— Батя, надеюсь, что следующая твоя жена будет куда спокойнее.

Через пять минут вопли стихли. Я обратно плюхнулся на стул и уставился на отца.

— Ты веришь ей? Уверен, что она не причастна?

— Нет. Я вообще ни в чём не уверен, Ром. Я с*ка семнадцать лет брака чувствовал вину перед Сашей. Семнадцать. С*ка. Лет. Поверил, что у меня дочь. Реально мл* поверил. Обрадовался даже. Потому что хотел девчонку. Только, чтобы на Сашку похожа была, — батя сглотнул. — А тут мл* сука сюрприз!

— Скажи, жалеешь, что выкидыш случился?

— Тебе честно? — батя посмотрел мне в глаза. — Нет. Бог отвёл.

— Сразу пожалел, что женился? — склонил голову к плечу.

— Женился я из-за детей.

— Я уважаю тебя, бать. Но ты был полным ослом.

Отец усмехнулся и согласно качнул головой. Потянулся и потрепал меня по волосам.

— Люблю тебя, сын.

— И я тебя, бать.

— Ты понимаешь, что Света, скорее всего, заберёт Полину?

— Полина боится её. До совершеннолетия она не может жить отдельно.

— Может. С мужем.

— Не понял, — вскинул брови. — Разве можно заключить брак, учитывая, что она несовершеннолетняя?

— Да. При некоторых условиях. Ну, либо при беременности.

— Спасибо за совет, батя, — я хохотнул.

— У меня есть знакомый в органах самоуправления. Можно подать заявление. Каждое рассматривают в индивидуальном порядке.

— Батя, я, конечно, только рад на Полине жениться. Но рано. Реально слишком рано. Мы же сами дети по сути. Я копейки зарабатываю, снять квартиру не смогу. Да и… Я в армию планирую идти.

— Во-первых, из дома я выгонять вас не собираюсь. Дом большой, все поместимся. Во-вторых, сын, для кого я деньги зарабатываю, как не для детей и их благополучия? В-третьих, подумай. Любишь девочку, я вижу. Безумно любишь. Не тяни, Ром. Я ни разу не пожалел, что рано женился. Ни единого раза. Жалел только о том, что раньше не встретил.

Я уставился в окно. Батя ведь прав. Чего мне бояться? Я люблю Полину. Не знаю даже, в какой момент полюбил. Просто… Просто знаю, что она моя. Вся моя. А события последней недели только сблизили. Связали прочными канатами. Прошлая неделя была сладким ватным кайфом. Я даже не подозревал, что настолько сопливым могу быть. А эта неделя была одним не кончающимся кошмаром. Кошмаром, который чётко расставил всё на свои места.

Батя прав.

Я люблю Полину.

Нет.

Не люблю.

Живу. Дышу. Обожаю её. Господи. Да все эти слова пустой звук в сравнении с тем, что я чувствую к этой хрупкой девчонке с искалеченной душой. И с*ка я всё на свете сделаю, чтобы весь ужас остался в прошлом.

— Вижу, процесс пошёл, — отец хохотнул. — Что надумал?

— Я за кольцом, — поднялся со стула.

— Вот это мой сын, — в голосе отца услышал гордость. — Денег тебе дать?

— Нет. Должно хватить. Надеюсь, — мысленно попытался подсчитать, сколько бабла осталось с прошлой зарплаты.

Направился к двери, взялся за ручку, голос отца догнал меня:

— Горжусь тобой, сын.

Я сглотнул и не смог ничего ответить. Покинул палату и двинулся на выход из больницы, попутно ища в телефоне адрес ювелирного.

— Ромочка, — передо мной выросла Оля. — Ром.

С*ка. Что за неделя? Кто-то решил проверить мою выдержку?

— Уйди с дороги, Оль.

— Ром, прости меня. Я не смогла поговорить с Полиной, меня к ней не пустили. Как она?

— Нормально, — процедил сквозь зубы.

— Передай ей, пожалуйста, что я очень сожалею о том, что произошло.

— Обязательно.

Обошёл назойливую бывшую девушку и покинул больницу. Когда-то я думал, что любил её. Влюблён. Не более. Сейчас, когда встретил малышку, осознал, что те чувства не составляли и сотой доли того, что разрасталось в груди рядом с Полиной.

В ювелирном выбрал кольцо быстро. Стоило подойти к витрине, увидел серебряное кольцо с зелёным камушком. Таким же зелёным, как глаза Полины. Купил семнадцатый размер, надеясь, что не прогадал.

В дом входил, чувствуя, как дрожат ноги. Чего боялся? Того, что малышка откажет.

Полина обнаружилась на кухне. Моя девочка сидела с учебником по алгебре и грызла карандаш, изредка протягивая руку, хватая чашку и делая глоток чая. Моя. Боже. Она вся моя. Это необъяснимое чувство, когда кажется, что человек просто создан для тебя. Вылеплен, чтобы подходить идеально.

Плечом опёрся о стену и наблюдал с улыбкой за Полей. За каждым жестом, за мимикой на милом личике, с которого почти сошёл отёк. За тонкими пальцами, которыми она постукивала по столешнице. Если бы я в больнице не решил сделать ей предложение, то в сейчас бы они отпали.

Какие могут быть сомнения, когда осознаёшь, что человека не хочешь отпускать от себя. Даже на крошечный шаг.

— Ой, — малышка вздрогнула, когда заметила меня. — Я не слышала, что ты пришёл. Как Олег Леонидович?

— Уже в порядке. Учитывая, в каком он положении.

Двинулся к девушке.

— Мне мать звонила, — Полина прикусила губу. — Она собирается уезжать. В другой город.

— Поль. Ты никуда не поедешь.

— Я не могу остаться, Ром. Ты ведь понимаешь? Я несовершеннолетняя.

— Полина. Малыш, — дрожащими руками достал коробочку из кармана, — ты выйдешь за меня?

Полина

Я глупо хлопала глазами, смотря на Рому, который медленно бледнел, но протянутую руку не убирал.

— Малышка, — сипло поторопил меня.

— Я… Ромочка… Я… — в панике стала шарить глазами по кухне. — Ром, мы же тест ещё не сделали…

— Твоя мать уже успела сообщить моему отцу, что ты не его дочь, — парень нервно улыбнулся.

— Я… — набрала в грудь воздуха, зажмурилась и выдохнула: — Я согласна.

Услышала полный облегчения вздох со стороны Ромы. Кольцо скользнуло на мой палец, а в губы впились нетерпеливым и жадным поцелуем.

— Только… Ромочка, — тяжело дыша и ладошками упираясь в его плечи, — мы не спешим? Разве можно в таком возрасте замуж выходить? Я просто не знаю…

— Малыш, ты ведь не хочешь уезжать с матерью? — я отрицательно замотала головой. — Подадим заявление. Если повезёт, нам пойдут навстречу.

—А если не повезёт? — вцепилась пальцами в широкие плечи.

— Не хочу даже об этом думать, — горячие губы заскользили по скуле.

— Я сбегу тогда, — зарылась пальчиками в его волосы. — К тебе.

Рома склонился, чтобы подарить мне новый поцелуй, но со стороны двери раздалось покашливание. Я дёрнулась, обернулась и уставилась на знакомого полицейского.

— Вы как здесь оказались?

— Дверь открытой была. Не хотелось бы вас прерывать, но вынужден.

— Что опять? На кого в этот раз я покушался? — Рома отошёл от меня и сложил руки на груди.

— Мать Чижовой Полины подала заявление. Вам, Чертаков Роман Олегович запрещено приближаться к Полине.

— Что? Что за бред? — я покачала головой. — Вы сами понимаете, что это бред?

— Где-то я уже это слышал, — мужчина тихо хохотнул, смял бумажку в руках, кинул на тарелку на столе и зажигалкой, которую из кармана достал, поджёг её.

— Это что?

— Заявление, — мужчина пожал плечами. — Нет заявления, не было обращения.

— Но моя мать не успокоится, подаст новое, — устало сказала я, опускаясь на стул.

— Чаю нальёте? — мужчина снял фуражку и положил на стул. Сел на соседний стул и стал крутить зажигалку в руках.

— Да, конечно, — я тут же поспешила к рабочему столу, чтобы нежданному гостю налить чай.

— Полина, тебя бьёт мать? — я чуть не пролила кипяток на руку.

— Нет.

— Била. Несколько раз, — перебил Рома.

— У вас с матерью не ладятся отношения? — посмотрел на меня пронзительным взглядом, от которого по коже побежали мурашки.

— Как сказать… — я повела плечом. — Дело в том, что… Когда мне было двенадцать лет, она вышла замуж. Мой отчим бил меня. И не только… — сглотнула ком тошноты, опуская глаза. — Мать никогда не защищала меня. Ни разу не защитила за четыре года. Потом она всё же развелась и сбежала от него. Но только после того, как попала в реанимацию. В силу возраста я не понимала, что нормальная родительница убила бы, но не дала к ребёнку притронуться. И сейчас, — я вскинула глаза и посмотрела в серые глаза следователя, — воспоминания приходят с каждым днём. Я анализирую всё то, что происходило.