— Руки за спину, — проинструктировал полицейский и захлопнул железные наручники на моих запястьях.

— Ауч! — я поморщилась от боли, когда металл врезался в кожу. Они лишь сжимались и сильнее сдавливали при каждом движении.

Видя моё неудобство, Алекс вернулся к жизни.

— Чувак! — он сделал шаг вперед к копу. — Да ладно. Неужели наручники действительно необходимы?

— Она нарушила закон, — ответил тот, схватив меня за руку, и склонил голову на бок. — Какого рода твои отношения с ней?

Алекс даже не поколебался.

— Она — моя девушка.

Коп фыркнул.

— Ты же осознаешь, что она несовершеннолетняя, да? Серьезное нарушение — иметь сексуальные отношения с несовершеннолетней, ты понимаешь это?

— Он не знал, офицер, — вмешалась я. — Я сказала, что мне восемнадцать.

— Хм-м, ну, теперь мистер Райан в курсе. Уверен, что теперь ты будешь держаться от неё подальше, да?

— Лишь на две недели, офицер. Скоро её День Рождения, — процедил Алекс сквозь стиснутые зубы.

Полицейский сделал шаг к Алексу, насмешливо усмехаясь.

— Я бы советовал тебе отправиться домой, прежде чем я найду причину, чтобы арестовать твою задницу. Или хочешь отправиться в участок на допрос по поводу «Ламборгини»? Твой длинный перечень правонарушений более чем достаточен, чтобы ты попал под подозрение.

— Рискните, — ответил он, испытывая его. — Вы ни черта не сможете доказать.

— Нет, — почти заорала я. Пристально посмотрела на Алекса, кивая головой в сторону заправки. — Не глупи. Иди. Со мной всё будет в порядке. Пожалуйста.

— А она умная девушка. Я бы на твоем месте прислушался к ней, — сказал коп, потянув меня за руку.

Сильно сжав кулаки, Алекс зло посмотрел на полицейского. Он не хотел оставлять меня здесь, но я не желала, чтобы его арестовали. Я всего лишь беглец, они позвонят родителям и отдадут меня им. Меня ожидает всего пара часов в камере. Кто знает, что ему пришлось бы пережить. Я умоляла его взглядом.

Пожалуйста, иди.

Полицейский потащил меня к машине, мои ноги заплетались, и я постоянно спотыкалась. Он открыл дверь и усадил меня на заднее сидение. Я наблюдала за Алексом через окно, и он смотрел на меня. Ему хотелось что-нибудь сделать, но он пообещал, что будет вести себя хорошо. Он лишь мог шевелить губами, говоря мне что-то, но я не понимала. Он повторял слова снова и снова, пока я, наконец, не сообразила. Отъезжая, коп связался с участком, сказав, чтобы позвонили моим родителям. Я трепетала от ужаса предстоящей встречи. Обернулась и уставилась на Алекса, фигура которого становилась все меньше, и меньше, и меньше, пока совсем не скрылась из виду. Я просто снова и снова повторяла в голове его слова «Я приду за тобой».

На грязно-белых полах виднелись черные следы от постоянного движения. Я считала, сколько раз люди, шаркающие ногами, задевали каблуками линолеум. Мне надо было чем-то занять себя. Они усадили меня в небольшой зоне, оставив одну, и это оказались самые долгие часы моей жизни. У них даже не было часов. Если уж на то пошло, было около трех ночи. Возможно, меня продержат здесь всю ночь и большую часть дня. Я сомневалась, что Терри и Сьюзан спешат забрать меня домой. Коп пытался спасти меня от ужасной жизни по дороге в участок. Провёл «Приди к Богу» разговор, говоря мне, что не следует общаться с таким бесполезным дерьмом как Алекс.

— Этот парень не любит тебя. Ты легкая добыча. Всё, что он хочет от такой молодой девушки как ты — узкая щёлка.

Коп на самом деле сказал это семнадцатилетней девушке. Потребовалась вся сила воли, чтобы не послать его. Вместо этого я использовала дипломатию Сойера и сказала ему вежливо, но уверенно, что он ни черта не знает, о чём говорит. Если кто-то и использовал кого-то в этих отношениях, то это я, и Алекс был моей добычей. Если бы этот святой коп искренне заботился о моем благополучии, он бы не отдавал меня обратно в злые лапы настоящего монстра. Я могла бы рассказать копу о Терри и его попытке изнасиловать меня — и не один раз — но уже привыкла, что мои заявления были как о стену горох. Весьма удивительно, как все эти полицейские, врачи и социальные работники заявляли, что хотели помочь мне, но отказывались слушать или делать что-то для этого. Они позволили ситуации накалиться до предела, когда я разбила вазу, сделанную мной в школе, о его гребанный череп.

Это похоже на то, что всегда говорила Никс: «C’est la vie». (примеч. Так тому и быть)

— Мэдисон Перес.

Я вскинула голову, услышав своё имя. У парня в форме, стоящего надо мной, было детское лицо, и выглядел он не старше двенадцати. Он теребил пряжку ремня и кобуру. Его беспокойство и нервозность передались и мне. Офицер Грант скорее всего был канцелярской крысой и новичком.

— Да? — отозвалась я.

Он наклонился и снял с меня наручники.

— Ваши родители приехали забрать Вас.

— Отлично, — ответила я, растирая запястья. — Оба?

Он кивнул.

— Они ждут Вас в приемной.

— Что ж, давайте покончим с этим дерьмом, — сказала я, вставая со скамьи.

Молодой офицер положил руку мне на спину и повел на выход. Он был достаточно мил и даже пытался завязать разговор, но я была не в настроении. Комок нервов стоял в горле, и ненависть к «родителям» лишь возрастала и усиливалась с каждым шагом, который я делала в их направлении. Я не была уверена насчет своего плана, но нет и шанса, что я отправлюсь с ними домой. Обязанностью полиции было лишь задержать меня. Офицер, надевший наручники, соврал Алексу. Не было никакого нарушения закона, и я знала, что любой другой полицейский даже не стал бы тратить время на беглянку, которой исполнится восемнадцать через несколько недель. Коп принял личное решение, поверив, что я была в опасности. Когда двери лифта раскрылись, я увидела Терри и Сьюзен, стоявших в центре комнаты. Они были повернуты ко мне спиной и не разговаривали. Именно такую картину я видела, когда выходила за дверь. Если бы они обратили внимание, то заметили бы дочь, покидающую дом с полным рюкзаком одежды в субботнее утро.

Так… поехали.

Заламывая руки и хрустя пальцами, я осторожно подошла к ним, почти как смотритель зоопарка приближался ко львам, но страх сменился злостью. Бурлящий и неутихающий гнев полностью поменял мой взгляд на эту встречу. Не нужно больше бояться или поддаваться панике, не с этими дегенератами, парочкой деревенщин в одежде от Прада. Они остались такими же придурками, что и раньше, но я была другой. Я стала сильнее и выросла из этой испуганной, неуверенной в себе девушки, которую они знали полгода назад.

Новобранец прочистил горло.

— Мистер и миссис Бун?

Они оба повернулись, но Терри, увидев меня, застыл как вкопанный. Конечно, он мог обратить внимание на мой изменившийся взгляд, который стал суровым и ненавистным, но сомневаюсь, потому что он не смотрел на моё лицо. Именно моя одежда заставила его долго и пристально смотреть. Мои шорты были короче тех, которые я носила раньше, а майка была тонкой, практически прозрачной, и подчеркивала отсутствие под ней лифчика. То, как он смотрел на моё тело, напомнило мне, почему рядом с ним я одевалась, словно монашка. Что бесило меня больше, чем его отвратительные взгляды, так это презрительная и коварная усмешка, которая тронула уголки губ. Он верил, что победил. Думал, что я просто буду лежать перед ним как побитое животное.

— Привет, малышка, — сказала Сьюзен после сильного тычка Терри. Её стареющее и изможденное лицо чуть не треснуло от натянутой улыбки. Прилизанные песочно-блондинистые волосы упали ей на глаза, и она нервно откинула их. Затаенная на меня ненависть никуда не делась, но она раскрыла руки, словно ожидая, что я побегу к ней в объятия, как делала это в пять лет. Я остановилась за пару шагов от них, сохраняя дистанцию и не желая участвовать в представлении. Потому что всё это было именно представлением, одним огромным нелепым фарсом.

— Мэдисон? — её голос звучал неестественно высоко и радостно. — Иди скорее сюда, я так скучала по тебе.