Как только мы приехали в приемное отделение, Тихомирова сразу направили на томографию.

— Не спускать с них глаз, — произнес Глеб парням из охраны, которые ехали впереди нас и не пострадали. — Узнайте, что с Кириллом, Олегом и Саней. В какую больницу их доставили.

Очень хотелось верить: если он отдает распоряжения, значит, с ним все будет в порядке. Варю очень внимательно осмотрели, малышка не пострадала.

О травмированном плече я сообщила врачу только после того, как Глеба увезли. Когда меня повели делать снимок, я ожидала, что у меня обнаружат перелом, и была в ужасе. Все обошлось – кость цела, но врач сказал, что зря я радуюсь, ушибы и гематомы болят сильнее. Возможно, он прав, но мне до ужаса не хотелось опять ходить в гипсе.

Варю накормила больничной кашей, она без энтузиазма съела несколько ложек, зато с удовольствием выпила компот из сухофруктов.

Не знаю, откуда отец узнал об аварии, но он приехал в больницу в тот момент, когда Глеба везли в палату. Папа забрал у меня Варю, видя, что мне тяжело держать ее на одной руке.

У Глеба была трещина в ребре, он получил сотрясение, подкожную гематому в области скулы, но он категорически отказывался от госпитализации. Даже слышать ничего не хотел.

— Я не оставлю вас одних, — уперся Тихомиров. — Лечение получу на дому.

— Я сделал назначения, — в палату заглянул врач, который меня осматривал. — Если будет сильно болеть, обезболивайте. Мази и компрессы помогут быстрее снять воспаление… — доктор говорил, а я наблюдала, как хмурится Тихомиров. Не дослушав врача, я поспешила его успокоить:

— Всего лишь несколько синяков.

— Ты сказала, что у тебя ничего не болит…

— Такое случается, когда у человека шок… — вступился за меня врач.

— Глеб Владимирович, — в палату заглянул охранник, — вы просили узнать, как ребята…

— Говори.

— Кирилл и Саня в тяжелом состоянии, за их жизнь борются врачи…

— Олег? — еще до того, как Глеб спросил, все мы знали ответ. Ценой жизни этих смелых ребят мы остались живы…

Милада

Глеб не остался в больнице, как его ни уговаривали. Весь собранный и замкнутый, он почти сутки провел в закрытой комнате, которую выделил себе под кабинет. Бесконечные звонки, встреча с полицейскими.

Из обрывков разговоров с охраной и полицией я выяснила, что на Глеба идет охота. Было уже несколько покушений, которые удалось предотвратить. Началось все после того, как он получил проект в Новосибирске и перебрался сюда. В такие моменты, когда страх за любимого человека овладевает разумом, трудно держать себя в руках. Сложно не требовать, чтобы он все бросил и вернулся в Москву. Я несколько раз за эти сутки хотела подойти к нему с этим разговором, но каждый раз напоминала себе, что Тихомиров слишком мужик, чтобы пойти на такой шаг. Глеб места себе не находит, что погиб Олег, что Кир и Саня в тяжелом состоянии. Они спасли его семью, а он сейчас сбежит? Не сбежит. За это я могу его еще больше ценить, любить и уважать. Как бы мне тревожно ни было, сжав зубы, я поддержу его решение.

Когда приехала Таня с какими-то бумагами, я хотела попросить ее остаться на ужин, но, увидев опухшие заплаканные глаза и усталый вид, отказалась от своей идеи. Она переживает за Кирилла. Представив себя на ее месте, подумала, чего бы хотелось мне. Вряд ли у меня остались бы душевные силы, чтобы проводить вечер с друзьями. Скорее всего, я закрылась бы в своей комнате и никого не хотела видеть.

— Завтра возьмешь выходной, — провожая Таню до двери, произнес Глеб. Заметил, что она подавлена и разбита.

— Спасибо, — обернувшись, она грустно улыбнулась, а потом резко подошла и обняла Тихомирова. — Он не умрет, — то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Не умрет, — чуть замявшись, Глеб все-таки поднял руки и обнял ее. Я ожидала, что Таню прорвет, но она, наоборот, успокоилась. Бывают моменты, когда просто необходимо почувствовать человеческое тепло, участие, поддержку, поделиться своей болью с тем, кто понимает. Тихомиров понимает, он сам в ней варится вторые сутки. Кирилл – его друг детства, два года назад он потерял Антона, страшно представить, что сейчас он испытывает.

Хорошо, что Таня пришла. Боль Глеба нашла отражение, слезы Тани должны принести облегчение им обоим. Когда Таня ушла, Тихомиров первый подошел ко мне, схватил в свои объятия, сжав до такой силы, что я почувствовала боль в ребрах. Я не могла подступиться к нему, Глеб винил себя в случившемся и был не готов слушать никаких оправданий. Он желал крови – крови того, кто окунул его в этот ад.

— Прости, моя девочка. Прости, что я тебя подвел… Я бы сдох там, случись с тобой или Варей… — он не проговаривает вслух, ему даже думать об этом страшно. — Я не буду жить без вас.

— Глеб, мы не собираемся тебя оставлять, — это почти признание в любви. Хотя нам и слова не нужны, мы чувствуем эмоции друг друга. Любовь – не слова, любовь читается во взгляде, в поступках, в прикосновениях, заботе…

После вчерашнего происшествия у меня было время подумать. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обиды. Я могу быть счастливой рядом с мужчиной, которого люблю, а могу всю оставшуюся жизнь прожить в подозрениях, изводя себя и его. Я выбираю первое. Прошлое пора отпустить. Конечно, не стоит исключать, что в будущем мы еще наделаем ошибок, но теперь у нас есть опыт по их решению. Да и таких кардинальных неверных шагов больше не будет, я не сомневаюсь. Наше расставание научило нас ценить наши чувства, дорожить каждым совместно прожитым днем.

— Я не позволю тебе и Варе меня покинуть, — от его жесткого тона по коже пробежался холодок, но уверенность в его голосе успокоила. Хотелось верить, что все скоро закончится. Целуя, перебирая мои волосы на затылке, Глеб шептал ласковые слова, как мы ему дороги, что его сердце бьется только ради нас, что он безумно нас любит…

— Я тоже тебя люблю, — слова вырвались легко, словно не с языка слетели, а выпорхнули из сердца. Он прикрыл глаза, будто впитывая душой каждый звук. Без слов было понятно, что ему важно было это услышать.

— Милада, послушай, я принял очень тяжелое решение…

— Какое? — перебиваю, потому что мое сердце может сейчас остановиться. Неужели расставание?..

— Я не смогу жить и работать, зная, что вы подвергаетесь опасности. Милада, мне важно, чтобы вы были в безопасности. Я хочу, чтобы вы с Варей переехали в Москву, — удерживая за плечи, он твердо смотрит в глаза. Я думала о том, что нам придется вернуться в Москву, ведь у Глеба там вся жизнь. Просто не думала, что так скоро. С другой стороны, какая разница, где жить, главное, что мы вместе.

— Ты поедешь с нами?

— Да, но потом мне придется вернуться, — хочется высказать протест, но, прикусив язык, даю ему договорить. — У меня тут остается несколько незавершенных дел. Какое-то время мне придется жить на два города, но как только найдут заказчика, а Кирилла с Саней можно будет транспортировать в Москву, я передам все дела своему заместителю, буду курировать работу из главного офиса.

— Значит, мы поедем в Москву, — сейчас ему, как никогда, нужна моя поддержка…

Милада

Перед самым отъездом в Москву Глеба вызвали в полицию, об этом я узнала от Тани. Она заехала к нам вечером, чтобы попрощаться. Я подозревала, ей просто не хотелось оставаться одной. Кирилл все еще находился в искусственной коме, врачи боролись за его жизнь. На Тане не было лица. За эти недели она сильно похудела, под глазами залегли тени, лицо стало серым и безжизненным. Она поделилась со мной, что с Кириллом в Новосибирске у них возобновился роман. Таня столько лет не хотела его больше подпускать к себе, а тут, глядя на нас, сдалась. Несколько лет назад у них была «интрижка». Для Кира это была интрижка, а влюбленная девушка строила планы на совместное будущее, где не за горами был звон свадебных колоколов и рождение детей. После нескольких неосторожных фраз, когда практичная Таня озвучила свои ожидания, Кир развеял ее романтические мечты, сообщив, что между ними классный секс, и не стоит его портить обязательствами. Столько лет она держалась, а тут позволила себе вновь любить, и… Представить сложно, как ей сейчас нелегко. Я всем сердцем молилась, чтобы ребята поскорее выздоровели.