— А что, — заговорила Латиша, не поднимая головы, — если я не хочу?

— Что?

Моржана нахмурилась. Она, явно не ожидавшая подобного ответа, недоверчиво уставилась на девушку, и тотчас та подняла на нее свой полный решимости серьезный взор.

— Ты не можешь принимать решения за Шейна, — уверенно отвечала Латиша. — С кем ему общаться, где жить и что делать — это только его выбор. Мне не нравится, когда люди пытаются принимать решения за других.

— Ха? — на губах Моржаны всплыла насмешливая улыбка. — Ты совсем сошла с ума? Думаешь, ты, худшая ученица, сможешь мне противостоять?

— Наверное, не смогу. — Латиша неуверенно поджала губы и сжала руки в кулаки. На мгновение с этими словами и ее решимость стала меньше, но уже секунду спустя она с прежней уверенностью продолжила: — Да, победить тебя точно не смогу, однако единственная причина, по которой я готова прекратить общение с Шейном — это его собственное желание. И уж никак не требование его сестры.

Голоса людей, звучавшие со всех сторон, не давали покоя. Вместе с ними раздавались хлопки, исходившие со сцены, смех, звучавший откуда-то со спины, и просто посторонний шум. Если раньше все эти звуки казались нормальными, во всей этой праздничной атмосфере, то теперь они вызывали только волнение.

Все ускоряя шаг, Шейн продолжал обходить людей и оглядываться по сторонам. Взглядом он искал знакомые очертания низкой женской фигуры или хотя бы подобие светлой, словно снег, макушки, однако ничего схожего он не видел.

Так, остановившись где-то посреди улицы, Шейн глубоко вздохнул. Он знал, что был взволнован, и он знал, что в таком состоянии действовать было глупо.

Собрав все свои мысли в одну кучу, парень резко развернулся и направился через всю толпу прямиком в сторону жилых домов. Казалось, людей на улицах с каждым часом становилось все больше. Если в начале, когда они только-только прибыли с Латишей в этот город, они вдвоем еще могли спокойно беседовать, ни о кого не спотыкаясь и ни с кем не сталкиваясь, то сейчас это было просто невозможно. Людей прибывало столько, что приходилось протискиваться сквозь них; особенно, если ты шел против общего потока.

«Ее нигде нет, — размышлял Шейн, не останавливаясь. — По крайней мере, она сейчас точно не разыскивает меня. Значит, с ней что-то случилось. Латиша бы навряд ли просто ушла, ничего мне не сказав».

Наконец-то выбравшись с улицы в небольшой переулок между домами, Шейн быстро осмотрелся. В этом месте не было никого живого. К тому же, здесь не было и источников света, и потому переулок казался намного спокойнее, чем главные улицы.

Приподняв голову, Шейн плавно пробежался взглядом по каменной стене дома, стоявшего напротив, остановился где-то на краю черепичной крыши и подумал:

«Хорошо, меняем планы».

Быстро осмотревшись, парень начал взглядом отмечать те объекты в округе, которые могли бы ему помочь взобраться на самый верх. Первым делом он отметил несколько закрытых баков не то для мусора, не то просто для каких-либо вещей. Затем он продолжил взглядом дорогу через выпиравшую водосточную трубу, окно на втором этаже и выступы на стене прямо возле самой крыши.

Размышлять времени не было. Шейн, быстро добравшись до баков, запрыгнул на них, оттолкнулся и подскочил к стене. Его правая рука сразу схватилась за водосточную трубу, а левая потянулась к карнизу второго этажа. Ноги помогли подтолкнуть тело еще выше, и позволили быстро отцепиться от водостока, чтобы сразу после этого схватиться за следующий выступ.

Дрогнувшая водосточная труба издала неприятный скрежет, но так как Шейн почти сразу успел от нее отцепиться, ее крепления так и не сломались.

Парень, подтянувшись на выступе, ухватился левой рукой за край крыши и начал осторожно на нее забираться. Сначала он подтянулся, затем забросил левую ногу, а следом, собрав остатки сил, забросил и правую.

Сложность такого подъема заключалась не столько в физической выносливости, сколько в неровности и ненадежности всего того, по чему забирался Шейн. Даже черепичная крыша не подходила для того, чтобы по ней спокойно разгуливали люди, поэтому каждый шаг на ней должен был быть аккуратным.

Между тем, поднявшись на ноги, Шейн выпрямился и посмотрел на улицу сверху вниз. С этого места ему открывался вид на ту самую городскую площадь, на которой они с Латишей разделились.

Из-за того, что основные источники света находились внизу, то, что происходило на крышах, было не так заметно. К тому же люди, столь увлеченные праздником, просто не поднимали свои взгляды вверх и не обращали его к небу.

«Раз я не могу нигде ее найти, — размышлял Шейн, бегая взглядом по головам прохожих, — стоит хотя бы понять, что задумала эта змеиная группировка. Будет плохо, если я или Латиша попадем в неприятности из-за них».

С вершины дома можно было намного проще увидеть те самые мужские фигуры, бродившие то тут, то там. Вообще все эти люди выглядели не так уж и странно. Единственное, что их отличало, это татуировки в виде змей на самых разных участках тела. В остальном они спокойно сливались с окружающими и не вызывали никаких подозрений.

Тем не менее для того, кто все-таки смог заметить, что что-то здесь было не так, обнаружить их среди толпы по этим явным меткам было легко. И это казалось самым странным — зачем бы людям, которые хотят совершить что-то незаконное, так открыто показывать себя?

Мысленно отметив про себя, что все носители татуировок были мужчинами, Шейн перевел внимание на другую категорию людей. Теперь его уже интересовали не эти странные личности, а те, кто в теории мог защитить от них.

Обнаружить нужные лица оказалось несложно. Женщины-рыцари были одеты в довольно выделявшуюся форму: они все обязательно носили облегающие светлые штаны и высокие сапоги. Что отличалось, так это оттенок их праздных пиджаков, который менялся в зависимости от того, кому они служили. На плечах виднелись погоны с выгравированной первой буквой рода, от лица которого они действовали.

Всего в толпе можно было заметить несколько разных групп рыцарей. Первые — были представителями дворянина, на территории которого располагался город Атрос. Их пиджаки имели темно-зеленый оттенок, а на их погонах виднелась буква «Б». Вторые — были представителями самой императрицы. Их пиджаки были ярко-красного цвета, который считался отличительной особенностью главного рода семьи Аскания.

Наблюдая за этими рыцарями со стороны, Шейн, к собственному удивлению, заметил, что они действовали порознь. Они не только будто игнорировали друг друга, но и старались даже не сворачивать в одном направлении.

«Обычно такие крупные города на границе, как Атрос, считаются довольно значимыми объектами. Смотря с этой стороны, не удивительно, что именно имперские рыцари находятся здесь, но, как говорила Латиша, сегодня праздник по всей империи. Следовательно, напрашивается вопрос: разве им не стоит лучше охранять столицу?»

Шейн, приложив руку к подбородку, начал хмуриться. Ему было сложно понять, как и почему действовали рыцари, без каких-либо дополнительных сведений. Единственное, что он знал, так это то, что у каждого высокопоставленного дворянина всегда была собственная армия. Следовательно, не было необходимости в том, чтобы на территории присутствовали чужие воины, пусть даже те и были отправлены самой императрицей.

Немного щурясь, Шейн начал приглядываться к каждому действию рыцарей. Не сразу, но он все же смог заметить, что они как-то с подозрением осматривались. Они заходили в переулки, выглядывали из-за углов, проникали за кулисы сцены и даже внутрь торговых шатров. При этом они старались делать все это незаметно, чтобы не поднимать паники. И, более того, они отчего-то не смотрели на людей.

Шейн четко понимал, что они что-то искали, но также он осознавал, что этим чем-то были далеко не люди.

«Что они ищут?» — мысленно спрашивал себя парень.