Внезапно возникшую тишину прервал кашель Даррагера. Мужчина, затеявший этот разговор, прикрыл рот кулаком и подумал:

«Я бы хотел еще расспросить его, но меня могут обвинить в распространении неправильных помыслов среди учеников, если я буду с интересом спрашивать о побеге из дома».

Даррагер развернулся и уверенно, смотря на девушку, все еще стоявшую рядом с манекеном, направился в ее сторону. Спокойным голосом он заговорил:

— Кара, отвечая на твои слова, хочу сказать, что маги должны быть сильными. — Мужчина резко остановился и замер. — Подчеркиваю, должны быть, потому что внутри врат ты не знаешь того, что тебя может ждать. Возможно, тебе придется преодолевать неестественные температуры, возможно бегать по кругу от монстров на протяжении нескольких суток. Даже то, насколько мощная у тебя магия, в какой-то степени зависит от твоей выносливости. К примеру, если ты слишком устанешь, ты и одного круга не сможешь создать, я уже не говорю о каком-то нормальном заклинании.

Кара продолжала хмуриться. Блеск бунтарства и недоверия был виден в ее глазах, но по тому, как плотно она стискивала губы, становилось ясно, что она не собиралась опровергать эти слова.

— Поняла, — тихо ответила девушка.

— Садись.

Пока Кара шла к своему месту, Шейн, изучая ее, размышлял:

«И почему она так остро на это реагирует? Черта характера? Нет, тогда бы она разозлилась и в тот раз, когда Цериан чуть ее не заколол. Значит, в этот раз просто была задета больная для нее тема?»

Занятия продолжались. Усталым взглядом смотря куда-то в сторону окна, Шейн все думал и думал о своем. Где-то рядом с ним на других рядах, каждый следующий из которых находился на уровень выше, сидели его одноклассники. В то же время где-то в самом низу, возле длинной черной доски, громко объясняла что-то Агнес Аберон — руководительница «А» класса.

Голос преподавательницы казался спокойным, даже немного мелодичным. При этом за окном стояла теплая, приятная, осенняя погода. В подобной комфортной обстановке, не хотелось даже ничего делать. Поэтому Шейн, устало подпирая голову рукой, размышлял:

«После того занятия по физическому развитию все как-то странно на меня поглядывают. Я понимаю, что моя история вызвала некоторый диссонанс, но не настолько же, чтобы в открытую шептаться предо мной?»

Внезапно на глаза Шейна попалось маленькое летающее черное пятно. Оно промелькнуло прямо перед окнами и, взмыв вверх, приподнялось к потолку.

Вслед за этим небольшим созданием Шейн приподнял голову и посмотрел наверх. Вместе с ним схожее движение выполнили и остальные заскучавшие ученики, а именно те, что сидели на втором ряду от преподавателя и выше.

Что именно привлекло их внимание, стало понятно не сразу. Одна лишь Агнес, бессмысленно объяснявшая тему сегодняшнего урока перед доской, обратила внимание на то, что большая часть аудитории просто не смотрела на нее. Проследив за взглядами других, Агнес приподняла голову и увидела летавшее кругами насекомое.

С женских губ сорвался тяжелый вздох. Теперь-то она осознавала, в чем была причина подобного игнорирования ее слов, и это даже как-то печалило.

Внезапно хлопнув в ладоши, Агнес привлекла внимание аудитории. Ее хлопок в этой длительной тишине показался настолько звонким и резким, что от него все ученики испуганно вздрогнули.

— Ребята, — укоризненно заговорила Агнес, — я, конечно, понимаю, что мне тяжело соревноваться с мухой за ваше внимание, но давайте все-таки вспомним, что для вас в этой аудитории бог — это я.

— Нет, — прозвучал тихий шепот из толпы, — муха.

Недовольная женщина перевела взгляд на источник звука, но из-за большого количества людей в аудитории так и не сумела понять, кто же именно это сказал. Зловещим голосом она спросила у всех:

— Кто-то хотел возразить?

Наступила тишина. Все ученики замолчали и наконец-то стали внимательно слушать. Сама Агнес вздохнула, развернулась к доске и вновь возобновила свое занятие. Оно продолжилось в прежнем неспешном темпе. Многие ученики, слушавшие Агнес, постоянно отвлекались или дремали. Долгая лекция отрицательно сказывалась на всех. То и дело головы на передних рядах резко падали, будто проваливаясь в сон, а затем также резко приподнимались.

Спустя некоторое время, когда занятие наконец-то закончилось, Шейн поднялся на ноги и быстро встал. К этому моменту многие ученики уже начали спускаться вдоль рядов с партами и покидать аудиторию.

Стоило парню только выйти из-за парты, как в тишине помещения прозвучал высокий голос Агнес:

— Как твои отношения с третьим курсом? Хотите вновь сразиться?

Шейн вышел к небольшой лестнице, пролегавшей между рядами, и остановился. Удивленно посмотрев на Агнес, которая задала для него этот вопрос совершенно неожиданно, он ответил:

— Не горю желанием с кем-то сражаться.

— Да? — женщина насмешливо улыбнулась. — А по тебе не скажешь.

Шейн лишь пожал плечами. Просунув руки в карманы, парень, совершенно не носивший с собой ничего на занятия, начал неспешно спускаться по ступеням и параллельно отвечать:

— До недавнего времени единственными, с кем я сражался, были монстры. Для меня есть разница между сражением ради выживания и сражением ради принципов.

— Да уж… — Агнес отвела взгляд в сторону и выдохнула. — При таком сравнении принципы просто ничто.

— Да, жизнь куда важнее.

— То есть, — вновь заговорила Агнес, приподнимая взгляд на лицо Шейна уже даже с толикой интереса, — даже если бы тебя заклеймили преступником, ты бы согласился с этим, если бы так было безопаснее?

— А зачем поднимать лишний шум? — Перешагнув через последнюю ступень, Шейн остановился на одном уровне с Агнес и посмотрел на нее сверху вниз. — Обычно те, кто покушаются на чужое достоинство, только и хотят, что увидеть ответную реакцию. Поэтому в данном случае проще просто промолчать.

— Интересное мнение.

Шейн усмехнулся. То, что Агнес спросила его о личной жизни, даже немного задевало, ведь, в сущности, о ней самой ничего не было известно. Парень, явно собиравшийся вернуть этот должок, спросил:

— А как ваша личная жизнь? Муж, дети?

Лицо Агнес исказилось. Явно не ожидавшая этого женщина широко улыбнулась и спросила в ответ:

— А ты чего это перешел к подобной теме?

— Значит, — Шейн кивнул, — одиноки.

— Я не нуждаюсь в нахлебниках.

— Да-да. — Парень рассмеялся, а Агнес, слушая его голос, продолжила улыбаться. По ее реакции было видно, что этот вопрос ее не задел, но слегка удивил.

Шейн, немного успокоившись, вновь приподнял взгляд и посмотрел прямо в глаза преподавательницы. Они стояли друг напротив друга всего в пяти шагах. Оба молчали, оба будто чего-то ждали.

— Агнес, — заговорил первым Шейн, — могу я еще задать вопрос? Почему вы решили помочь с тренировками Каре?

— А, то дитя? — Агнес усмехнулась. — Мне нравится, что она быстро сообразила.

— О чем вы?

Агнес пожала плечами и посмотрела куда-то в сторону окна. Солнце на улице казалось чересчур ярким, но по желтовато-оранжевому оттенку облаков было ясно, что день уже подходил к концу.

— О том, что поступление в академию — это не конец, — отвечала Агнес, — и, если хочешь выжить здесь, нужно становиться сильнее.

Шейн все еще ничего не понимал. Это было видно по его склоненной влево голове и растерянному взгляду.

— Ты ведь видел терки второго и третьего курсов? — спросила женщина, явно пытаясь помочь во всем разобраться. — Обычно первый курс не вмешивается в них ровно до первого испытания, в котором их обязательно нагибают. А после того, как нагибают, им самим стыдно за то, какие они есть.

Шейн, уже даже не удивлявшийся странному словарному запасу его преподавателя, продолжал ее мысль:

— И тогда все начинают срочно тренироваться.

— Да. Это почти обычай академии.

Шейн задумался и даже как-то инстинктивно приложил руку к подбородку. Вместе с этим наступила тишина.