— Уверена, что мы здесь не отравимся? Пойдем пообедаем в приличном месте?

Я согласилась, потому что людей было много, а детских кресел ограниченное количество, нам не хватило. Варя не будет все время сидеть на руках.

— Глеб?! — раздался вдруг восторженный голос какой-то девицы. Она была с подругой, обе старательно делали вид, что не замечают меня с Варей, хотя Тихомиров держал дочку на руках. — Блин, как тесен мир! Мы только вчера расстались с тобой в Москве – и вот встретились в Новосибирске…

Милада

Если целью крали было вызвать мою ревность, то ее выпад пролетел мимо цели. Я могла с уверенностью сказать, что Тихомиров с ней не спал. В его верности у меня не было сомнений. Мои страхи были связаны с тем, что когда-нибудь он может решить вновь расстаться, приняв это решение в одностороннем порядке. Время, что мы повели вместе, многое для меня прояснило. Тихомиров давал обещания, я верила, что каждое из них он сдержит, потому что хорошо его знала. И в том, что в его жизни не будет других женщин, я не сомневалась.

Отпустив обиды, я приняла реальность такой, какая она есть – Тихомиров любит меня. Любит по-настоящему. Если мужик любит, другие ему не нужны. Да и не ведут себя так дерзко те, кто был в его постели. Секс с ним не дает никаких прав. Тихомиров в этом отношении всегда был жесток. Я стала исключением только потому, что к сексу примешались сильные чувства.

Он не обязан был хранить мне верность после развода, как и я ему. Глеб уверен, что у меня были полноценные отношения с Бертом, он никогда не поднимет эту тему, хотя я знаю, что ему наша связь неприятна, ведь там были свидания, чувства, эмоции. В том, что Тихомиров таскал в свою постель баб, он сам признался, как и в том, что там не было чувств. Больно ли мне об этом думать? Неприятно. Потому что в отношении Тихомирова я ужасная собственница.

Девицу, стоящую напротив нас, я откуда-то знала, но не могла вспомнить, где ее видела. Прежде чем Глеб заговорил, я улыбнулась и где-то глубоко в душе пожалела глупую девчонку, посмевшую провоцировать Тихомирова. Она плохо знала Глеба, только этим можно было объяснить ее выпад.

— Вас, кажется, Ольга зовут, если я правильно запомнил имя?

— Олеся, — с ее губ исчезает вызывающая улыбка, потому что Тихомиров умеет растоптать взглядом и тоном голоса.

— Олеся, — в его тоне не было раскаяния. Он всем своим видом дал понять, что не собирается запоминать ее имя. — Нас с вашим отцом связывает бизнес. Только бизнес, — жестко подчеркивает. — Я не терплю, когда кто-то без моего позволения пытается нарушить личные границы, — Глеб говорит спокойным ровным голосом, но это именно тот случай, когда лучше бы он кричал. — Я был неприятно удивлен, когда вы появились с отцом в Москве на встрече инвесторов, такого договора между нами не было. Кстати, в качестве кого вы там присутствовали? — девушка теряется, она не ожидала, что ее покусают. За красивой картинкой и толстым кошельком не разглядела жесткого мужика. Она не смогла ответить на вопрос, хотя несколько раз пыталась что-то несвязно произнести. Она хотела привлечь внимание Тихомирова, и, видимо, отец не смог отказать любимому чаду, а тут ее за это распекли, да еще и при подруге. — Только из уважения к вашему отцу я не выставил вас за дверь, но очень надеюсь, что этого больше не повторится, — обдает таким холодом, что девчонка отступает назад, еще два шага – и она может оступиться и покатиться с лестницы. — У меня тоже есть дочь, — переводит взгляд на Варю. — Я с удовольствием занимаюсь ею дома, но на переговоры с собой не таскаю. Не ставьте больше своего отца в неловкое положение.

Я не собиралась ставить Глебу в упрек его грубость. Некоторых людей лучше сразу окатить холодной водой, чтобы они перестали творить глупости. Надеюсь, этот урок Олеся запомнит надолго.

— Идем? — Глеб смотрит на меня, из глаз исчезает стужа. Приобняв за талию, ведет вниз. Он ни разу больше не взглянул на Олесю и ее подругу.

Уже в машине, пристегнув Варю в детском кресле, он садится за руль, но не спешит заводить двигатель. Напряжен.

— Веришь? — глядит перед собой. Сжимает руль так крепко, что белеют костяшки пальцев.

— Верю, — легко, не задумываясь.

— Я люблю тебя, — тянется ко мне, зарывается пальцами в волосы. — Лада, я никогда не предам, не обману. Один раз я тебя потерял по своей глупости, я лучше сдохну, чем пройду через это еще раз. Мне никто в этой жизни кроме тебя не нужен.

Он мог этого не говорить, я и так все знаю, вижу, чувствую. Глеб сожалеет о своих поступках. У меня тоже были страхи, но они прошли, а Глеба до сих пор держат. Никому из нас не было легко от расставания.

— Едем обедать? — спрашивает Тихомиров.

— Нужно поспешить, а то Варя сейчас закатит скандал.

Выезжаем на дорогу, впереди охрана, позади тоже машина с охраной. Глеб рассказывает, что Олеся дочь брата губернатора. Как подозревает Тихомиров, тот ведет губернаторский бизнес. Мне не очень интересно, кто такая Олеся, я интересуюсь другим вопросом:

— Глеб, почему ты усилил охрану? Что происходит? — вопрос не успевает слететь с моих губ, как раздается свист тормозов, и на нас вылетает фура…

Милада

Не помню, кричала я в голос или это был немой панический крик. Вся жизнь не успела пронестись у меня перед глазами, потому что просто не было времени. Все произошло за какой-то миг…

«Варя!» — билось панически в голове...

Сидя в карете скорой помощи, я прокручивала в голове отпечатавшуюся штампом картину аварии. Вот летит фура, но за секунду до столкновения нас отбрасывает ударом в сторону. Уже позже я пойму, что следующий за нами внедорожник, в котором находился Кирилл, подставившись под фуру, увел наш автомобиль из-под удара.

Автомобиль, в котором мы находились, закрутило, каким-то чудом мы не перевернулись, но полностью избежать аварии не удалось. Удар пришелся на место водителя. Глеба спасли подушки безопасности и то, что машина, на которой мы ехали, была бронированной. Когда машину закружило, он ударился головой о стойку.

Я никогда не забуду, как он выкрикивал наши с Варей имена. Никогда я не видела такого ужаса в глазах человека. Когда нам помогли выбраться из искореженной машины, Глеб схватил нас в объятия и не отпускал, даже когда приехала скорая помощь. Ему было все равно, что у него разбита голова и все лицо залито кровью, он требовал у врачей позаботиться о нас, убедиться, что мы не пострадали.

— Милада, точно ничего не болит? — спрашивал он каждые несколько секунд.

Я безумно переживала за Варю и Глеба, но, понимая, в какой кошмар его окунуло, старалась в первую очередь успокоить Тихомирова, заверить, что с нами все хорошо.

Я видела, как грузят в кареты скорой помощи Кира и двух ребят из охраны. Я слышала, что водитель фуры скрылся с места преступления. Глеб был в такой ярости, что, не исчезни виновник аварии, он мог бы его убить.

— Я хочу, чтобы мою дочь и жену полностью обследовали, — требовал Тихомиров, забираясь в скорую.

— Первую помощь нужно оказать вам, — попыталась в очередной раз доктор договориться с Глебом. Ее сухой жесткий тон его не пронял.

— Со мной все в порядке, — забирая у меня Варю, бережно и нежно он целовал ее щеки, поглаживая по спине. Его взгляд постоянно был устремлен на меня, он словно боялся выпустить нас из виду.

— Глеб, пусть с тебя хотя бы кровь смоют, — я боялась за его состояние. Он слишком сильно переживает за нас, забывая о себе, а ведь травма головы может оказаться опаснее, чем он думает.

— Пусть смоют, — бросил равнодушно. — Варю нужно покормить, — погладив ее пухлую щечку, передал малышку мне.

— Накормим, все сделаем, вы только не волнуйтесь, — приговаривала врач, осматривая Глеба. Откинувшись на сиденье, он взял мою руку и сжал ее в своей сильной ладони. Я ничем не выдала, что именно эта рука болит. Сильно болело плечо, и эта боль растекалась по всей руке.