— Чего застыла, малыш? — горячее дыхание опалило ушко. — Пойдём за стол. Хачапури привезли.

Я обрадованно подпрыгнула и поспешила за стол, есть любимую еду. День и вечер были прекрасны. Я сидела, прижавшись к Роме, краем уха слушала разговоры, переглядывалась со Снежаной и изредка смотрела в экран, где один фильм сменялся другим.

Я купалась в атмосфере дружбы, доверия и привязанности этих людей. Они понимали друг друга с полуслова, не перебивали, уважая собеседника и его мнение. Будто одна большая семья, где каждый будет стоять друг за друга горой.

Получив море положительных эмоций, никак не ожидала, что проводив гостей и убравшись на кухне, наткнусь в своей комнате на подлость. Зашла к себе, свет включила, задёрнула шторы, повернулась к кровати. Всхлип отчаяния и боли застыл в груди.

— Нет, — с губ сорвался жалобный писк. — Нет, пожалуйста, только не заяц.

Ноги подкосились, я упала на пол, дрожащими руками касаясь растерзанного зайца. Наполнитель для игрушек валялся по всему полу, а лапы и уши были оторваны. Я зарыдала горестно, прижимая к себе часть, которая некогда была туловищем.

— Малыш? — встревоженный голос раздался со стороны двери. — Полина, что случилось?

— Мой заяц, — всхлипнула, показывая, что Оля сотворила с игрушкой.

— Чего ты плачешь? Это ведь просто игрушка, Поль. Я тебе другую куплю. Красивую. А этот заяц уродливым был.

— Уродливым? — я разозлилась. – Это твоя девушка уродлива в душе. А этого зайца мне мой дядя подарил. Единственная вещь, которая осталась от него.

— Поль…

— Уйди, пожалуйста, — тихо попросила я, отворачиваясь. — Я хочу побыть одна.

Не смотря в сторону Ромы, забралась на кровать, отвернулась от него и накрылась одеялом с головой. Парень ушёл не сразу. Ходил тихо за спиной. Когда закрылась дверь, я расплакалась ещё сильнее. Стало жутко стыдно за свой порыв. Сама ведь виновата, сама впустила Олю и в комнату завела. Могла предположить, что она сделает какую-то гадость. Вместо этого сорвалась на Рому.

Сползла с кровати и пошла в комнату к парню. Парень сидел за столом, сгорбившись.

— Ром, — переступила с ноги на ногу, кусая губу. — Прости меня, пожалуйста.

Парень повернулся ко мне вместе с компьютерным креслом. Заплакала. Разревелась в голос, увидев, что он пришил уши моему зайцу и запихал обратно синтепон.

— Я так тебя люблю, — с иканием прошептала я.

Думала, что парень не услышит. Но его глаза распахнулись. Он осторожно положил зайца на стол и поднялся. Подошёл и обхватил лицо ладонями.

— Пойдём спать, Поль. Сегодня я снова буду исполнять роль твоего зайца. Согласна?

Я активно закивала головой. Рома выключил в комнате свет, подхватил меня на руки, словно я ничего не весила, и отнёс в кровать. Уложил меня, лёг рядом, обнимая, и накрыл нас одеялом.

— Спи. Зашью твоего зайца. Будет, как новенький.

Потянула его правую руку к губам, поцеловала, потёрлась о неё носом. И уснула. Мгновенно. Будто рядом с ним я отсыпалась за все годы, когда не могла спать ночью.

Родители вернулись в понедельник рано утром. Тамара Викторовна только пришла, а мы с Ромой завтракали.

— Здравствуйте, дети, — первым на кухню вошёл Олег Леонидович. Он был каким-то уставшим и бледным.

— Привет, батя, — Рома вернул бутерброд на тарелку, отряхнул руки и поднялся из-за стола, чтобы пожать отцу руку и хлопнуть его рукой по плечу. — Что-то не особо счастливым выглядишь. Ведьма все соки выжрала?

— Ром, — Олег Леонидович поморщился. — Сегодня у вас сколько уроков?

— Пять, — ответила, поскольку мужчина смотрел на меня.

— После школы в ресторан не хотите сходить?

— Зачем? — немного зло поинтересовался Рома.

— Я соскучился, сын, — пожав плечами.

— Да? — я вскочила и за спиной Ромы оказалась, сжав его руку. Парень осёкся.

— Мы только рады, — искренне улыбнулась. — Мы тоже соскучились, — подошла к мужчине и обняла, смущаясь.

Олег Леонидович выдохнул странно и сжал меня так, что я тихонько хрюкнула. Поцеловал в лоб. От этого прикосновения у меня на глазах навернулись слёзы. Это был отеческий поцелуй. Не нежный поцелуй матери. Не ласковое прикосновение любимого парня. А прикосновение, которое будто говорило, что он готов защищать меня от всего мира. Как отец защищает свою дочь.

Олег Леонидович разжал объятия, сам отступил, но я, тронутая его прикосновением, впервые почувствовав, что значит отцовская забота, привстала на носочки и робко поцеловала его в колючий подбородок.

Глаза мужчины странно блеснули. Он волосы взъерошил, отвернулся. И чрезмерно бодрым голосом сказал:

— Про подарки забыл. Минуточку.

Ушёл в коридор, а я к Роме обернулась. И тихо, чтобы из коридора слышно не было, попросила:

— Ромочка, родной, не хами отцу. Он старается очень воссоединить семью. Он любит тебя.

— Знаю, малыш, — облегчённо выдохнула, внутренне боясь, что любимый парень начнёт злиться. — Дело не в отце.

— В моей матери, — понимающе кивнула. — Она даже не пришла, чтобы поздороваться, — горько усмехнулась я.

— Они вернулись. Я хочу потребовать тест на отцовство у бати.

— Мне страшно, Ром, — я впилась пальчиками в его толстовку. — А что если мать не солгала?

— Вот и узнаем?

— И… И ты сможешь отказаться… От нас? — голос сорвался.

Парень не успел ответить, на кухню вернулся Олег Леонидович.

— Полина, заметил, что ты рисовать любишь. Масляные краски. Французские.

Он протянул мне, а я тихонько и восторженно запищала, бросившись к нему и повиснув у него на шее.

— Олег Леонидович! Это… Это… У меня слов нет! — я была в таком восторге, что хотелось петь. — Я всегда мечтала о таких красках… Но денег даже на один тюбик не хватало.

— Пиши, Полина, картины. Потом галерею откроешь, — мужчина щёлкнул меня пальцами по носу.

— Спасибо огромное! Я… Даже слов подобрать не могу, как благодарна!

Я прижала к груди коробочку с красками, уже представляя, как буду рисовать. Рому.

— А это тебе, сын, — Олег Леонидович протянул парню небольшую квадратную коробку.

— Спасибо, па, — Рома принял из рук отца подарок. Открыл. Выдохнул с восторгом и достал часы. — Летняя коллекция, — вскинул на отца глаза. Олег Леонидович кивнул. — Спасибо, батя.

Рома надел часы, застегнул на запястье, тряхнул рукой, убеждаясь, что они хорошо сели.

— Вас в школу подбросить? Пятнадцать минут до начала занятий осталось, — мужчина бросил взгляд на электронные часы на плите.

— Ой, — у меня вытянулось лицо, я даже не заметила, как пролетело время. — Да, пожалуйста.

Олег Леонидович подвёз нас. Мы с Ромой зашли в класс со звонком на урок. Я села на третью парту за Олей, и она тут же обернулась ко мне, злорадно улыбаясь.

— Как тебе мой подарочек? Понравился?

— В твоём духе, Оленька, — я ласково улыбнулась. — Подлость и трусость тебе к лицу.

— Тварь, — девушку затрясло от ярости. Староста отвернулась так резко, что её волосы хлестнули меня по кончику носа.

Я фыркнула недовольно, кинула взгляд на соседнюю парту и увидела недовольный взгляд Ромы.

— Всё нормально, — шепнула одними губами и улыбнулась.

Но я ошиблась. Стоило мне на перемене зайти в туалет, как тут же за спиной нарисовалась Оля.

— Слушай, а ты действительно наивно веришь в то, что Рома тебя любит?

Я выдохнула тяжело, выключая воду и оборачиваясь к девушке, считающей меня соперницей.

— Не имеет никакого значения, Оля, что я думаю и что я считаю. Чего ты добиваешься? Чего хочешь?

— Хочу, чтобы ты обратно в свою дыру свалила! — рыкнула Оля, приближаясь ко мне.

— Не выйдет, уж прости. Наши родители женились. Мы будем в любом случае жить под одной крышей.

— Его мамаша конченая была против меня. Она сдохла, теперь ты появилась.

До меня не сразу дошёл смысл её слов. Просто мне было сложно поверить в то, что кто-то может так отзываться о маме Ромы.