С Брестского выступа Красной Армии удалось благополучно отвести почти все части к Барановичам, где в десятых числах июля состоялось серьезное оборонительное сражение, после которого город все же сдали немцам, отведя войска на рубеж Оюцевичи — Новая веска — Городея — Несвиж, а оттуда к концу июля отошли на Столбцы, укрепившись по реке Неман. Но там красноармейцы пока держались достаточно крепко. Южнее Слуцк и Любань удержать не удалось, встречное танковое сражение советские механизированные корпуса проиграли и на этот раз. Они нанесли противнику больше потерь, но все равно сдали Луцк, Дубно и Ровно, после чего бои сместились восточнее. Но фронт пока удержался по линии Бобруйск — Мозырь — Овуч — Коростень — Житомир — Бердичев — Винница — Могилев-Подольский. Дальше на юг до самого Днестровского Лимана фронт встал по Днестру. А 11-я армия вермахта и 4-я армия Румынии потерпели поражение на этом речном рубеже. При попытке прорвать оборону РККА они истратили весь свой наступательный пыл, понеся тяжелые потери и не добившись продвижения.

В целом, несмотря на поражение в пограничном сражении, итогом которого к концу июля стала потеря Советским Союзом Литвы, большой части Латвии, половины Белоруссии, всей Молдавии и трети Украины, Красная Армия не потерпела тотального разгрома, сохраняя боеспособность на подготовленных оборонительных рубежах, куда красноармейцы и отступали достаточно планомерно, почти не попадая в котлы, зато изматывая врага разменами территории на жизни оккупантов. В результате наступающий вермахт нес гораздо более серьезные потери, чем в прошлый раз, который Лебедев прекрасно помнил. Самого Александра даже удивлял тот факт, что его память о прошлой жизни полностью сохранилась, несмотря на странный перенос сознания после смерти снова в собственную молодость. Тем не менее, он успешно научился за это время существовать, будучи снова молодым, но сохраняя, при этом, все знания и опыт самого себя старого.

И эти знания, принесенные из будущего, очень помогали ему изменять реальность вокруг себя в лучшую сторону для блага собственной страны. Его очень радовало, что не только сумел передать важную информацию на самый верх через родственные связи, но и сам уже поучаствовал в событиях на переднем крае боевого соприкосновения с врагами. Рана, полученная во время десантной операции, к концу июля затянулась и больше не требовала никаких перевязок. Хотя шрам, образовавшийся в месте попадания вражеской пули, еще немного побаливал и временами сильно чесался. Но, жить и служить дальше Александру это никак не мешало.

Его новое назначение позволяло даже поначалу видеться с семьей, но к концу июля все катера волнового управления, которые имели ход, решено было перевести в новую базу, выстроенную неподалеку от Таллина. А уже оттуда планировалось перегнать их на Моонзунд, собрав ударную эскадру москитного флота, которую можно было бы задействовать против немецких военных кораблей. А в том, что Германия планирует захватить архипелаг, сомнений ни у кого в руководстве Краснознаменного Балтийского флота даже не возникало.

Несмотря на все меры, принятые люфтваффе и ПВО Третьего Рейха, советские самолеты дальней авиации по-прежнему нервировали немецкое руководство, регулярно вылетая с аэродромов Моонзунда для бомбардировок целей на территории Германии. Аэродромы Кагул и Пушкин, расположенные на архипелаге, позволяли принимать и обслуживать тяжелые самолеты ДБ-3, ТБ-7 и Ер-2. Несмотря на то, что 412-й и 420-й полки дальней авиации ВВС СССР все время несли потери, они постоянно пополнялись новыми бомбардировщиками и экипажами, упорно организовывая полеты на бомбежку каждую ночь. И русские самолеты сбрасывали на немецкую территорию тысячи килограммов взрывчатки, безжалостно убивая спящих бюргеров вместе с их детьми и разрушая заводы, фабрики мосты и железнодорожные станции. К тому же, у русских имелись на островах Моонзунда и истребители, пытавшиеся прикрывать свои бомбардировщики от атак немецких самолетов. А Геринг никак не мог справиться с этой угрозой.

Столь наглые действия авиации русских заставляли Гитлера ежедневно впадать в ярость. Свирепея с каждым днем, фюрер поначалу даже не мог и подумать, что пилоты большевиков способны на такие дерзкие вылазки. Он и в страшном сне не мог предвидеть, что немецкие города будут бомбить не английские, а советские самолеты! Ведь фюрер искренне считал, что русские представляют собой недочеловеков, которые не способны на подобные действия. А теперь русские пилоты демонстрировали всему миру, что способны, да еще как!

Оборонные заводы и спальные районы Берлина каждую ночь горели от русских бомб. Это был настоящий кошмар для жителей. Между тем, Геббельс по радио по-прежнему сообщал, что в небе над Берлином, якобы, летает высотная британская авиация. Но, когда ПВО сбивало некоторые бомбардировщики, и они падали на город, все берлинцы видели на обломках красные звезды. И люди понимали, чья авиация на самом деле наносит урон столице Германии. И это обстоятельство являлось страшным позором для лидера немецкой нации. Разгневанный Гитлер приказал оперативному командованию вермахта ускорить приготовления к десантной операции на Моонзунд. А гросс-адмиралу Эриху Редеру поставил боевую задачу немедленно обстрелять аэродромы на островах. Что и было сделано.

«Тирпиц» и «Шарнхорст» попытались устроить артналет на архипелаг. Проведя неделю на базе в Готенхафене после похода на Ханко и пополнив боезапас, в середине июля эскадра кригсмарине вновь вышла в море и издалека попробовала обстрелять аэродром Кагул, с которого советские самолеты дальней авиации по-прежнему регулярно вылетали бомбить объекты на территории Германии. Но, первое нападение немецких линейных кораблей на острова Моонзунда завершилось так же внезапно, как и началось. Обстреляв на рассвете 14-го июля район аэродрома, эскадра не добилась существенных результатов, повредив осколками снарядов один бомбардировщик ДБ-3 и один ТБ-7.

Осторожный гросс-адмирал Эрих Редер снова, как и в сражении при Ханко, не стал приближаться на расстояние, необходимое для уверенных попаданий, ограничившись демонстрацией военной мощи своего флота издалека. После этого обстрела, произведенного неожиданно для противника из-за линии горизонта, главные силы кригсмарине, едва лишь услышав залпы тяжелых береговых орудий, заговоривших в ответ, взяли курс на север и быстро ушли к Аландам. Объяснялась такая поспешность тем обстоятельством, что в тот момент немецкий флот готовил еще и новую операцию в северной части Балтийского моря, а обстрел аэродромов Моонзунда задумывался Редером, как отвлекающий маневр.

Высаживать десант на сильно укрепленный архипелаг немцы еще не чувствовали в себе сил. Если моряки эскадры и считали себя вполне готовыми к этому мероприятию, то сухопутные части, которые предполагалось задействовать в штурме архипелага, еще не успели подготовиться к предстоящей операции «Беовульф» должным образом. Командование вермахта начинало разработку плана с использованием имеющихся на фронте сил. Но, упорная оборона Риги Красной Армией спутала планы и отвлекла почти все ресурсы группы армий «Север». Потери на этом участке фронта немецкие войска несли очень большие. И потому в планируемой операции собирались задействовать дополнительные воинские соединения, передислоцированные из оккупированной Франции, которые и предполагалось перебросить на паромах «Зибель» и на иных плавсредствах через Ирбенский пролив. К тому же, продуманная подготовка десантной операции требовала не только времени, но и тщательной разведки. А на архипелаге немецкая резидентура оказалась почти полностью вычищена сталинскими волкодавами из ГБ. Да и не все вопросы с авиационной поддержкой для штурмовых частей предстоящего десанта еще удалось решить. Потому, несмотря на трудное положение вермахта под Ригой, десант на острова откладывался на начало августа.

А пока Гитлер поставил Эриху Редеру задачу обеспечить помощь армии Маннергейма по морю в новых условиях, когда все южное побережье Финляндии вдоль Финского залива оккупировали русские. Более того, заняв портовый город Турку, части Красной Армии рвались по побережью Ботнического залива на север. Бои к середине месяца шли уже возле Пори. И новую основную линию снабжения морем из Германии для оставшихся финских союзников и немецких войск, поддерживающих Маннергейма, следовало наладить на северные финские порты Кеми, Оулу и Вааса. Потому немецкие военные корабли намеревались попытаться воспрепятствовать русскому наступлению с юга, со стороны Турку, в зону этих портов.