Я люблю тебя.

Я так сильно тебя люблю.

Сьюзен слезла с дивана и пихнула нас, пройдя мимо и упав на колени рядом с Терри. Она завывала и плакала над ним, заливая его грудь слезами. Вытерла кровь с лица халатом, от чего его раны стали кровоточить еще сильнее.

— Пора идти, Мелкая, — произнес Алекс, оторвавшись от меня и подойдя к сумочке Сьюзен. Порывшись в ней, достал сотовый телефон. Он кинул его на пол и разломал ботинком, разбив на кусочки.

— Убирайтесь, — заныла Сьюзен лежа на груди Терри, её голова поднималась и опускалась с его ровным дыханием.

Алекс нашёл ещё два телефона в доме и сломал их, эффектно обрывая связь. Если Сьюзен захочет позвать на помощь, ей придется обратиться к соседям, чтобы вызвать полицию. Это даст нам минут двадцать.

— Пойдём, детка, — сказал Алекс, взяв меня за руку и потянув к черному входу.

Мы перепрыгнули через забор на соседнюю улицу рядом с почтовыми ящиками. Впереди я увидела верхнюю крышу заправки. Солнце ярко светило над нами, словно прожектор, давая миру шанс увидеть преступников, пока мы бежали обратно к машине. Я молилась, чтобы никто не наблюдал. Chevelle стояла в одиночестве, и когда мы сели внутрь машины — никто из нас не произнёс ни слова. Алекс завёл мотор и медленно тронулся с места.

— Эй, — крепко схватив его руку и прижав её к своей груди, я хотела, чтобы он понял, что я никогда, никогда не отпущу его, — спасибо.

Когда-нибудь я наберусь смелости и расскажу Алексу то, о чём всё это время думала.

— Пожалуйста, — ответил он, поднимая мою руку и целуя её.

Правда, которую мы узнали, была для меня слишком горькой пилюлей, чтобы проглотить, и это закончилось тем, что моё сердце разорвалось на миллионы осколков. Нашла ли я успокоение? Да, но чего это стоило? Лишь укрепило наш с Алексом статус беглецов. Теперь мы находились в бегах.

Спустя три с половиной часа мы были в сотне километров к северу от Флагстаффа в какой-то случайной забегаловке посреди пустыни. Сидя на капоте Chevelle, пока Алекс стоял меж моих ног, я обрабатывала порезы на его костяшках детскими влажными салфетками без запаха. Руки были слегка припухшими и красными, и он стиснул зубы, когда я убрала корку засохшей крови.

— Прости.

— Какой же я кретин, что разбил лицо этого мудака голыми руками, — сказал Алекс, морщась от боли. — Наверное, сломал несколько костей.

Мои глаза расширились.

— Ты серьезно?

— Такое и раньше случалось. Обычно я стараюсь пользоваться рукояткой пистолета, чтобы бить по лицу, но этот урод довёл меня. Я, блядь, хотел убить его.

Было сложно вспомнить, события последних дней оказались размыты. И сегодняшний день не был исключением. Всё казалось нереальным, как сон.

— Ты знаешь, наш визит ничего не решил, — сказала я, втирая в раны мазь.

Сьюзен и Терри продолжат жить без каких-либо угрызений совести из-за того, что они сделали со мной.

— А он и не должен был, — ответил Алекс.

— Тогда зачем вообще было ходить? Это лишь всё ухудшило.

— Мы всё в тех же обстоятельствах, как и раньше. Это будто быть под домашним арестом и после улизнуть из дома, — сказал он, отмахнувшись от моих переживаний. — Зачем беспокоиться об этом? У тебя и так уже проблемы.

— Обвинение в преступлении не то же самое, что домашний арест, Алекс.

— Ой, да то же самое. Поверь. — Он подмигнул, скользнув свободной рукой по моему обнаженному бедру. — Самое важное: я просто хотел, чтобы ты увидела, что эти ублюдки не стоят твоих слёз. Я не думал, что тебе хотелось их смерти, так что сделал лучшее, что мог, — усмехнулся он. — Приставил пистолет к их головам и заставил выслушать тебя, — его лицо застыло с угрюмым выражением лица, — но этот мудак взял и ударил тебя.

Его ненависть к Терри и Сьюзен соответствовала моей, отчего сердце трепетало. Его яростная преданность и желание защитить постоянно напоминали о том, как мне повезло наткнуться на Томми. По какой-то причине он возжелал моей смерти и толкнул на то, что должно было стать самоубийством — украсть машину Алекса. Это была судьба, как сказали бы некоторые. Если бы я была умна, то меня бы тут вообще не было, но, смотря в чарующие глаза и на полные, неестественно красные губы, я поняла, что интеллект сильно переоценивают. Как и проявления милосердия в отношении врагов.

— Кто сказал, что ты не мог убить их? — уточнила я, взглянув на него, оборачивая руки бинтами.

Он кивнул, явно не обращая внимания на то, что я говорила, но когда до него дошло, то резко вскинул голову.

— Что?

— Я никогда не говорила, что ты не мог.

— Но ты остановила меня, — вспылил он, всматриваясь в мои глаза, пытаясь найти противоречие словам.

Но там этого не было. Я была чертовски серьёзна.

— Когда я остановила тебя? Перед полицейским участком? Боже, я просто не хотела, чтобы ты оказался за решёткой, — я поцеловала его надутые губы, — ты мне, вроде как, нравишься.

Он сузил глаза.

— Нам надо обсудить, что допустимо в этих отношениях, а что нет.

— Думаю, для нас всё допустимо, — сказала я, закинув ноги ему на талию и скрестив их.

Он вскинул бровь, всё ещё настроенный скептически.

— Ты говоришь это, только чтобы подразнить меня.

— Почему ты так думаешь? — Наклонилась и прошептала ему на ухо. — Тебя заводят мои сомнительные морали?

— Всё в тебе заводит меня, — сказал он, хватая за бёдра и грубо притянув к себе, — но эта кровожадная сторона поднимает ставки.

Он целовал вдоль шеи, и я запрокинула голову для его удобства. Ощущение его кольца в губе, касавшегося чувствительной кожи, тут же возымело эффект, пройдя через тело до самого центра.

— Я привыкла быть хорошей девочкой, — простонала я.

Он вжался в меня, уложив на спину. Запустив пальцы в волосы, я схватила и потянула за них, отодвигая его рот от шеи к лицу. Прижала к ожидающим губам, целуя страстно и пылко. На вкус Алекс был как мятная жвачка, которую он постоянно жевал, и мне всё было мало. Мои ноги были подняты, а его руки сжимали обнаженные бёдра, впиваясь пальцами в кожу, притягивая ближе. Я чувствовала, как его твёрдость упиралась в меня через джинсы, и мне нравилось это. Я хотела его. Слишком давно не чувствовала его внутри. Протянула руку между нами, ковыряясь с пуговицей на джинсах, срывая их с него.

Прозвучал хлопок и неодобрительный голос.

— Эй! Вы двое! Ну-ка прекратите!

Глаза распахнулись, и Алекс отодвинулся. Мы оба повернулись налево и увидели пожилого джентльмена, стоящего перед машиной. Он сердито смотрел на нас, указывая в нашу сторону морщинистым, мозолистым пальцем, чтобы мы перестали тереться друг о друга.

Я засмеялась, закрыв руками лицо и ужасно устыдившись.

— Да, да, — сказал Алекс, отодвигая тёплое тело от меня. — Мы уезжаем.

Пожилой мужчина ворчал, всё ещё жалуясь на наше непристойное поведение. Я посмотрела на Алекса сквозь пальцы. Он закатил глаза, одними губами пробормотав кучу оскорблений в адрес старика и показав ему средний палец.

Затем взглянул на меня, кривовато улыбнувшись.

— Посмотри, что ты устроила.

— Что? — ахнула я, спрыгивая с капота.

— Да, вся вина — на тебе, — сказал Алекс, открывая дверцу машины для меня. — Обернула свои сексуальные ножки вокруг меня, говорила всякие грязные вещички, так что мне ещё было делать? Я мужчина, детка. Я не могу противостоять твоим женским чарам.

Сев на сидение, я покачала головой и тихо засмеялась.

— Да, ты — бедный малыш, просто беспомощная жертва.

Он наклонился и чмокнул меня в нос.

— Именно.

Закрыв за мной дверь, он обошёл машину, ухмыляясь и поправляя штаны. Он присоединился ко мне и заметил, что на мне нет ремня. Потянувшись через меня, чтобы убедиться в том, что его самая ценная собственность была в безопасности, он пристегнул меня. Вставил ключи в замок зажигания, повернул, и Chevelle заурчала. Алекс включил заднюю передачу, выворачивая руль и визжа шинами. Они заскрипели, а Алекс переключил на первую, срываясь с места и оставляя длинные чёрные полосы на асфальте. Мы выехали на трассу со скоростью восемьдесят пять километров в час и направились в никуда. Ничего кроме пустыни и равнины на горизонте. Алекс стучал пальцами по рулю, держа взгляд на дороге и не обращая внимания на меня. Мой взгляд упал на предплечья, сильные и мускулистые, татуированные, с потемневшей кожей. Я прикусила губу, когда желание поглотить этого мужчину вернулось. Мысль о поцелуях и том, чтобы воспользоваться им, пока он за рулем — настоящая беспомощная жертва моих желаний, — возбуждала меня. Убедившись, что за нами никого нет, я собралась с мужеством и стянула через голову свою футболку. Алекс заметил движение и бросил короткий взгляд в мою сторону. Он повернулся обратно к дороге, но затем вновь посмотрел на меня.