— Точно работает? — не могу сдержать улыбку, вот они – Тихомировы. Даже технике не доверяют, нужно самим все контролировать.

— Точно, сбоев еще не было. Батарейки только вчера меняла, — опережая его следующий вопрос.

За окном разыгралась непогода. Ветер стучит по крыше, бьет по стеклам мелкой ледяной крошкой. К утру вновь все заметет снегом. На Ванькином плече удобно лежать, нам не мешает тишина. Все как раньше. Только мои мысли сейчас далеко отсюда. Крутятся вокруг Глеба. Переживаю, как он добрался до дома.

Понимаю, что по щелчку подъедет охрана и эвакуирует его, но сердце не на месте.

— Вань, спроси у Глеба, как он добрался до гостиницы, — беспокойство подначивало поинтересоваться. Устала с собой бороться, сдалась.

Ванька без лишних слов достал телефон и набрал брату.

— Глеб, ты где? — включая громкую связь, интересуется Ваня.

— В офисе, — звучит устало, я знаю все оттенки его голоса, будто не было этих двух лет разлуки.

— Почему в гостиницу не поехал?

— Сегодня здесь переночую, — я помню из прошлой жизни, что Тихомиров остается в офисе, если аврал на работе или ему не хочется находиться дома. Работать в таком состоянии он вряд ли станет. — Как там обстановка? Милада уже спит? — Ванька смотри на меня, молча спрашивает, что ответить.

Сложно собрать мысли в кучу. У Глеба усталый голос, но интересуется мною с такой заботой и теплотой, будто только это придает ему сил. Я этого человека не знаю. Раньше, несмотря на недопонимание между нами, он умел переключаться. Бизнес стоял в приоритете, а сейчас ощущение, что он может легко все бросить.

— Все тихо, — заговорил Ванька, так и не дождавшись от меня ответа. — Ромашов со Стешей спать отправились, мы с Миладой… вот – сидим в гостиной, общаемся, — возникла короткая пауза, которая напряжением отозвалась внутри.

Ждала каких-нибудь вопросов или смены тона в его голосе, но Тихомиров вновь удивил.

— Вань, ей отдыхать нужно, не задерживай допоздна. Наговоритесь еще. Передай Миладе… — затаив дыхание, жду, что он скажет. — Ничего не передавай, я сам скажу при встрече, — стараюсь не обращать внимания на разочарование, которое зреет внутри. — Пока, — произносит Глеб и отбивает звонок.

Осознаю, что за те полгода, что мы были мужем и женой, я плохо изучила Тихомирова. Откуда эта неуверенность? Куда делась жесткая манера повелевать и подчинять всех вокруг себя?

— Я будто слышу другого человека, — проговариваю вслух.

— Это Глеб, просто ты умеешь вывернуть его наизнанку. У тебя получается крошишь броню, в которую он себя так давно заковал. При этом ты ничего специально не делаешь, это и удивительно. Любой его конкурент назовет Глеба монстром, только ты… ну и, возможно, еще пара человек могут видеть его настоящим, — произносит Ванька.

Слова Ваньки отзываются во мне. Любовь – она всегда наивна, даже если ты зрелая, умудренная жизненным опытом дама, чего о себе я сказать не могу. Сердцу все равно хочется верить, что чувства взаимны, что человек готов пожертвовать всем, чтобы быть с тобой. Этот человек никогда не предаст и не оттолкнет. А реальность… она другая. В мире куда больше любви ценятся другие вещи.

Как влюбленной девушке, мне тоже хочется верить. Но мой прошлый опыт подсказывает, что этого делать не стоит. Люди ведь не меняются. Моя мама тому идеальный пример.

Я ведь уже один раз поверила, что со мной Глеб будет другим.

— Вань, я спать пойду, — выбираясь из объятий, сползаю с дивана.

— Тебя проводить?

— Нет, допрыгаю.

— Спокойной ночи…

Милада

Ванька во дворе гуляет с Варей и Борей. Не устает дважды в день катать их. Мама иногда сама выходит на прогулку с мелкими, тогда они отправляются на детскую площадку. Спрашивала Ваню, о чем они общаются с ней все это время.

— За жизнь, обо всем и ни о чем, — ответил Ванька.

Я сомневаюсь, что это так. Зная маму, вряд ли она забыла об инциденте с Глебом. Пока непонятна ее позиция. Она усердно делает вид, что все по-прежнему хорошо, но мы обе чувствуем напряжение между нами.

Я заметила, что малышка привязалась к дяде. Увидит Ваню и начинает улыбаться, демонстрирует прорезавшиеся зубки. Прогулки на свежем воздухе благотворно влияют на ее сон. Вечером искупать порой не успеваю, она начинает засыпать в воде.

— Милада, посидишь с Борисом? — мама вроде спрашивает, но в интонации не чувствуется вопроса. — Я записалась на массаж, в последнее время очень сильно болит спина… — как бы между прочим ставит в известность.

Она вообще быстро привыкает к хорошему. Я сейчас о Ване говорю, который много времени проводит с детьми. Порой мне неудобно, будто мы его нянькой наняли. Ладно Варя, он сам от нее отлипать не желает, там случилась любовь с первого взгляда, но за Борей он ведь не обязан приглядывать. Поэтому я максимально стараюсь взять обязанности по дому на себя. Ловлю порой недовольные взгляды Ваньки, которые он адресует моей маме.

— Мне в два часа нужно к врачу, снять гипс, — напоминаю маме. Я рассчитывала, что она посидит с детьми, а мы с Ваней быстро съездим в больницу. Я уже часы считала, когда избавлюсь от этой колотушки на ноге, чтобы нормально передвигаться, ходить с ними на прогулки, забрать часть обязанностей на себя, не перекладывать все на Ваньку.

— Ой, я совсем забыла, дочь, — мама строит виноватую моську, но следующими словами подтверждает догадку, что это все наигранно: — Ты понимаешь, к этому специалисту попасть просто нереально сложно, у него запись на полгода вперед. Я не могу перенести, — мотает головой. — Лада, гипс ведь можно и завтра снять.

— Можно и через неделю, у нас ведь есть бесплатный нянь, — не получается спокойно реагировать на ее эгоизм.

— Лада, что опять не так? Ты ищешь повод со мной поругаться? — мама мастерски умеет играть словами. Получается, это я в прошлый раз искала повод для ссоры.

— Езжай на массаж, я присмотрю за Борей, — мне не хочется продолжать этот разговор. Не вижу смысла тратить свои силы и энергию на человека, который считает себя во всем правым. В очередной раз просто убеждаюсь, что нам лучше разъехаться. На расстоянии мы больше будем любить и понимать друг друга.

— Лада, не люблю, когда ты заставляешь меня чувствовать себя виноватой.

— Мама, ты вроде опаздываешь? — спор прерывает появление Вани с мелкими на руках.

— Милада, ты их раздень, а я одеяла из коляски заберу, — Ваня проходит в гостиную, укладывает колобков на диван.

— Боря, подожди, не вставай, я тебя пока раздену… — слышу удаляющийся стук каблуков. Ваня появляется через минуту, помогает раздеть Варю. В четыре руки мы быстро справляемся, отпускаем детей к коробке с игрушками.

— Что опять случилось? — тихо интересуется Ваня, удерживая меня за руку на диване. Хотела встать, чтобы перетереть малышам в блендере обед.

— Не получится сегодня съездить снять гипс, нужно перенести визит на завтра.

— Не будем ничего переносить, — спокойно вещает Ванька.

Он знает, как мне хотелось скорее избавиться от гипса, чтобы нормально искупаться, а лучше полежать в ванне. Чтобы скорее вернуться к нормальной полноценной жизни, иметь возможность выйти со своим ребенком на улицу.

Иван достает телефон. Через несколько секунд я понимаю, что он звонит брату. Глеб все эти дни не появлялся. Он звонил каждый вечер, спрашивал, как прошел наш день, как себя чувствует Варя, как дела дома. В гости не напрашивался, пожелав спокойной ночи, прощался. Иногда я замечала, что Ванька фотографирует или снимает Варю на телефон и кому-то сразу отправляет, не сомневалась, что Глебу. Посторонним Иван не стал бы пересылать снимки племяшки.

— Глеб, привет. Нужна твоя помощь, — не слышу, что отвечает Тихомиров, а Ванька уже продолжает: — Миладе сегодня гипс должны снять, детей не с кем оставить, не тащить ведь их с собой в больницу.

Представляю эту картину: у Вани в каждой руке по младенцу, а я рядом на костылях прыгаю, в любой момент могу поскользнуться и улететь. Я, наверное, не буду возражать, если Глеб сегодня несколько часов посидит с детьми.