— А когда начнётся балл? — спрашиваю я, не обращая внимание на уже полностью наполненную тарелку с едой, стоящую в тот момент передо мной. Я немного поела днём, но сейчас уже должна была проголодаться, правда, несмотря на это в тот момент ощущение такое, что даже кусок в горло не лезет.

Почему-то, когда Рейнар говорил о коронации, я думала, что моё присутствие на ней будет более незаметным. А так получается, что мы всё время вместе и теперь уже вряд ли у кого-то даже в столице останутся сомнения о том, как именно принц, а, вернее, уже император относится ко мне.

И это платье… конечно, оно оказалось просто невероятно красивым, но я так и не решилась спросить кого-то про его цвет, поэтому оставалось только надеяться, что здесь традиции всё-таки отличаются от наших и красный не используется в свадебных нарядах. А, ко всему прочему, среди тостов и приветственных обращений к императору уже несколько раз слышатся и пожелания долгой жизни и здоровья императрице. Но, как будто мало этого, потому что следующие слова Рейнара и вовсе вызывают у меня острое желание спрятаться где-нибудь, причём, даже всё равно где, хоть бы даже под столом, только бы меня никто не видел.

— Уже скоро. И первый танец наш, — он берёт в руки мою ладонь и, улыбаясь, целует её.

— Что?! — очень сильно надеюсь на то, что ошиблась. Говорю громко, а потом, чуть понизив голос, напоминаю, — ты ведь знаешь, что я не умею танцевать.

В ответ он только ещё сильнее расплывается в улыбке.

— Ты так красиво путаешься…

— Наверное, поэтому ты постоянно делаешь что-то, чтобы я так выглядела.

Он снова нежно целует мою руку, всё-ещё не отпуская её.

— Нет, я никогда специально не пытался тебя напугать. А что касается танца… мы ведь уже танцевали и тебе, кажется, понравилось.

— Тогда мы были одни, а сейчас… — говорю быстро и при этом поворачиваюсь, вновь обводя взглядом полностью наполненный зал, — здесь ведь столько людей…

— Какая разница, — моя рука возвращается ко мне, а Рейнар в это время чем-то наполняет мой бокал, — выпей, это поможет тебе расслабится.

Кажется, в тот момент я готова сделать что угодно, лишь бы стало не так страшно, поэтому принимаю из его рук вино и делаю небольшой глоток.

Необычный вкус… как будто напиток горький и сладкий одновременно, причём оба эти вкуса существуют словно отдельно, не спешиваясь и не заглушая друг друга.

— Нравится? — почему-то очень пристально наблюдая за мной, спрашивает Рейнар.

— Да, — честно признаюсь и делаю ещё один глоток. Вкус, и правда, необыкновенный. За всю жизнь я пробовала не так много вина, но даже представить не могу, что оно может быть настолько вкусным. К тому же, как и сказал Рейнар, мне, и правда, стало спокойнее, появляется уверенность в себе и, присутствие других людей уже не вызывает такую же панику, как ещё совсем недавно.

Дождавшись пока мой бокал полностью опустеет, Рейнар делает кому-то знак и тут же музыка становится громче. Он встаёт и протягивает мне руку, помогая также подняться.

Мы выходим в центр зала и я почти сразу забываю о том, что помимо нас там есть ещё кто-то. Не знаю, в чём именно причина, в вине или просто в окружающей обстановке, которая вдруг стала менее официальный и более романтичной.

Рука Рейнара на моей талии, он крепко сжимает её и танцевать, даже под многочисленными наблюдающими за нами взглядами, оказывается совсем не так сложно. Нужно только расслабиться и следовать за Рейнаром. И тогда все движения становятся правильными, неуверенность пропадает, оставляя только наслаждение от музыки, а ещё от того, что в тот момент совсем не думать, а только двигаться так, как ведёт Рейнар.

Даже чувствую разочарование, когда танец всё-таки заканчивается, но за ним следует ещё один, а, как только музыка начинает звучать снова, рядом с нами оказываются и другие пары. Не знаю, как долго мы танцуем, но невольно ловлю себя на мысли, что даже жаль, что я не танцевала раньше, тогда на балконе северной башни академии, наверное, не в счёт, тот танец закончился слишком быстро.

Возвращаемся к столу только когда я чувствую, что, действительно, пора отдохнуть. Рейнар снова наполняет мой бокал вином, правда, уже не таким вкусным, как до этого, я хочу спросить об этом, но не успеваю, один за другим к нам подходят подданные, выражая своё почтение императору и мне.

Я не знаю никого из них, но когда очередной титулованный аристократ, кланяясь, уходит, Рейнар рассказывает мне некоторые довольно забавные, связанные с ним истории. Слушая его, я смеюсь, ведь так забавно представлять влиятельного вельможу, который однажды напился настолько, что почему-то возомнил себя моряком и отправился вместе с несколькими слугами плавать по озеру, после чего чуть было не утонул, приказав разжечь на этой же самой лодке костёр, чтобы было не так холодно. И всё это слишком плохо вяжется с его самодовольным выражением лица.

Конечно, наверное, не хорошо смеяться над тем, что другой человек попал в сложную ситуацию, пусть даже это аристократ, который тех, кто по статусу ниже его, наверное, даже за людей не считает, но Рейнар рассказывает обо всём этом настолько смешно, что я просто не могу этого не делать. Так что время от времени смеюсь просто до слёз.

— Мне кажется, тут становится слишком жарко, — говорит он, видимо, замечая, что я беру оказавшийся на столе веер и раскрываю его, — выйдем на воздух.

Всё то время, что мы сидим, Рейнар держит мою руку, выглядит он при этом спокойно и даже расслабленно, но сжимает её слишком сильно, словно опасается, что я всё-таки могу куда-то сбежать. Только тогда и мне самой бежать никуда не хочет, напротив, вдруг становится так хорошо, что даже не замечаю, как летит время.

— Пойдём, — соглашаюсь, действительно, чувствуя, что в зале стало совсем душно.

А вот на улице даже немного прохладно, но не настолько, чтобы замёрзнуть. И это само по себе странно, потому что уже осень, а я сейчас только в одном платье, но холода совсем не чувствую.

К тому же, я думала, что здесь будут и другие люди, но никого нет. Наверное, все, присутствующие на балу, подданные Рейнара по-прежнему в зале или, возможно, мы просто прошли через какой-то особенный выход из замка.

— Здесь никого нет, — растерянно говорю я, когда понимаю, что мы удаляемся вглубь парка.

— А зачем нам ещё кто-то?

Рейнар останавливается и, поскольку он всё-ещё держит мою руку, я почти сразу делаю тоже самое. Затем легко притягивает к себе и обнимает, удерживая за талию. Его глаза блестят и, несмотря на то, что парк почти не освещён, я вижу, что его глаза снова такие же тёмные, как были, когда мы танцевали на балконе северной башни.

Но испугаться не успеваю, потому что уже в следующую секунду принц целует меня и думать о чём-то в тот момент становится просто невозможно. Я сама обнимаю его и прижимаюсь ещё ближе, чувствуя, что мне снова становится очень жарко и даже сильнее, чем когда мы сидели в душном зале.

— Боишься, что злой дракон заманит тебе куда-то, откуда ты уже не сможешь выбраться? — насмешливо спрашивает Рейнар, когда поцелуй заканчивается.

Отрицательно качаю головой и улыбаюсь. Если вначале я и чувствовала что-то похожее на страх, то сейчас меня почему-то совсем не пугают ни его непроницаемое-чёрные глаза, ни то, что мы зашли уже слишком далеко вглубь парка. И даже больше того, думать в тот момент не хочется совсем.

— Есть одна очень древняя, как сами драконы, игра, — проводя рукой по моим волосам, говорит Рейнар.

— Какая? — спрашиваю я, чуть прикрывая глаза и наслаждаясь его прикосновениями.

— Парк сделан в форме лабиринта, — он продолжает нежно касаться моих волос и лица, а другой рукой по-прежнему крепко сжимает талию, так, что невозможно даже пошевелиться, — и мы зашли уже достаточно далеко к его центру. Если найдёшь выход, то ты победила, а, если до этого тебя найду я, то победа будет моей.

Никогда не была слишком азартна, но после его слов почувствовала именно это. Хотя… может быть, всё дело всего лишь в вине, от которого кружится голова, а душа жаждет приключений.