— Он преследует нас.

— Только поэтому? Или есть другая причина? Он бил твою мать? — проницательный взгляд впился в моё лицо, тут же улавливая рябь эмоций. — Сильно?

— До реанимации, — со всхлипом ответила, вновь вспоминая те ужасные часы в больнице.

— Тебя тоже? — голос Ромы сел. Я кивнула. — Бил? Только бил? — пальцы Ромы на лице на миг сжались, причиняя боль. Отвела взгляд и поёжилась, вновь чувствуя себя грязной. Такой грязной, что затошнило. — Чижова, мл*, ответь! — парень рявкнул так зло и громко, что я отшатнулась и голову в плечи вжала, закрывая ладошками уши. — Прости, — тут же покаянно шепнул, ступая ближе. — Полина, он тебя… — голос парня сорвался. — Чёрт. Ты… Ты ещё девочка?

— Да, — только смогла выдавить из себя.

— Он… тебя… трогал? — Рома подбирал каждое слово.

Я вздрогнула и попыталась отстраниться. Попыталась оказаться подальше от Ромы. Захотелось исчезнуть. Раствориться. Избежать вопросов, которые снова вгоняли в состояние ужаса.

— Мл*, — прохрипел Рома. — Твоя мать… Почему она ничего не сделала?

— Я не хочу! — выкрикнула громко, закрывая уши. — Не хочу об этом разговаривать! Прекрати!

Глухие рыдания стали вырываться из груди. Я пыталась дышать, но каждый вдох отзывался болью в груди.

— Дыши, — руки Ромы оказались на моих плечах, сжали сквозь ткань одежды и легко встряхнули. — Полина, чёрт побери, дыши!

И я послушно сделала вдох. Распахивая широко глаза, в которые будто насыпали песка. Лицо Ромы было белым, а в глазах увидела испуг. Улыбнулась слабо и мягко убрала руки со своих плеч.

— Я хочу домой.

— Пойдём, — парень кивнул, засунул руки в карманы джинсов и медленно, чтобы я за ним успела, двинулся по парку.

В голове, против воли, снова стали всплывать воспоминания. Перекошенное лицо отчима, нависшего надо мной. Его грубые руки, с силой сжимающие мои запястья над головой. Его оскал, когда слышится треск одежды. Виноватый взгляд мамы, когда на моём лице появляются новые увечья. И их счастливый смех, когда отчим появлялся после работы с букетом цветов для мамы и конфетами для меня.

Сейчас я испытываю к матери такое чувство ненависти, что хочется причинить ей боль.

Когда горячая, надёжная ладонь накрыла мою руку, я вздрогнула и перевела немного испуганный взгляд на Рому. Парень молча сжал мои пальчики, после чего поднял и коротко коснулся губами. В глазах слёзы появились от этой нежности, которую от парня не ожидала. А Рома сделал вид, что ничего не произошло. Шёл, смотрел вперёд, ведя меня за собой. Только большим пальцем ласково поглаживал внешнюю сторону ладони. Такой красивый. Такой заботливый. И… мой брат. Прикусила губу, борясь со слезами. Слишком часто стала плакать в последнее время. Слишком часто стала расстраиваться. Слишком часто стали причинять боль. И самая большая боль, что сейчас зияла дырой в сердце — ложь и предательство со стороны матери. Если бы я не услышала тот разговор, то могла бы совершить ошибку. Влюбиться в родного брата.

— Как ты меня нашёл? — поинтересовалась, пытаясь переключиться мыслями на что-то другое.

Рома пожал плечами и бросил небрежно:

— Просто решил, что ты далеко не могла уйти.

— Я не понимаю, почему мама подняла такую панику, — призналась Роме. — Я просто ушла. Ещё не ночь.

— Понятия не имею, — снова плечами пожал. — Она в истерике. Отец вокруг вьётся. Телефона у тебя нет. Друзей тоже. Что произошло?

— Я… — хотела сказать правду, признаться, но слишком страшно стало, что снова в глазах этих прекрасных увижу боль и ярость. — Я узнала то, чего знать не хотела. Правду, которая мне не понравилась.

— И ты не расскажешь?

— Не могу. Может, потому когда-нибудь.

Если смогу набраться сил и смелости.

Мы подошли к дому, где на лавочке с телефоном в руках сидел Олег Леонидович.

— Полина! — рявкнул он на весь двор, едва только увидел нас. Подскочил с лавочки и зашагал к нам. — Где ты была?

— Не ори, — Рома вперёд ступил и меня широкой спиной от разъярённого отца загородил.

— Роман, отойди, — строго сказал мужчина.

— Успокойся сначала. Лицо попроще сделай.

— Ты, щенок, мне указывать будешь?

— Главное, что вы мудрый и великовозрастный, Олег Леонидович, — я выступила из-за спины Ромы и твёрдо посмотрела в глаза мужчины, который мне категорически не нравился. Уже не нравился.

— Ты… — мужчина даже поперхнулся.

— Тоже щенок, я помню, — Рома мне руку на плечо положил и к себе привлёк, обнимая одной рукой.

— Быстро домой! — опомнился Леонид Олегович. — Сейчас же! — рявкнул, когда мы с парнем даже не шевельнулись.

— Олег Леонидович, вы даже моим отчимом не стали, а уже голос повышаете, — не знаю, из-за чего начала хамить. Будто вовсе не я.

— Поля, — мамин мужчина натянуто улыбнулся, — пойдём домой. Мама заждалась.

Рома бросил на меня короткий и внимательный взгляд, после чего потянул за руку в подъезд. Мы поднялись на наш этаж, Олег Леонидович дёрнул дверь, которая оказалась не заперта.

— Олежа, есть какие-то новости? — заплаканная и бледная мама выбежала в коридор. — Полечка, — женщина бросилась ко мне и заключила в крепкие объятия, оттеснив Рому. — Что случилось, солнышко? Чего ты убежала? Пойдём, — мама присела, расстегнула мои босоножки и потянула меня на кухню, непрерывно целуя мою щёку и висок. — Поля, скажи маме, что случилось?

Женщина плотно закрыла дверь на кухню и присела передо мной на корточки. Стояла, смотрела на неё сверху вниз, а после спросила тихо. Только показалось, что голос прогремел на весь дом.

— Почему ты никогда не приходила, когда я звала тебя?

— Поль, — женщина растерялась и глазами забегала по кухне.

— Почему ты всегда прощала его, хотя знала, что он делает со мной? — срывающимся шёпотом.

— Доченька…

— Почему ты всегда лгала, что не знаешь, кто мой отец? — глаза женщины округлились. — Я слышала твой разговор с Олегом Леонидовичем. Когда ты собиралась мне об этом сказать?

— Полина, ты не так всё…

— Всё так, мама. Всё так. И не знаю, что страшнее — мой бывший отчим или мой будущий отчим, который оказался моим отцом. Сомневаюсь, что он хоть чем-то отличается от Николая, твоего любимого Коленьки. Тоже с наслаждением будешь слушать мои крики из комнаты? И добавлять звук на телевизоре?

— Как ты смеешь? — лицо матери изменилось до неузнаваемости. Она подскочила и дала мне пощёчину.

Я всхлипнула, схватилась обеими ладошками за щёку и захлопала глазами. Мама не била меня никогда. Особенно по лицу. Вся моя злость будто испарилась. Осталась только беспомощная, не знающая, что делать девочка.

— Поля, Полечка, Боже! Прости меня! Прости! Я не хотела, Полечка.

Мама обхватила моё лицо руками и стала судорожно целовать покрасневшую щёку. Она захлёбывалась слезами, а я столбом стояла, вытянув руки вдоль тела.

— Прости, Поля. Прости. Хочешь, я тебе какао сделаю? Хочешь, да? Сейчас, моя хорошая. Сейчас.

Женщина усадила меня за стол и стала метаться между холодильником и плитой.

— Ох, молока нет. И какао уже увезли. Ох…

Она руками голову обхватила, расплакалась и уселась прямо на пол. Я с каким-то безразличием наблюдала за этим, даже не имея сил пошевелиться.

— Света, — Олег Леонидович ворвался на кухню, тут же к маме подошёл, подхватил на руки.

Повернула голову, увидела Рому в коридоре. Парень смотрел на меня внимательно. Улыбнулся чуть кривовато и из квартиры вышел.

— Полина, собирайся, вы с мамой переезжаете, — Олег Леонидович привлёк моё внимание. — У вас начинается новая жизнь.

Сонно моргая, сидела в первом ряду и краем глаза следила за сценой. Спать хотелось невероятно сильно, но этой ночью я так и не смогла уснуть. Переезд в новый дом дался слишком тяжело. Мысли в голове о Роме, о словах матери, о том, как она меня ударила крутились в голове.

— Полина, вы вчера с Антоном прорепетировали? Ты будешь с ним петь? — Ольга Ивановна встала передо мной, вырывая из мыслей.