Передвигаться собирались только ночами. А днем им предстояло скрываться. Их было семеро. Шестеро молодых сильных парней и один немолодой, но и нестарый, хотя и поседевший жилистый человек с волевым подбородком и холодным взглядом широко посаженных глаз стального цвета, командир группы обербоцман Макс Бауэр. Все шли молча и осторожно, стараясь не шуметь. Каждого из них выбирали тщательно. И любой из них умел выживать в лесу даже без ничего. А у них с собой имелось все необходимое для разведывательного похода. Они тащили на спинах рюкзаки с провиантом и снаряжением. Из оружия им выдали автоматы, пистолеты с глушителями, гранаты и ножи.

Начальство посчитало, что никакого боевого значения разведгруппа не имела, следовательно, при опасности кто-то один должен был прикрывать, а остальным следовало пытаться убегать в разных направлениях. Попасть в плен они не имели права. При такой вероятности им предписывалось застрелиться, либо взрывать себя гранатой. У всех в группе оказалась общая черта: отсутствие близких родственников. Если кто-то из них умрет, то и плакать будет некому. Они знали, на что шли. Если вернутся, то каждому командование обещало офицерское звание и орден. Если погибнут, то им обещали воздать почести, как офицерам. А об офицерском звании они до этого задания могли лишь мечтать, потому что ни у кого из них не было достаточного образования. И каждый из них решил рискнуть ради взлета вверх по карьерной лестнице.

Они продвигались сквозь лес, сверяясь с компасом и двумя картами, со старой эстонской, составленной до прихода на архипелаг красных, и с новой, дорисованной по донесениям немецких агентов и немного откорректированной авиаразведкой. Но, в точности ни та, ни другая разведывательные службы не сумели выяснить расположение новых батарей и линий обороны русских. Потому теперь и отправили их разведгруппу. И пока еще вокруг стояла ночь, лишь слегка разбавленная полосой рассвета на востоке, они шли вперед. Командир время от времени останавливался и смотрел на компас и карты, подсвечивая себе специальным слабым фонариком синего цвета, свет которого не был виден издалека. И все равно, он прикрывал это тусклый луч ладонью, когда делал пометки карандашом.

Макс Бауэр знал этот архипелаг. Он был единственным из группы, кто принимал участие в немецком десанте на Моонзунд еще в Первую Мировую. Ветеран старался вести свою группу подальше от населенных пунктов, стараясь обходить поселения и не вылезать на дороги. Он высылал по сторонам двух парней в качестве дозорных, а сам прислушивался к любым звукам, своей настороженностью напоминая какого-то зверя. Приказы бойцам Макс отдавал шепотом или жестами, если освещенность позволяла. Перед высадкой их целую неделю тренировали ходить по лесу в темное время. И теперь они не испытывали никаких сложностей. Тем более, что высадку подгадали под прогноз метеорологов на ясное ночное небо со звездами и луной. К середине июля погода над Балтикой сделалась вполне летней и даже жаркой, так что и ночами ощущалась лишь приятная прохлада, а не обычный балтийский промозглый холод, что делало весь этот разведывательный поход пока вполне сносным для его участников. Комары, конечно, донимали, но мошкары в это время не летало, что уже радовало. А от комаров у них имелись мазь и сетки на лицо.

Вскоре они увидели патрули на дорогах, но, поскольку на дороги они сами не выходили, то и патрули пока не замечали их. А если бы кто-то встретился в лесу на их пути, то его надлежало ликвидировать немедленно и бесшумно. Чтобы тот, кто наткнется на них, никому бы уже ничего не сообщил про лазутчиков. Ведь каждый из них прекрасно понимал, что находится на вражеской территории, а значит, все вокруг здесь враги, которых жалеть нельзя.

Одного из красноармейцев, который отошел в лес по нужде с поста возле дороги, Максу Бауэру пришлось собственноручно прирезать, потому что он их заметил и собирался заорать. После чего диверсанты быстро закопали тело с помощью саперных лопаток, прикрыв дерном и закидав ветками, а затем покинули это место бегом, присыпав собственные следы специальным порошком, сбивающим со следа собак. Но, лая немцы так и не услышали. Решили, что, не видя трупа, красные, скорее всего, подумают, что их солдат просто дезертировал. А это означает, что прямо сразу поиски никто не начнет. Сначала доложат командиру, тот прикажет провести внутреннее расследование, а уже потом, убедившись, что подчиненные не врут, доложит в НКВД. Оттуда приедут, начнут расследование, а все это требует времени, которого диверсантам будет вполне достаточно, чтобы уйти подальше.

К моменту, когда взошло солнце, начав новый яркий день середины лета, вся разведгруппа уже притаилась в намеченной точке на краю леса, откуда в бинокль, сидя под маскировочной сеткой, вытащенной из рюкзака, Макс наблюдал за взлетной полосой вражеского аэродрома, стараясь выявить и нанести на карту его систему ПВО. Еще двое из семерых затаились на некотором расстоянии и караулили, а остальные спали, замаскировав собственные лежбища среди кустов. Так диверсанты просидели день, маскируясь и чередуя сон с караулами и перекусами сухими галетами с тушенкой из консервных банок, запивая пищу простой водой из фляжек.

Командир тяжелого крейсера «Принц Евгений» Хельмут Бринкманн сразу совершил ошибку. Вместо того, чтобы немедленно открыть огонь по русским канонеркам, он приказал дать световой сигнал прожектором: «Приказываю застопорить ход, выключить радиостанцию, спустить флаг, сопротивление бесполезно». Капитан цур-зее надеялся, что русские просто сдадутся, а захват трофеев в виде двух канонерских лодок будет совсем не лишним. В ответ на эти требования с корабликов на крейсер просигналили: «подходите поближе». В бинокль было заметно, что они действительно останавливаются и, вроде бы, готовятся к спуску флага. Но, когда крейсер изменил курс в их сторону, русские передали в эфир какие-то шифровки и первыми открыли огонь по немецкому военному кораблю в тот момент, когда сочли дистанцию подходящей. Обе канонерки заняли позиции на мелководье, возле оконечности полуострова Ланкоори, куда тяжелый крейсер подойти не мог из-за своей осадки в семь метров.

«Принцу Евгению» противостояли неплохо вооруженные для своего класса бронированные кораблики «Красная Звезда» и «Красное Знамя». И, хотя сравниться с немецким крейсером они никак не могли, но не побоялись принять бой. Все моряки в экипажах канонерок знали, что они выполняют важную боевую задачу по поддержке наступления сухопутных сил и прикрытию их со стороны моря. А командовал соединением капитан-лейтенант Анатолий Малевский, младший брат того самого Сергея Платоновича Малевского, командира эсминца «Яков Свердлов». И жизнь сложилась так, что младший брат всегда и во всем пытался подражать старшему, тоже став морским командиром. Еще и поэтому он никак не мог позволить себе отступить перед противником.

Как только в половину шестого утра заметили вражеские корабли, сначала миноносцы, а потом и крейсер, командир отряда обратился к экипажу своей канонерской лодки «Красная Звезда» и приказал продублировать на вторую канонерку: «Товарищи! Всем приготовиться к бою. Покажем немцам, что такое доблесть моряков-балтийцев. Пусть и погибнем, но не сдадимся врагам! Как не сдались японцам крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец»! И мы не посрамим славу нашего флота!». Командование КБФ поставило командира соединения канонерок в известность, что Балтийский флот Германии занял Аландские острова. А потому немецкие корабли могут в любой момент попытаться атаковать оттуда. Так что готовность к такому развитию событий у экипажа была заранее.

Вот только никто не предупреждал, что против двух советских канонерок может выйти с запада сразу вся немецкая эскадра, а прямо на них двинется тяжелый крейсер. Конечно, никаких шансов противостоять «Принцу Евгению» у этих двух суденышек не имелось, но их экипажи решили не сдаваться, пытаясь продать свои жизни подороже. Но, немецкий корабль поначалу не стрелял, а лишь требовал от них сдаваться. И Анатолий Малевский решился пойти на хитрость. Зная, что на большом расстоянии орудия канонерок не нанесут крейсеру вреда, он распорядился сделать вид, что обе канонерки сдаются, в расчете на то, что крейсер приблизится к ним. Так и произошло. Расчет капитана-лейтенанта оправдался.