Я чувствовала — что бы ни сказал мне Дэйн, это наверняка изменит мою жизнь. А вот в лучшую или в худшую сторону, могли знать только всемилостивые боги!

Наконец, я была готова и спустилась в столовую. Наряд у меня был скромный, под стать платью служанки — бледно-голубое, закрытое одеяние с длинными рукавами. Талисман неподвижно лежал на груди — бесполезный кусок металла, который ничем не помог мне против Инора. Эх… Сейчас вчерашние приключения виделись каким-то диковинным перепутанным кошмаром.

Дэйн, как и всегда, молча указал мне на стул рядом. Я подошла, уселась, подняла глаза на лицо дракона. В его чертах прослеживалась усталость, но губы были сжаты с выражением, можно сказать, непреклонной решимости. Героям книг, которые тётушка Минна позволяла мне читать, такая решимость и не снилась!

Или они просто не были и вполовину столь привлекательными, как Дэйнхар из рода Илль.

— Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо, — сказал он, пока я боролась с ножом, пытаясь разрезать им кусок мяса. То ли нож был тупым, то ли мясо чересчур жёстким — сегодня Замок-Артефакт не блистал своими поварскими умениями. Будь он живым, я бы заподозрила, что Замок до того тревожился за нас с Дэйном, что ему было не до приготовления еды.

— Как тебе понравилось летать на драконе? — Услышав вопрос, я заулыбалась:

— Это было захватывающе! Кажется, я больше не боюсь высоты.

— Я рад. Давай помогу тебе, — Дэйн забрал у меня тарелку. — Роника, нам предстоит серьёзный разговор, и я хочу, чтобы ты знала: я понял свою ошибку насчёт нити. Это и правда не твоя магия… будь ты способна на такое, Инор недолго продержал бы тебя в плену. Как и я — в камере.

Дэйн пододвинул ко мне тарелку с аккуратно нарезанными кусками мяса, вытер пальцы о тряпочку, которую Замок-Артефакт услужливо ему преподнёс, и продолжил свою речь:

— Я виноват перед тобой, Роника, и я, — каждое слово, похоже, давалось гордому дракону с трудом, — прошу прощения.

Скрывая улыбку, я склонилась над тарелкой и попросила у Замка-Артефакта «какой-нибудь соус, как у господ». Тот немедленно исполнил мою просьбу и щедро полил все куски белым соусом, едва не забрызгав мне платье.

— Я постараюсь простить вас, Дэйнхар.

— Можешь говорить мне «ты», — поправил собеседник, — мы, так или иначе, связаны настоящей нитью, а значит, на равных.

Я покосилась на него:

— Нелегко быть на равных с человеческой женщиной, а, Дэйн? Ты же привык относиться к нам, как… к животным, наверное?

Дэйн покачал головой. Его искренний тон и прямой взгляд убедили меня лучше любых слов, что он говорил правду:

— Нет, Роника, я не Инор. Я никогда не думал, что вы, люди, намного хуже нас только потому, что у вас нет магии и вы не умеете летать. Просто вы — другие. Мне сложно объяснить, — он потёр ладонью лоб и явно хотел сказать что-то ещё, но я опередила его:

— А и не надо объяснять. Давай сначала трапезу закончим, потом уже договорим.

Когда перед нами стояли фарфоровые чашки с чаем — на этот раз чёрным и очень крепким, — я спросила:

— А за то, что бросил меня в подземелье, хотя я ничего не сделала, ты себя виноватым не чувствуешь?

Дэйн посмотрел мне в глаза.

— Роника, ты клянёшься, что не имеешь никакого отношения к людям, которые затаили злобу против нас, драконов? Поклянись, и с этим тоже будет покончено. Я подумал, что, если серьёзно ошибся в одном, то мог ошибиться и в другом.

Я не отвела глаз. И сжала руку Дэйна недрогнувшими пальцами:

— Торжественно клянусь, что никогда ничего не замышляла против драконов. А особенно — против тебя. Ты забыл, что я тебя спасла?

Дэйн как-то неловко усмехнулся.

— Не забыл. Но ты — загадка, Роника. Ты из другого мира, ты быстро делаешь успехи в магии. И самое главное, — он накрыл мою руку, державшую его пальцы, своей ладонью, — ты занимаешь мои мысли всё больше и больше. Как не подумать, что это сговор, какой-то план… с неизвестной мне целью?

Глаза его горели непонятным огнём, от которого мне стало жарко. Облизнув губы и отдёрнув руку, я пробормотала невпопад:

— У тебя опять верхние пуговицы на рубашке расстёгнуты. А ещё что-то про мои платья гово…

Я не успела закончить фразу. Дэйн резко встал из-за стола, притянул меня к себе, вынуждая подняться на ноги. Его лицо — такое совершенное, что его бы не просто на картине рисовать, а запечатлеть в мраморе, — оказалось напротив моего. Его губы — напротив моих губ. И, кажется, огонь, пылавший в глазах Дэйна, зажёг пламя и во мне…

— Теперь ты всё понимаешь, — сказал он, когда мы перестали целоваться и отпрянули друг от друга, переводя дыхание. — Я хотел избавиться от наваждения. Думал… а, ничего я не думал! — И с ожесточением закончил: — Ты была права, Роника, я просто струсил.

Я потрогала свои губы и прошептала:

— Ты знаешь, я никогда раньше никого не целовала. Это так странно. И так хорошо… удивительно.

— Роника, — он взял мои руки в свои, — я обещаю никогда больше тебя не обижать. Прости меня. Когда я увидел тебя с Инором… понял, что он угрожает тебе… я понял ещё и то, каким был дураком. И как сильно не хочу тебя потерять. Человек ты или дракон, — Дэйн глубоко вздохнул, — без разницы.

Я без слов, молча, обняла его и стиснула покрепче обеими руками. Вот оно, то, что мы чувствовали, но не осмеливались произнести вслух: мы не хотели потерять друг друга. Сколько бы я ни обижалась на дракона, в любой миг готова была вернуться к нему, если он покажет себя настоящего.

— Как нам теперь быть? — вырвалось у меня, пока Дэйн гладил мои волосы. — Ведь брак заключить нельзя.

Выговорила вслух — и сама себе удивилась. Ещё несколько дней тому назад была уверена, что ни за что не хочу выйти замуж за чешуйчатого гада. И как всё изменилось в одночасье!

— Да, мой род и в особенности мой отец и мачеха этого не поймут, — после паузы мрачно произнёс Дэйн. Я разомкнула объятия и тревожно всмотрелась в его лицо. Не хотелось бы, чтобы из-за меня дракона изгнали и лишили крыльев!

— Тогда как мы поступим?

— Должен быть какой-то выход, — рассудил Дэйн, усаживая меня обратно за стол, — ведь если может проявиться связь между человеком и драконом, значит, и брак заключить возможно. Кто знает, может, и дети будут.

Я поёжилась, слабо представляя себя носительницей драконьих яиц. И почему крылатые ящеры в состоянии принимать человеческий облик, а детей, как люди, не заводят? Поистине какая-то насмешка Невидимого Бога или кто там у драконов был предком!..

— Роника, — Дэйн вывел меня из раздумья, — я ведь даже не спросил, — он явно досадовал на себя и не скрывал этого. — А ты согласилась бы стать моей супругой?

Я закусила губу, вспоминая его насмешливое: «Не пытайся меня соблазнить, Роника — всё равно ничего не выйдет». Всё изменилось головокружительным образом не только для меня, но и для Дэйна. Знал бы Инор, к чему приведёт моё похищение!

— Да, — честно ответила я на вопрос дракона. — Согласилась бы.

И мы принялись пить чай из фарфоровых чашек, а Замок-Артефакт охотно подливал нам ещё и ещё.

Я зачарованно смотрела, как Дэйн наносит последние штрихи на картину. Девушка в красном капюшоне обрела лицо, и это лицо было удивительно похоже на моё. И светлые волосы, волнистыми прядями спускавшиеся на плечи — мои.

— Дэйн, — я шагнула к нему и положила руку на его плечо. Дракон сидел перед картиной на деревянном табурете, жестковатом и не слишком удобном, наверное. Но я так поняла, что, рисуя, Дэйн забывал всё. И ему было совершенно безразлично, на чём он сидит.

— Ты давно начал это рисовать? — спросила я, разглядывая картину.

— Давно. Не знал только, какой будет девушка, — дракон поймал мою руку и поцеловал её. Он теперь целовал меня постоянно и с видимым удовольствием, а я не хотела и не могла противиться его страсти.

— А сейчас знаешь, — я наклонилась и на пару мгновений прижалась щекой к его щеке, не сводя глаз с нарисованного Дэйна на коне. — Слушай, а ты умеешь ездить верхом?