Внезапно в глазах у него потемнело, а все тело охватила ужасная слабость. Ноги перестали слушаться. И он начал падать. Но, руки товарищей бережно подхватили своего командира. Краснофлотцы старались ему помочь, положили на палубу в рубке, и, расстегнув одежду, пытались с помощью индивидуальных пакетов остановить кровотечение из печени, пробитой осколком. Вот только эти усилия были бесполезны. И Саша отчетливо понимал, что умирает.

Лебедеву почему-то вспомнился погибший на торпедном катере Д-3 во время рейда на Хельсинки у него на глазах каплей Андрей Дубилов, который пытался что-то говорить ему перед смертью. Сам же Александр, оказавшись в подобном положении, говорить и вовсе не мог. Даже дышать с каждой минутой ему становилось все труднее. А из горла вместо слов вырывался хрип. В какой-то момент мир для Саши Лебедева остановился вместе с дыханием. Последнее, что он заметил перед тем, как потерять сознание, был маленький фрагмент неба прямо над ним, видимый сквозь открытый люк катерной рубки.

Лебедев не знал, сколько времени находился между жизнью и смертью, впав в странное состояние. Он пребывал словно во сне, не ощущал своего тела, не знал, что с ним и где он, но мог видеть происходящее сверху, наблюдая много событий одновременно. Он видел бой эсминцев Малевского с немецкими легкими силами, а потом и уничтожение неприятельской флотилии, приготовленной для высадки десанта на Моонзунд. Видел майора Широкина и артиллеристов тяжелых орудий береговой обороны, радостно поздравляющих друг друга с точными попаданиями в немецкие корабли. Видел, как сторожевые катера-мошки снуют в Ирбенском проливе, эвакуируя на остров Эзель уцелевших моряков с затонувших кораблей и спасенных из воды, причем, как своих, так и немецких. Видел даже гросс-адмирала Редера и его штабных офицеров, которые под конвоем советских пограничников переходили с борта полузатопленного «Шарнхорста» на катер МО-4. Еще ему привиделось, как в испытательный поход после достройки отправляется из Кронштадта первый советский ракетный крейсер Петропавловск. Последними Саша увидел своих близких, жену Наташу, родителей и дядю Игоря. И после этого видения он очнулся.

Открыв глаза, Александр Лебедев обнаружил вокруг себя белые стены госпитальной палаты. Впрочем, его это совсем не удивило, а, скорее, удивляло то обстоятельство, что он еще все-таки жив. Вместе с сознанием к нему вернулась и боль. Но, теперь болела почему-то не печень, пробитая осколком вражеского снаряда, а вся грудь. А еще он по-прежнему чувствовал ужасную слабость. Прямо над ним стояла стойка капельницы, а с потолка лился мягкий свет светодиодных ламп. Откуда они здесь? Да еще и монитор в углу попискивает…

Лебедев не успел ничего толком понять, как в помещение вошли и склонились над ним незнакомый седой усатый врач и молодая медсестра. Сначала они смотрели больше даже не на него самого, а на показания приборов, расставленных в палате. Наконец, врач поинтересовался:

— Как вы себя чувствуете?

— Слабость и боль в груди, — сумел выговорить Лебедев, не сразу узнав собственный голос.

— Сейчас я вас осмотрю, Александр Евгеньевич, — предупредил доктор, сдернув с пациента простыню в районе грудной клетки. Там, заклеенный специальным пластырем с дренажной трубкой, находился длинный послеоперационный шов.

— Что со мной? — спросил Александр.

Доктор объяснил:

— Вы перенесли достаточно обширный инфаркт миокарда. Но, непосредственная угроза уже миновала. Операция завершилась удачно. Своевременная медицинская помощь и хирургическое вмешательство спасли вам жизнь. И то, что вы сейчас самостоятельно вышли из медикаментозной послеоперационной комы — это очень хороший знак. Дальнейшее лечение позволит восстановить нормальное кровоснабжение сердечной мышцы. Ведь давно известно, что чем быстрее при подобном инфаркте сделана операция, тем больше шансов на скорейшее восстановление сосудов и тканей сердца пациента. Так что поживете еще. Внуку своему спасибо скажите, что вовремя вызвал «скорую помощь».