Даже раненую ногу ему нормально обработали и перевязали как следует. Вот только руки связали на всякий случай. Впрочем, непрофессионально, впереди, а не за спиной, что оставляло шансы для побега. Охранники с винтовками, которых в небольшом помещении оказалось двое, дали ему попить из железной кружки. Само помещение напоминало камеру маленьким окном под потолком и лаконичностью обстановки. Только лавка, на которой он и очнулся, стол и табурет, бетонный пол, да стены, побеленные известкой. Больше ничего, если не считать железную дверь. Один из охранников вышел, видимо, докладывал, что пленный пришел в себя. А через пару минут явился молодой следователь в зеленой фуражке, начав спрашивать Бауэра на ломаном немецком. Но, Макс твердо решил молчать. Ведь, пока он молчит, его более удачливые товарищи получают фору, чтобы добраться к точке эвакуации.

К концу июля вся служба Александра Лебедева крутилась вокруг безэкипажных катеров, которые в будущем станут называть беспилотными, а то и просто морскими дронами. Здесь же пока прижилось именно слово «безэкипажные», по аналогии, наверное, с безлошадным транспортом, как тут в сорок первом году часто называли автомобили. Как бы там ни было, а дело сдвинулось. Из того ужасного запустения, в котором Саша застал всю службу, она потихонечку начинала выкарабкиваться. Вот только требовалось увеличить темп позитивных изменений в разы. Потому что война не оставляла времени на раскачку. Но, как и любое дело, в которое вовлечено немало людей, слишком быстро все привести в порядок у Лебедева не получалось. Старослужащие специалисты обладали заметной инертностью мышления. А новых взять было негде. Потому Александру оставалось надеяться лишь на себя самого.

Как выяснилось, другие до него уже пытались наладить службу дивизиона КВУ, но у них ничего не получилось, кроме того, что попали под репрессии. Но, Саша не отчаивался. Ведь у него имелся кое-какой ресурс, которого не было у тех других. Во-первых, ему сильно помогали родственные связи, позволяющие решить вопросы сложных согласований за считанные дни. А во-вторых, Александр, в отличие от всех остальных, знал все тенденции развития наперед. И ему было легче подгонять то, что уже есть, под то, что должно получиться. А получиться из катеров КВУ должны были самые настоящие морские беспилотники, которыми можно было бы гарантированно пускать ко дну вражеские корабли. Принцип целеполагания был абсолютно понятен. Вот только как все это быстро осуществить на имеющейся материальной базе, Лебедев не знал. Но, он стремился к результату.

Переместив все исправные катера и гидросамолеты в новую базу под Таллином, Александр срочно занялся и наведением порядка в ремонтной базе Кронштадта. С охраной территории вопросы он решил сразу, организовав дополнительные круглосуточные посты наблюдения и установив дежурства на них по графику уже имеющимся личным составом. Береговые строения по его распоряжению приводились в порядок, а территория расчищалась от хлама. Технику тоже постепенно ремонтировали.

Для катеров волнового управления Александру Лебедеву, поднажав через своего отца, удалось даже получить со склада новенькие комплекты управляющей аппаратуры. Теперь старое и вышедшее из строя оборудование предстояло менять гораздо быстрее, методом замены на готовые исправные блоки, а не возиться, как раньше, с заменой отдельных деталей. Ведь при старом методе ремонта требовалось точно определять неисправную деталь по электрической схеме, а потом еще выполнять ее демонтаж и монтаж новой, проводя паяльные работы, небрежность при проведении которых уже сама по себе могла стать причиной плохого электрического контакта или даже замыкания.

Новый метод модульного ремонта, примененный Лебедевым, конечно же, сильно упрощал и ускорял работы. Да и все техники-ремонтники вздохнули с облегчением. Ведь одно дело искать неисправность впопыхах внутри блока, а потом разбирать его неудобную конструкцию, ради того, чтобы добраться до какого-нибудь сгоревшего сопротивления, когда еще и начальство торопит, стоя над головой. И совсем иное дело, если блок можно заменить целиком, а потом, не торопясь, ремонтировать его, вдумчиво выискивая неисправность на стенде.

Квалифицированных кадров имелось мало, всего двое молодых техников, которые не справлялись с наплывом работы. На двух этих толковых парней приходилось несколько начальников, которые совсем разленились при прежней анархии, царящей в части. Потому капитан-лейтенант заставил подключиться к ремонтным работам и мичмана Николаева, начальника спецмастерской, и мичмана Ермоленко, начальника связи, и даже мичмана Романюка, начальника парка техники. А начальника снабжения, который и вовсе привык к вольготной жизни, Александр заставил взять на себя заполнение всех бумаг и журналов, освободив, таким образом, от их ведения всех остальных.

Теперь же Лебедев приучал всех и каждого к дисциплине. Действуя собственным примером, он не гнушался переодеваться в робу и копаться во внутренностях катеров по многу часов, изучая на ходу все технические нюансы. Воспользовался он и советами Шорина, приспосабливая для защиты электрических соединений от влаги резиновые чехлы, а также изготавливая дополнительные демпферы. Но, помимо вибрации и обычной морской сырости, имелись и другие проблемы, плохо влияющие на дистанционное управление катерами.

В сущности, управляющая система выглядела довольно просто, сигнал передавался передатчиком, принимался приемным устройством и подавался с него по терем каналам на три разных реле, которые переключались, включая или выключая исполнительные механизмы. И вот эти реле и были самым ненадежным местом во всей конструкции. Первое реле переключало рули, второе управляло двигателем, а третье могло использовать оружие, активировав сброс торпеды или же взрыватель в варианте брандера.

Вот только уже через несколько срабатываний контакты этих реле загрязнялись, покрываясь пленкой окислов, а то и вовсе иногда залипали намертво. Токи через эти контакты проходили довольно существенные, ведь реле включали электромагниты и электромоторы исполнительных механизмов. Конструкция, конечно, нуждалась в улучшении ради повышения надежности. Но, не в силах сделать что-либо с этим самостоятельно, поскольку знаний в электротехнике сорок первого года ему явно не хватало, Лебедев с трепетом ожидал приезда профессора Берга, возлагая теперь все свои надежды быстро исправить ситуацию только на Акселя Ивановича.

К концу июля капитан первого ранга Сергей Платонович Малевский уже чувствовал себя значительно лучше. Лечение в Ленинграде в госпитале военно-медицинской академии, во время которого его постоянно навещала любимая женщина, военврач третьего ранга Марина Александровна Ермолова, пошло на пользу. После извлечения осколков, его тело покрывали шрамы, но ничего серьезного снарядные осколки внутри организма не повредили, вот только левую руку до конца разогнуть он теперь никак не мог, да прихрамывал на левую ногу из-за того, что роковой вражеский снаряд разорвался слева, и его осколки повредили суставы. Но, все это капитан первого ранга считал мелочами, борясь с болью силой воли и настроившись поскорее полностью выздороветь. Дав себе установку вернуться на службу как можно скорее, Малевский шел на поправку довольно быстро. Ему уже даже разрешали выходить из палаты погулять, опираясь на костыль.

Прогуливаясь тем июльским днем по госпитальному двору, он снова вспоминал своего брата Анатолия, погибшего в бою на канонерской лодке у берегов Финляндии. Перед глазами у Малевского вновь и вновь вставали картины воспоминаний из детства. Как они вместе росли, и то, как младший брат старался во всем подражать старшему. И, глядя на старшего брата, Толя тоже захотел стать военным моряком. И добился своего.

Мысли о роковом для брата неравном бое двух советских канонерок с тяжелым крейсером, не давали покоя каперангу уже двое суток. С тех пор, как Малевскому сообщили скорбное известие. И все это время он снова и снова перебирал в уме разные варианты, которые имелись у командира канонерок. Анатолий мог приказать сдаться, чтобы уцелеть. Или же, чтобы спасти экипаж, мог отдать приказ краснофлотцам эвакуироваться на берег, подготовив оба корабля к взрыву. Но, он оказался настоящим героем, храбрым до безрассудства. И команды обеих канонерских лодок тоже повели себя героически. Никто не дрогнул и не кинулся спасаться. Хотя все в экипажах, наверняка, понимали, что шансов победить у них нет, но приняли бой и стояли до конца.