнату.

Что? Он держал меня в своих объятиях? И я была в тот момент без сознания? Мысль о том, что я находилась в его объятиях, вызвала во мне трепет с ощущением ожидания и потребности. Оно пронеслось через меня, и я почувствовала, как на щеках выступил румянец. Это выдавало меня, и я была благодарна, что он не смотрел на меня в тот момент. В один прекрасный день я сорвусь, и он узнает, как сильно мне нравится.

Что он тогда будет делать?

Я понятия не имела.

— И-и-и… — я неловко переступала с ноги на ногу.

— И… — он приподнял брови. — Что?

— И что теперь будет?

Он пожал плечами.

— Блядь, удиви меня, Мелкая.

Это так странно. Как вы спрашиваете кого-то, можете ли с ними жить? Но, более того, вопрос, который не давал мне покоя, хочу ли я с ним жить вообще? Я понимала, что жизнь на улицах не выглядит соблазнительно, но я не могла просто переехать жить сюда. Или могла?

Черт бы меня побрал.

Пару месяцев назад вся эта идея с побегом казалась такой легкой. Теперь же я не знала, что делала, и, если бы не рюкзак с сувенирами из дома, я бы забыла, кто я.

— Черт, — выругалась я и ударила себя по голове. — Я такая глупая.

— Что такое?

Я с досадой прижала пальцы к глазам.

— Я оставила свой рюкзак у Томми.

— Еще раз, ты что сделала?

— Это было глупо, знаю… Я просто…

Недостаток сна показал свою уродливую голову.

Он засмеялся.

— Это еще чертовски слабо сказано.

Я прекратила самобичевание и посмотрела на него сквозь свой стыд. Алекс встал с дивана и надел рубашку.

— Так что там было, что-то стоящее спасения?

— Кое-какая одежда и личные вещи из дома.

Мой дневник, фотографии мамы и дорогой медальон, который я надеялась заложить позже.

— И чего ждем?

Алекс поднял со стола пистолет и вытащил обойму, мельком взглянув на нее. У меня потекли слюнки, когда он засунул пистолет за пояс. Но из-за всех этих быстрых движений до меня не дошло, что Алекс собирается делать, пока он не начал обуваться.

— Подожди, ты же не собираешься идти туда, да?

— Похоже, что у меня нет особого выбора. Тебе нужны твои вещи. Это не должно быть проблемой. Ты готова идти?

Я сузила недоверчиво глаза.

— Ты серьезно?

— В чем проблема? — Алекс остановился, бросив на меня быстрый взгляд. — Тебе надо сначала поесть? Мы можем где-нибудь остановиться по пути.

— Я голодна, но нет. Это не то, что я имела в виду. Томми убьет меня. Помнишь? Ты так сказал. Вернусь с пустыми руками — и я мертва.