Мы переписываемся с Ванькой, все это время я не перестаю улыбаться. Ухожу в наше общение настолько, что перестаю прислушиваться к разговорам в кухне. Напрягаюсь и закрываюсь, когда ощущаю на себе тяжелый взгляд. Мне не нужно видеть, что в проеме стоит Глеб, я настолько хорошо научилась его чувствовать, что за два года разлуки ничего не изменилось. Не стерлось с подкорки мое притяжение к нему. Между нами даже воздух другой, более разряженный, тяжелый, но такой… от которого голова пьянеет и кружится. Как же сложно мне было первое время без него, словно кислорода лишилась. Невкусно было жить, невкусной была еда, даже воздух, который проникал в легкие, был невкусным.

Позволяю Борьке сползти на ковер и забрать у Вари динозавра. Малышка заползает мне на руки.

Руки Тихомирова спрятаны в карманах. Он медленно проходит в гостиную. Останавливается надо мной. Пульс настолько учащается, что начинает подташнивать. Я не верю, что он узнает в Варе свою дочь, Глеб даже не всматривается в черты ее лица, но меня все равно всю колбасит. Страшно будет, если я себя выдам. Нужно успокоиться. Я сумею, всегда могла с собой справиться.

Не отрывая от меня взгляда, Глеб садится на край дивана. Дети, заметив приближение незнакомца, не спешат идти на контакт. Замирают и подозрительно рассматривают Тихомирова. Если Борька к нему подползет, Глеб сбежит?

— Прогуляешься со мной? — ненавижу этот вкрадчивый, проникающий в душу тон. Пробирает до самой глубины души.

Натягиваю на лицо улыбку. Отработанная годами мимика, в зеркало можно не смотреть, знаю, что выгляжу естественно, будто действительно приятно слышать его приглашение. На самом деле хочется ударить и расцарапать ему лицо. Зачем он приехал? Зачем копает старую рану в моем сердце?

— Последнее время я гуляю только с детьми, — непринужденно пожав плечами.

Злится. Ощущение, будто он знает, что я обманываю. Хотя после отъезда Берта я выходила прогуляться всего лишь несколько раз с бывшими подругами. Отношениями обзаводиться не спешила.

— Возьми их с собой, — сжимает перед собой руки до побелевших костяшек. Представляю, каких усилий ему стоило пойти на такие уступки.

— Скоро малышей нужно будет укладывать спать. Маме одной не справиться, — как же сложно прятать эмоции, которые захлестывают с головой и топят в боли, сложно делать вид, что между нами все ровно.

— У них есть не только мама, но и отец, — с нажимом в голосе.

Удар под дых, настолько сложно удерживать маску, что я наклоняюсь к голове Вари и целую ее в макушку, в мягкие щечки, впитываю сладкий успокаивающий аромат моей малышки.

Да, у детей есть отцы…

Один заботится о своем младенце, а другому ребенок никогда не будет нужен!

— У меня огромный проект в Новосибе, сейчас мы набираем команду. Не хочешь к нам присоединиться?

— У меня сейчас нет времени на работу, — без подробностей, Глеб их не дождется. Удивительно, как он сдержался и не посоветовал нанять няньку. Это было настолько ожидаемо, что я даже разочаровалась, когда Тихомиров этого не сказал.

— Я приехал сюда, чтобы встретиться с тобой и поговорить.

Какое счастье! А мне это нужно?

— О чем, Глеб? — демонстрируя искреннее непонимание. В гостиную входит отец. Вот кому плохо удается демонстрировать счастье. Мама, наверное, прошлась тихой пилой по его нервам, пока мыла посуду.

— Я буду ждать тебя в машине на улице, — негромко произносит Тихомиров, поднимаясь с дивана. — Выйди, пожалуйста, когда уложишь детей…

Милада

— Он все еще стоит под нашими воротами! — выглядывая в окно, гневается мама. Если бы она меня послушалась, не бегала к окну. Я ведь сразу предупредила: Тихомиров не уедет. — Для соседей этот цирк устраивает? Три машины с включенными двигателями! Нам еще тут жить! Хоть бы у них бензин закончился! — всплескивает руками, тяжело вздыхая.

— Мам, ты никогда не обращала внимания на завистников и сплетни за спиной, что изменилось сейчас? — для женщины важно куда-то сливать эмоции. Тихомиров вовремя попал под руку, мама в последнее время заскучала.

Мои эмоции некуда сливать. Вряд ли я решусь снять маску, расцарапаю Тихомирову лицо и выскажу все, что эти месяцы гнило в душе. Вручить Глебу такие козыри – обречь себя на преследование. Пусть думает, что у меня все перегорело.

— Выйдешь к нему? — вроде спрашивает, но кивает утвердительно. Мама кипит.

— После того, как уснет Варя, — напоминаю, что она мешает заснуть малышке. Борька наелся и сразу уснул. Варя, чувствуя мое состояние, капризничает, не ложится, а глазки трет.

— Что он хочет? — падая на край кровати, понижая голос до шепота, спрашивает она.

— Поговорить, — мне тоже интересно, зачем Тихомирову прилагать столько усилий? Никогда не поверю, что он хочет жить в ладу со своей совестью, поэтому и собирается наладить дружеские отношения с бывшей женой и ее семьей.

Глеб не бездушная скотина, но он никогда не держит рядом с собой людей из жалости или потому, что так правильно. Тихомиров легко обрубает связи: если они идут в разрез с его интересами, если люди предают или не хотят делить с ним территорию. Я не хочу, и он это отлично понимает. Тогда почему Глеб здесь? Напрашивается очевидный ответ – ему нужна я. В качестве кого? Предполагаю, что любовницы. Он сам неоднократно признавался, что такого секса у него никогда и ни с кем не было. Длительный проект в Новосибе можно совместить с приятными, легкими, ни к чему не обязывающими отношениями. Придется разочаровать, мне отношения с Тихомировым не интересны ни в каком виде.

— Я Варю уложу, а ты иди. Быстрее уедет, — махнула мама рукой, поднимаясь с постели.

— Я никуда не спешу, мам, — она нервничала и хотела скорее со всем разобраться.

Женщине нужно понимать ситуацию, чтобы мысленно в ней разбираться, смело придумывать решения, которых в действительности может не последовать. А я надеялась, что не так хорошо изучила Глеба, и он все-таки устанет ждать.

Изучила я его хорошо. Был первый час ночи, когда я собралась с духом, оделась и спустилась вниз. Родители не спали, сидели в гостиной и чего-то ждали.

— Мам, за Варей приглядывай, она тревожно спит, — предупредив, вышла во двор.

— Мне нужно было выйти и решить вопрос по-мужски, — не успела закрыться дверь, поэтому я слышала произнесенные отцом слова.

Хорошо, что не вышел. По-мужски бы не получились, слишком разные весовые категории. Глеб занимается спортом, постоянный тренер подстраивается под его расписание. Папа не помнит, когда последний раз брал в руки гантели или подтягивался на турнике. На словах собирается сбросить лишний вес и убрать живот, но пока что-то руки не доходят.

Я была против их ссоры. Глеб по щелчку может разорить отца, тогда в семье настанет финансовый кризис. Начнется кризис и в отношениях родителей. Мама сильнее любит папу, когда он больше зарабатывает и ей не приходится экономить.

Три внедорожника, стоящие у ворот, прогревали двигатели. Гул стоял на всю улицу. Так продолжаться дальше не могло.

Глеб вышел из машины, открыл переднюю пассажирскую дверь.

— Пройдемся, — мотнув головой, отказалась уединяться с ним в салоне автомобиля.

Подняв воротник теплой куртки, он первым пошел по расчищенной дорожке. На улице очень холодно, без шапки в такую погоду по Новосибирску не гуляют. Долго мы не задержимся.

— Зачем ты здесь? — поравнявшись с ним, задаю прямой вопрос.

— У меня очень крупный проект в Новосибирске…

— Я не об этом спросила, — перебиваю его. — Зачем ты ищешь встречи со мной?

Засунув руки в карманы, он долго смотрит мне в глаза, не дает отвести взгляд.

— Хотел тебя увидеть, — прямо заявляет он. Между нами, как раньше, чувствуются вибрации. Это отдельный кайф – дышать с ним одним воздухом. До сих пор живы все воспоминания, связанные с нами, но я не позволяю себе поддаться романтическим иллюзиям.

— Увидел, мы даже можем сейчас спокойно поговорить, но на этом все. Больше никаких встреч, Глеб. Я не из тех женщин, кто водит дружбу с бывшими, все прощает и забывает. Да и не дружба тебе от меня нужна, — грустно улыбнувшись. — Только я себе любовника не ищу. Как бы хорошо мне ни было с тобой в постели, это все в прошлом. Туда я не вернусь, — выговариваю ровным холодным тоном. Глаза Тихомирова темнеют, сужаются, дергаются крылья носа.