Я прикрыла за нами дверь, и, оказавшись наедине, сделала шаг вперед, оказавшись к мужчине почти вплотную. Похоже, что он ждал моей истерики. Думал, стану доказывать, как сильно он был не прав? Напрасно… Если в этой игре изначально не существовало правил, то не было и смысла следовать им.

Сделала еще один шаг – и уже видела каждую черточку на коже. Собственное отражение в почерневших зрачках. А жар, исходящий от его тела, казалось, грозил спалить дотла. Мне и так предстояло сгореть, но уже без его помощи…

– Забудь обо всем… любимый…

Я набросилась на его рот, вкладывая в поцелуй всю накопившуюся страсть и ярость. Целовала и целовала, захлебываясь отчаяньем, понимая, что наступает конец. Как можно строить будущее на лжи? Боялась, что разоблачат меня, а его ложь оказалась еще страшнее. Да и собирался ли он строить хоть что-то или попросту развлекался?

Пьянея от полыхающей в венах страсти, впитывала ставший родным вкус его губ, на этот раз  не получая никакого наслаждения. Была одна только боль, проникающая до глубины души и затмевающая разум.

Что же ты натворил?..

Пальцы почти не гнулись, когда я пыталась расстегнуть одежду. Сначала на себе, потом – на нем. А он не спешил помогать, будто оторопев от моих действий и не веря в то, что происходит. В другое время я бы рассмеялась от его растерянности, но теперь сил хватало лишь на то, чтобы удержаться от слез.

– Обними меня…

Когда руки сомкнулись на плечах, боль обострилась, сделавшись почти нестерпимой. Но вместе с болью я ощутила и иное: пронзительным всплеском взорвалось в сознании и что-то иное. Это не могло быть воспоминанием, скорее, озарением, пришедшим непонятно откуда.

Ильис говорила, что мы поедем домой. Но в этом краю у меня не было дома. А как вернуться в мой настоящий дом, я не знала. Да и перестала считать его таковым. Сердце было здесь – с этим мужчиной – безжалостно обманувшим меня.

Я не отрывала глаз от его лица, но заглушила все эмоции, не позволяя им вырваться наружу. Не хотела показывать больше ничего. Не собиралась признаваться, как больно он мне сделал.

Хотела исчезнуть. Слиться с огромным и чуждым мне миром, так, чтобы Рейтону целой жизни не хватило найти меня. Да и с чего вообще решила, что он будет меня искать?

Коснулась рукой амулета на его шее. Не понимала до конца назначение предмета, но откуда-то точно знала, что это не просто украшение. Почувствовала, догадалась – и собиралась сейчас воспользоваться этой догадкой.

Из последних сил выдавила улыбку,  прошептав в ответ на недоуменный взгляд:

– Царапается… – и, демонстрируя тонкий след на груди, добавила: – Отдам тебе потом…

Потянула ноздрями пряный воздух, проникающий сквозь распахнутые окна замка, отталкивая от себя аромат Рейтона, и подавила ощущения, способные сейчас повредить моим планам. Все – потом, когда его не будет рядом… А пока будут только те слова, что должны были затуманить его разум. Мы же так легко верим лжи…

– Иди ко мне…

Здесь даже играть не надо: я по-прежнему хотела его…

Подтолкнула к кровати, словно специально ждущей кого-то из посетителей, заставив упасть на нее. Скользнула губами вниз по напряженному животу, прикусывая кожу и добираясь туда, где слишком отчетливо ощущалось желание… Прежде мечтала позволить себе подобную смелость, но и в самых страшных снах не могла представить, что решусь использовать собственную мечту в качестве оружия.

Волосы золотым покрывалом накрыли бедра, скрывая мои действия даже от него. Я хотела, чтобы он только чувствовал, не видя боли, исказившей лицо… Пьянел от моих ласк, теряя чуткую бдительность хищника…

Губы полыхали от соприкосновения с его кожей, пожар разгорался в собственном теле и больше всего на свете хотелось продолжить. Утонуть в ощущениях, ядом растекавшихся по телу и саднящих между ног мучительной влажностью.

Хриплое дыхание и побелевшие от напряжения костяшки пальцев, вцепившихся в простыню, подсказали о том, что мужчина на грани. Я медленно распрямилась, из последних сил выдавливая из себя обольстительную улыбку.

– Сейчас вернусь… Дождись меня, хорошо?

«Это ложь, любимый, но ты об этом пока не знаешь. А когда узнаешь, будет слишком поздно…»

Знала, что он не посмеет сдвинуться с места, на короткое время подчиняясь моей безумной игре. Но даже этих мгновений будет достаточно.

Еще одно прикосновение – теперь уже к его губам, рванувшимся мне навстречу с жадным поцелуем. Я стиснула ладонь так, что края амулета до боли впились в кожу, вновь заставляя себя протрезветь.

– Одну минутку, милорд…

Впервые, сама не замечая, обозначила его статус. Он был королем и заслуживал этого. Но перестал быть моим Рейтоном.

Соскочила с постели, продолжая улыбаться и не сводя с него глаз. На красивом лице появилась довольная усмешка. «Поверил мне? Что ж, отлично… Я управлюсь даже быстрее, чем за минуту…»

Вся одежда осталась в комнате, но сейчас это не имело значения. Мне хватит тонкой простыни, которую я поспешно набросила на разгоряченные плечи, ловя на себе недоуменный взгляд мужа… Мужа? Глупая, глупая Полина…

Боль заставила двигаться быстрее, и в прохладу каменного коридора я выскочила почти бегом.

– Прочь с дороги! – крикнула кому-то из слуг, услужливо возникшему на пути. Всего несколько шагов в сторону от дверей – и согревшийся от тепла ладони амулет задрожал на груди.

«Прощай, любимый…» – я знала, что если обернусь, туда, где он все еще ждал меня, раскинувшись на постели в предвкушении очередной жаркой ночи, уже не смогу уйти. «Прощай» – прикусила губы, давясь судорожным всхлипом, и, не глядя туда, где оставалось мое сердце, шагнула в разверзнувшийся портал.

Сколько лун минуло с того мгновенья, как стены портала сомкнулись за моей спиной, вытолкнув в густую прохладу сумрачного леса? Я не знала, утратив связь со временем, и даже не пыталась это выяснить.

Остановилась у окна, вглядываясь в заволоченный призрачной дымкой горизонт. Сна не было. Усталость опускалась на плечи, оплетая своими объятьями все сильнее, но возвращаться в холодный шелк постели не хотелось. Я выбралась на балкон, ежась от влажного ночного воздуха. Будто услышав мои горькие мысли, расступились тучи, выпуская на сереющее небо красно-оранжевую луну, кутающуюся в дымовую шаль. Ее отблеск вместе с едва различимыми огоньками бриллиантов-звезд бросали на землю тусклый свет.

Дом как будто спал, не пробуждаясь даже в дневное время, погруженный в вынужденный покой после того, как моя сестра покинула его. Ильис удалось отыскать меня с помощью такого же серебряного медальона и уговорить поселиться в старом фамильном имении, вдали от толпы и других поселений.

Это место удивительно напоминало то, о котором я читала еще в своем мире. Дом посреди леса, разве что не такой старый, как хижина из книги. Густая, почти непроходимая чаща вокруг. Сразу за забором, на этот раз высоким и крепким, через который не пробрались бы никакие хищники. Молчаливый лакей и старушка-домоправительница, тоже старающаяся лишний раз не попадаться мне на глаза.

Ильис не осталась здесь со мной. Казалось, женщина, как никто другой, понимала, что я чувствую, узнав об обмане Рейтона. Она не досаждала сочувствием, не трогала пустыми разговорами. Просто дала мне время. Много-много времени.

Но, как верно отметил старый алхимик, время в этих местах текло как-то совершенно иначе. Дни улетали один за другим, а ничего не менялось.

Я безуспешно ждала, что очередное новое утро принесет облегчение. Надеялась, что сердце перестанет ныть, а тело забудет пьянящие объятья. Ничего не выходило. Словно какой-то морок затуманил разум, лишая здравости и заставляя вновь и вновь думать о том, что следовало отринуть как можно скорее.

Забранный у мужчины амулет, перенесший меня из замка, был спрятан на самом дне шкатулки с драгоценностями, чтобы попадаться на глаза как можно реже. Но иногда, как сегодня, я не выдерживала, выуживая кулон из груды других украшений и подолгу удерживая в ладонях. В этом не было смысла, но узор притягивал взгляд, а руки заметно дрожали, когда я поглаживала его края. Бесплодное, мучительное занятие, но никак не получалось избавиться от воспоминаний о том, как прохладный металл касался разгоряченной кожи на моей груди, когда я пьянела от пленяющей тяжести. Будто сознательно причиняла себе боль, возвращаясь сознанием туда, куда путь теперь был навсегда заказан.