— И почему же? — Дэйн не сводил глаз с закорючки. Он медленно протянул к ней руку, пощупал, словно опасаясь, что металл превратится в чернила и растворится на странице книги.

Хэльгрен сделал паузу и припечатал:

— Они шевелились! Я видел, что буквы хотят сдвинуться, они как будто подмигивали мне. Тогда я положил палец на одну букву, удерживая её хвостик в правильном положении, а затем прижал к странице вторую — и изменил её. Даже пера не понадобилось!

— И что дальше? — Я была захвачена этим рассказом не на шутку. Такого я не встречала даже в сказочных историях!

— Страницы книги передо мной подёрнулись туманом, а когда он рассеялся, — Хэльгрен снова сделал значительную паузу, — там лежал ключ.

Он указал на металлическую закорючку. Теперь и я потрогала её — ничего особенного, холодная, гладкая, но…

— С чего вы решили, что это ключ, Хэльгрен? Что он должен открыть?

Казалось, он задумался, но тут встрепенулся Дэйн:

— Я знаю. Роника, я знаю! — Он схватил ключ и, развернувшись, зашагал к выходу из библиотеки. Мы с Хэльгреном заспешили следом.

— Сейчас будет что-то интересное, — прошептала я. Меня разбирало нетерпение, и догадки возникали одна за другой, пока в уме не укрепилась самая правдоподобная из них.

— Посмотрим, — только и ответил Хэльгрен. Ну, ещё бы — он же не знал о комнате с картинами! И, когда Дэйн отпер дверь и впустил нас туда, синие глаза Хэльгрена расширились от удивления и восторга.

— Прекрасные картины! Кто их написал?

— Я, — не без гордости откликнулся Дэйн. — Вам нравится? Может, в прошлой жизни вы имели какое-то отношение к живописи?

— Не могу знать, — покачал головой Хэльгрен. — Покажите, что вы собираетесь делать, а то мы с Роникой, — он слегка сжал мою руку и посмотрел на меня с весёлыми огоньками в глазах, — умираем от любопытства.

Я энергично закивала, подтверждая его слова.

— Не умрёте, — хмыкнул Дэйн, подошёл к той картине, где были мы втроём — я, дракон и чёрный конь, — и приложил ключ к холсту.

Солнце ударило мне прямо в глаза, и я зажмурилась, прикрывая руками лицо и отворачиваясь. А услышав лошадиное ржание, мгновенно распахнула веки.

— Дэйн! Мы очутились в картине! Вот так сразу! Почему?! — Я растерянно и самую малость испуганно огляделась. Над нами раскинулось ослепительное небо, а с трёх сторон меня, Дэйна и чёрного коня окружал осенний лес. А впереди… комната с картинами, окружённая белым сиянием, казавшаяся совсем далёкой и ненастоящей!

— Это портал, — объяснил Дэйн, легко спрыгнув с коня. В правой руке мой дракон сжимал ключ. — Через него мы вернёмся обратно. А сразу очутились в картине потому, что были на ней нарисованы… Эх, сколько я читал об оживлении картин, а артефакт довелось найти другому!

— Хэльгрен? Где он? — забеспокоилась я, но тут же рассмотрела его уменьшившуюся фигуру в комнате. Он помахал мне рукой, явно не решаясь идти следом.

— Ну же, смелее! — подбодрила я. — Вы же дракон, драконам ничего не страшно!

Хэльгрен поколебался — и всё-таки шагнул в нашу картину, вырастая прямо на глазах. Тут же пошатнулся, схватился за голову и глухо застонал. Дэйн поддержал его:

— С вами всё в порядке?

— Да, — Хэльгрен выпрямился и взял себя в руки. — Сильно я, видать, ударился тогда. До сих пор иногда голова болит, и перед глазами темнеет. Ничего, пройдёт.

— Конечно, пройдёт! — Я прошлась по ещё не увядшей траве, заметила, как лениво чёрный конь пощипывает её. Подошла к нему, опасливо дотронулась до шелковистой гривы, блестевшей на солнце. Конь скосил в мою сторону любопытный карий глаз, но лягаться или убегать не стал.

— Он спокойный, — в голосе Дэйна прозвучала давняя, пережитая уже тоска. — Его зовут Рэмли. Не хочешь покататься, Роника? Видишь — и седло на нём, и уздечка на месте.

— Страшно, — робко сказала я, отступая, — да и в платье неудобно будет.

Только сейчас обнаружила, что на мне было точно такое же красное одеяние, как у нарисованной Роники. А сверху — голубая накидка, чей капюшон лежал на плечах. Я поправила ленту с талисманом, заметила, что Хэльгрен с интересом смотрит на него. Пожалуй, уже не в первый раз.

— Это не магический артефакт, — поспешно заверила я.

— Бывают скрытые артефакты… — начал было Хэльгрен, запнулся и нахмурил светлые брови. — Откуда я это знаю?

— Просто вспомнили, — Дэйн взял меня за руку и всё-таки подвёл к коню.

— Дэйн, я боюсь! — с затаённым страхом я посмотрела на Рэмли.

— Роника, ничего плохого не случится. Обещаю тебе. Попробуй преодолеть свой страх, — и, заглянув мне в глаза, дракон прибавил чуть слышно: — Для волшебницы это очень важно.

Я закусила губу и, покорённая этим аргументом, кивнула. Хэльгрен наблюдал за нами, но желания тоже покататься на лошади не выразил.

Дэйн помог мне взобраться в седло. Внутри у меня всё дрожало, но я постаралась справиться с собой. Мой дракон прав — волшебница должна быть бесстрашной, или хотя бы уметь подавлять свой страх, иначе как она сумеет противостоять врагам?

А враги ещё появятся. Я знала, я это чувствовала.

— Рэмли, — Дэйн шепнул что-то коню и слегка похлопал его по боку. После чего тот двинулся с места и прогулочным шагом направился вглубь леса. Дэйн шёл рядом, держа коня под уздцы и то и дело разговаривая с ним, будто с человеком или таким же драконом. Я видела, как Рэмли шевельнул ушами, встряхнул гривой и пошёл чуть быстрее.

— Не боишься, Роника? — спрашивал Дэйн время от времени. — Всё хорошо?

— Замечательно, — пролепетала я, с трудом сдерживая желание стиснуть бока коня коленями, чтобы уж точно не упасть.

Постепенно я успокоилась, и сердце перестало колотиться в груди, как сумасшедшее. Рэмли не пытался сбросить меня или ускакать, вырвавшись, куда-то вдаль. Когда с верховой прогулкой было покончено, я даже пожалела, что придётся слезть с коня. Дэйн помог мне и тут же подхватил в объятия, прежде чем поставить на землю.

— В следующий раз тебе понравится ещё больше, Роника, а уж когда скакать научишься, — подмигнул он, — ещё и поблагодаришь меня! И не только меня, — обернувшись к Хэльгрену, Дэйн протянул ему руку, которую тот охотно пожал.

— Ваше умение находить скрытые артефакты — это чудо! Я буду вам обязан.

Хэльгрен просиял.

— Всегда рад помочь, — просто ответил он, но искренность в его лице и голосе делали эти слова особенными. Может, Дэйн поначалу и был неприветлив с гостем, но свою истинную суть — совсем не злую — спрятать не мог.

— Я обязан вам гораздо большим, чем просто артефакт, — сказал Хэльгрен, когда мы вернулись в Замок. — И всё, чего бы я хотел — это вашей дружбы. Что-то говорит мне, что у меня никогда не было друзей, а если и были, так давно, что я их уже не вспомню, — вид у него сделался удручённый.

— Считайте, что моя дружба у вас уже есть, — тихо произнесла я.

— И моя тоже, — прибавил Дэйн.

Хэльгрен долго молчал, рассматривая то картины, то ключ, теперь лежавший на столе. И когда мы уже не ждали ответа, он прозвучал:

— Я этого не забуду.

Так прошла неделя: Дэйн учил меня магии и верховой езде, а заодно и драконьему языку. Хэльгрен перерыл всю библиотеку в поисках ещё каких-нибудь скрытых артефактов, но так ничего и не нашёл. Былые умения возвращались к нему постепенно — Хэльгрен с удовольствием показывал нам огненные шарики в ладонях, но принять облик чешуйчатого ящера пока не мог.

— Забыл, как это делается, — пояснил он.

Я спросила у Дэйна, может ли он помочь Хэльгрену быстрее всё вспомнить.

— Не уверен, что надо ускорять этот процесс, — возразил мой дракон. — Да и мои умения не столь велики, Роника. Лучше подождём. Это разумнее всего.

Скорее всего, он был прав.

Вестей о заговорщиках не поступало, и я уже начинала надеяться, что они провалились куда-нибудь под землю. И думала, что жизнь постепенно наладится, осталось только разрешить вопрос со связующей нитью. Дэйн занимался этим, рассылая письма знакомым и спрашивая, нет ли в их библиотеках старых книг о взаимоотношениях людей и драконов. Пока что переписка ничего не дала, но мы с Дэйном не теряли надежды.